Неприкасаемый - Сэм Мариано

он не пользовался и не вытаскивал. Я не хотела, чтобы он вытащил, но и не должна была позволять ему войти в меня.

Я почти смеюсь над своими мыслями. Позволить ему. Я едва позволила ему заняться со мной сексом.

Картер отстраняется, и я понимаю, что короткий смешок, должно быть, ускользнул от меня. — Что смешного? — он спрашивает.

— Ничего такого. Хотя я несколько удивлена, что у тебя не было с собой презерватива. Ты планировал трахнуть меня с того дня в классе; Я ожидала, что он всегда будет у тебя под рукой.

— В моем бумажнике есть презерватив, — говорит он, прежде чем снова положить голову мне на плечо.

— Что? — Я моргаю. — Тогда почему мы не использовали его?

Он перемещает свой вес и осторожно вытаскивает из меня свой член. — Я хотел кончить в тебя, — заявляет он, как будто это веская причина.

— Ну, я не принимаю таблетки, — сообщаю я ему.

— Ну, тогда тебе, наверное, стоит заняться этим, а? — он возвращается, протягивая мне руку, чтобы прижать меня к своей груди.

— Противозачаточные средства будущего сегодня бесполезны, — бормочу я ему.

— Все будет хорошо, — говорит он с необоснованной уверенностью.

Я качаю головой, но все равно прижимаюсь к его руке. — Ты на самом деле не непобедим, понимаешь? Мир не всегда подчиняется твоей воле.

Он не удосуживается со мной спорить. Надеюсь, это потому, что в любом другом сексуальном сценарии он был в безопасности, а этот был случайностью. Я буду очень зла, если он только предположит, что чист, а на самом деле заразит меня хламидиозом [Прим.: Хламидиоз – частая инфекция, передаваемая половым путем (ИППП)].

Я буду вдвойне зла, если он сделает мне ребенка. Он никогда не услышит конца.

Я знаю, что это параноидальная мысль, когда у нас был незащищенный секс всего один раз, но он такой тихий, что моим мыслям больше некуда блуждать. Это идет по самой трудной дороге, ведущей меня по пути подростковой беременности. Смогу ли я по-прежнему поступить в колледж? Возможно, но только неполный рабочий день; чтобы получить высшее образование, потребуется вдвое больше времени, и я буду чувствовать себя такой неудачницой.

А Картер — повлияет ли это на его жизнь? Каковы его планы после школы? Он сказал мне, что футбол не был его целью, что это была просто остановка на пути, но каковы его планы на будущее? Почему я не заставила его сказать мне это до того, как переспала с ним?

Ну, потому что я не собиралась с ним спать, но сегодня ночью девственность ушла от меня. Вау, что за хрень с неправильными решениями.

Сглотнув, я запрокидываю голову, чтобы посмотреть на него. — У тебя есть идеи, куда ты пойдешь в школу в следующем году? Я имею в виду, куда ты хочешь пойти?

— Это еще не официально из-за правил и положений, но я уже взял на себя обязательство. Есть школы с лучшими командами, которые хотят меня, но я не собираюсь учиться в колледже, чтобы играть в футбол, я собираюсь получить степень. Мне повезло, что их квотербек в этом году стал старше, поэтому им нужен был кто-то на это место, и я лучший, кого они могут найти. На самом деле я не планировал играть в студенческий мяч, если честно, стипендия, конечно, не нужна, но, черт возьми, это гарантировано в школе, в которую я все равно хотел пойти, так почему бы и нет?

Я киваю. — Что это за школа?

— Колумбия.

Мой желудок опускается. — Колумбия. Например, Колумбийский университет. В Нью-Йорке.

— Это он, — подтверждает он.

Свинцовый шарик, кажется, покоится у меня в животе. Мне удается слабо кивнуть, но ледяное сожаление начинает растекаться по моим венам, словно его вкачивают через капельницу. Он не останется здесь. Конечно, он здесь не останется. А почему он должен остаться? Если бы у меня была стипендия для обучения в школе Лиги плюща в Нью-Йорке, ничто не могло бы удержать меня в Техасе.

Я только что отдала свою девственность тому, с кем у меня нет абсолютно никакого будущего. Это не то, чего я хотела. Я не Грейс, я не буду опустошена, если мужчина, которому я отдалась в первый раз, окажется не тем мужчиной, за которого я выйду замуж и с которым проведу остаток своей жизни, но я хотела большего. Я хотела быть уверенной, что я не была завоеванием, я хотела, чтобы это было с кем-то, кому я доверяла, отношения, которые я всегда буду вспоминать с любовью, даже после того, как они закончатся.

Я хотела быть влюбленной.

Ледяные пальцы сожаления уже подталкивают меня, и я не могу оставаться прижатой к нему, словно мы любовники. Я предполагаю, что мы сейчас в техническом смысле и любовники, но это было слишком рано. Я знала, что это было слишком рано, и он не хотел этого слышать. Он решил за нас, что моя девственность мешает, а потом удалил ее.

Я не знаю, что происходит сейчас.

Я отодвигаю угол застеленной кровати, чтобы залезть под простыни, как только вырываюсь из его объятий. Мне приходит в голову, что я все еще ношу лифчик. Он так и не удосужился его снять.

Долгое молчание. Мне не нравится потребность, которая нарастает во мне, которая надеется, что он спросит, все ли со мной в порядке, или все было в порядке, что он сделал это, или даже просто решит быть настойчивым, чтобы успокоить меня — протягивая руку и хватая меня, притягивая к себе и прижимая к себе, несмотря на мои опасения. Возможно, это растопило бы некоторых из них.

Но это не так. Он оставляет мне личное пространство, и каждый дюйм между нами ощущается как холодная бетонная плита. Через несколько минут он слезает с кровати и голый идет к двери. Когда она открывается, внутрь проникает приглушенный свет из подвала, и я, как вампир, натягиваю простыни до шеи, прячась от света. Не говоря ни слова, Картер выходит из комнаты. Я понятия не имею, куда он идет, зачем и вернется ли.

Однако он возвращается буквально через пару минут. Он закрывает за собой дверь, так что здесь снова кромешная тьма. Я слышу шуршание хрупкого пластика и то, как он глотает немного воды.

— Можно мне глоток? — Я спрашиваю его.

— Конечно, — отвечает он, протягивая