Высокие отношения - Михаил Рагимов

так любил рассуждать Фра. Хотя «Башмак» надо было сжечь все-таки. Клопы там — просто ужас! Настоящие каторжники.

— Ты что-то о справедливости говорил, не? — напомнил Хото. Его начинало слегка мутить. Похоже, удар Марселин окончательно перемешал в кашу содержимое черепа…

— Если его уроды меня переживут, то продолжат убивать и грабить.

— И насиловать, — подсказал стенолаз.

— И насиловать, — согласился Бьярн с мечтательной улыбкой на бледном лице. — А я уже не смогу в этом участвовать. И это будет полнейшей несправедливостью. Обидно?

— Конечно, — согласился Высота. — Но что тогда нужно сделать?

— Как это «что?» — поразился рыцарь. — Убить их всех нахуй!

* * *

С каждым мгновением Высоте становилось все хуже и хуже. Ноги подкашивались, голова кружилась. К горлу то и дело подкатывали волны тошноты. Но блевать было нечем — даже желчь кончились. Только и оставалось, что терпеть мучительные спазмы, когда, казалось, желудок так и выпрыгнет наружу…

Хото медленно тащился к лестнице на стену. Мимо пробегали наемники и монахи. Разбегались по местам. На стенолаза никто не обращал внимания. Про то, чтобы помочь, и вовсе речи не шло. Даже Бьярн, и тот куда-то делся.

Высота с трудом переставлял ноги. Каждый шаг давался все сложнее и сложнее. Наконец, все запасы сил и воли у стенолаза кончились. Он, как стоял, так и сполз, растянувшись на плитах дорожки. Сознание не спешило покидать обессилевшее тело. Но толку все равно не было. Хото пытался встать. Но получалось как у сухопутной черепахи, перевернутой на спину злыми мальчишками. То есть, никак.

Под ребра прилетел неожиданно острый пинок. Высоту перевернуло на живот. Тело снова передернуло от рвотного спазма. Его кто-то ухватил за шиворот, приподнял.

Женский голос вонзился в ухо:

— Ловчий, не позорь себя и меня!

Хото вяло отмахнулся. Тут же получил щелчок по уху. Не больно. Скорее, обидно.

— Эй, ты! Бегом за водой!

Высота обрадовался было — в горле пересохло так, что огонь поднеси — вспыхнет выдержанной берестой! Кружка воды была бы кстати… Беги, монах, быстрее беги!

Но вода полилась сверху. И не полилась! Хлынула водопадом! Ледяной холод пробрал до мельчайшей косточки. Высоту пронзила крупная дрожь.

Очередной пинок перевернул его на спину. Злющая, как дюжина тигуаров, Марселин стояла перед ним.

— Тебе еще раз сказать, Хото по прозвищу Высота? Вставай!

Будто для пущей убедительности, за стенами заревели горны, затарахтела дробь барабанов…

— Сейчас, — простонал стенолаз, — сейчас встану…

Марселин склонилась к нему. Ее лицо оказалось напротив.

— Мастер, ты то еще говно, но ты нужен. И мне тоже!

— Спасибо на добром слове, — кивнул девушке Высота. — И за честность спасибо.

— Обращайся. И поднимайся. А то загоню наверх пинками.

Хото оттолкнулся от плитки обеими руками, поднялся. Дрожь в ногах не прошла. Но кое-как идти получалось. Ну и крепкая рука, ухватившая за шиворот, оказалась очень к месту. Без нее Хото поднимался бы по ступеням вечность. Не ступени — утесы! Но любой утес можно преодолеть…

Взъерошенный стенолаз и опомниться не успел, как оказался на стене, на своем месте. В руки ему сунули заряженный арбалет. Еще четыре ждали рядом в хитрой рамке, прикладами вверх — хватай, целься, пали! За спиной — молодой монашек, с крюком на поясе и юношеской решительностью во взоре. Хлопнул по плечу мрачный Рош, подмигнул с другой стороны веселый Бьярн. За стариком виднелись рыжие «рожки» Марселин и белобрысые лохмы ее верного спутника. Определенно, до сих пор опечаленного — именно паренек нашел девчонку, сунувшись в те развалины…

Над тонкой пестрой линией обороны пронесся вопль Мартина:

— Целимся в глаз, господа! Не портим шкуры!

* * *

Приклад арбалета мягко толкал в плечо. Тяжелая стрела срывалась, улетала. Хото особо не целился. Каторжники перли тесным строем, и промазать риска не было. Куда-то да попадал! Стенолаз, не глядя, протягивал «пустой» арбалет за спину, где его тут же принимали. Брался за заряженный и снова бил.

Пока первые добежали до стены, Высота выстрелил шесть раз.

Перегнувшись через парапет, всадил седьмую стрелу в лицо кнехту, забирающемуся по выступающим камням. Болт вошел точно под шлем, в переносицу. Воин повисел немного, скребя пальцами по истертому граниту. И полетел вниз, ударяясь о камни. Разлетелась вдребезги голова, мелькнули переломанные руки. Хрясь! Упал среди тех, кого стрелы поймали раньше. И что толку было забираться выше, если можно было умереть внизу, не вспотев и не ободрав пальцы?

