Подвенечное сари. Русские девушки в объятиях Болливуда - Юлия Монакова

– Ты из-за этого Санни готова закрыть глаза на все! – говорит мне мама, продолжая рыдать. – Совсем голову потеряла от своей любви…

И вот как, скажите, объяснить ей, что я не закрываю глаза – наоборот, держу их широко открытыми, и то, что я вижу, мне действительно НРАВИТСЯ?! Я люблю эту страну, этих людей, эти традиции… Я чувствую себя здесь спокойно и комфортно, у меня душа прикипела к Индии… И ведь не доказать маме, что я такая не одна – многие люди просто болеют Индией, навеки отдав сердце этой стране. Но ничего этого, разумеется, я ей не сказала – момент был неподходящий. Мне просто было очень горько. Нестерпимо… Я ждала от мамы если не бурных восторгов, то хотя бы моральной поддержки, а не этих слез, причитаний и осуждения…

К вечеру, когда Санни заехал за нами, мама сказала, что кушать не хочет, плохо себя чувствует, и что, мол, мы можем ехать вдвоем, а она останется в отеле и ляжет спать. Санни очень расстроился, тем более что из-за мамы и я стала отказываться ехать – ну как я оставлю ее одну?! В конце концов решили, что мы с Санни уедем буквально на полчасика, там быстренько поужинаем, а потом вернемся в отель с едой для мамы. Сказано – сделано…

Когда мы приехали обратно, я сразу заметила, что мама немного успокоилась и выглядела менее взвинченной, чем днем. Санни ушел, и мама с теплотой отозвалась о нем – какой, мол, он все-таки замечательный парень, и что он ей очень нравится, и что сразу видно, как сильно он меня любит – заметно хотя бы по тому, как он на меня смотрит…

В общем, заснули мы с ней обе, немного успокоенные…

А на следующий день мама проснулась вообще в превосходном настроении, и, как результат, день прошел просто отлично, замечательно, великолепно!

Утром, как обычно, завтрак на свежем воздухе – тосты с джемом, кофе, омлет… Маме очень понравился Бола (она даже с первого раза запомнила, как его зовут), потому что он все время ей почтительно улыбался и вообще был с ней вежлив и обходителен. Самое смешное, что мама, абсолютно не зная ни английского, ни хинди, умудрялась с Болой как-то общаться! (Как-то раз я выскочила из номера на крыльцо, где мама курила, и застала их с Болой мирно беседующими о постояльцах-итальянцах из соседнего номера… Сказать, что я была потрясена, – не сказать ничего!)

После завтрака мы с мамой решили немного прогуляться. Санни, боявшийся отпускать меня куда-либо одну, беспрекословно позволил нам выйти на улицу вдвоем. (Смешно, можно подумать, что мама более ориентирована в жизни Индии, чем я!) Мы вышли на Малл-роуд и двинулись по направлению к переговорному пункту – маме не терпелось позвонить домой и узнать, как там без нее Дашка и дядя Володя.

Манера всех встречных индийских прохожих улыбаться, махать руками, здороваться – я к ней уже привыкла – маму просто поразила.

– Хэлло, мадам! Хау ар ю?[27]– И все так искренне, от души, сверкая белозубыми улыбками…

– Какие они все открытые и доброжелательные, – подивилась мама. Теперь ее уже даже не так пугало количество бедняков и грязи на улицах, она всему радостно удивлялась… Когда нам навстречу попался малыш лет пяти (шел куда-то один, такой деловой, самостоятельный, заулыбался нам, помахал ручкой, поприветствовал…), мама даже прослезилась – так ее это растрогало. Когда же мимо нас проехала на велосипедах группка девочек-школьниц (все в одинаковой форме, красивые, как с картинки), мамино сердце было покорено окончательно, поскольку одна из учениц на ходу протянула маме пакетик сладостей, который держала в руках, – мол, угощайтесь, мэм!..

– Может, в этом и есть их сила?.. – задумчиво проговорила мама, пока мы шли по дороге, встречая все новых и новых индийцев. – В их душевности? Или даже – духовности?..

Ее поразило, насколько сильно индийцы любят свою страну и гордятся ею. А мы, русские, вечно хаем Россию – это наша отличительная черта… В общем, мамин настрой относительно Индии менялся прямо на глазах.

В отель вернулись уставшие, но довольные – успели и деньги поменять, и сувениров приобрести (русским друзьям и родным раздаривать), и позвонить в Самару, и – самое главное – купить маме сигарет! А то она мучалась изза того, что все ее сигареты закончились, а просить Санни она не решалась. Потом мама захотела есть, и я попросила Болу принести нам овощной салат и картофельную лепешку – паратху. Бола ответил, что ради моей мамы он готов лично заняться приготовлением паратхи (видимо