Высота шевельнул губами, произнеся короткую, в пять слов молитву об упавших с высоты. На долгую времени не хватало — пара каторжников уже были у самого парапета. Еще немного, и окажутся на стене…

Стенолаз завопил что-то яростное. Обрушил приклад одному по голове, чувствуя, как сминается легкий шлем под твердой деревяшкой. Но настырный каторжанин не сдавался. Рычал, ругался, но по-прежнему цеплялся за камни. Хото ударил со всего размаху. Впечатал обтертый приклад в лицо, смяв в кровавую кашу. Враг сорвался, повис на одной руке. Пытался ухватиться левой. Скользил бессильно…

— Да сдохни ты уже! — попросил Хото, пытаясь дотянуться оружием.

Просьба подействовала. И злодей упал, кувыркаясь по покатой стене…

Второго, чьи пальцы уже коснулись края, сбил меч Бьярна, вовремя подскочившего сбоку, развалил голову пополам.

— Не спи, ловчий! — проорал рыцарь на бегу, кидаясь к очередному врагу, переваливающемуся через парапет.

— Я загонщик! — прошипел Высота. Потянулся за заряженным арбалетом. Но рука встретила пустоту. Стенолаз оглянулся. Монашек лежал, подтянув под себя ноги. Таращился стеклянным взглядом. В животе торчала стрела, а через грудь тянулась широкая рана. Рядом лежал и убийца. Безголовой кнехт с топором в руке. Бьярн или Марселин?..

Нет, рыжая сцепилась сразу с двумя. Вряд ли она. Белый, значит…

Хото выхватил саблю, метнулся, поскальзываясь на свежей крови. Ударил бронебойным кончиком сабли в затылок одному из противников Марселин. Тот всплеснул руками, выронил меч. Второго, начавшего поворачиваться в сторону новой угрозы, рыжая пронзила копьем насквозь. Длинный обоюдоострый клинок вылетел из спины, с хрустом перерубив позвоночник и пробив легкую кольчугу.

— Гыр на вас! — радостно заорал Высота. Тошнота и слабость пропали. Даже кисть левой руки, тугоперемотанная грязным бинтом не болталась безжизненным куском мяса.

— Ааагрх! — поддержала его Марселин. Отсалютовала окровавленным копьем.

— Помогайте! — прошипел гигантским удавом Бьярн, зажатый сразу тремя противниками.

Хото перекинул саблю из руки в руку. И швырнул себя в схватку.

* * *

Бьярн свалил очередного, ловким ударом снеся тому левое плечо, вместе с рукой и баклером. Свежеобрубленный калека вытаращился на фонтан крови, бьющий из него. Раскрыл было рот в крике. Заслуженный клинок снес верхнюю половину черепа. Пинок в грудь обрушил мертвеца, еще не понявшего, что он умер.

Рыцарь перешагнул через труп, оглянулся. Пошел на очередных кнехтов, оказавшихся на стене.

Те развернулись навстречу новой угрозе, вывели клинки в позицию. Бедняга Рош, получивший по шлему добротный удар, медленно уползал на четвереньках, мотая головой. Его помощник, зажав перерублено горло, с ужасом сипел, глядя на свою кровь.

Старик захохотал сквозь боль, пронзающую ребра. Поднял меч над головой.

— Вы! Ебанные ублюдки! Я вас всех выебу, нахуй! Ко мне, бляди!

Кнехты переглянулись, нехорошо оскалились и кинулись на рыцаря. Слаженно, по отлично сыгранной схеме. Первый бьет в голову, второй в корпус, третий — куда попало, лишь бы противник отвлекся. Бьярн с трудом отбил несколько ударов. Последний скользнул по кирасе, проскочив в ладони от шеи.

— Помогайте! — во всю глотку завопил рыцарь, отмахиваясь от наседающих противников.

Каменным ядром, выпущенным из катапульты, в спину кнехтам ударил Хото. Рассек одному затылок, пробил второму печень, подсек третьего под колени…

Бьярн упер меч в плиты, оперся всем телом, пытаясь перевести дух.

— Не поверишь… Хорек… Я рад тебе…

— Поверю! — оскалился окровавленный Высота и, отсалютовав саблей, кинулся дальше, на подмогу двум братьям из компании Мартина. Разведчики сцепились со здоровенным рыцарем. Тот отмахивался поллэксом, братья колотили его клевцами, дырявя броню. Но перевеса пока ни за кем видно не было.

— Ничего, ребята, ничего, — простонал, пытаясь разогнуться рыцарь, — обождите чуток… Сейчас передохну, да подойду… Вы только дождитесь…

На стену мягко, как огромные мяуры, спрыгнули двое. Бьярн поднял взгляд. Нет, не каторжники, и даже не кнехты. Рыцари Руэ…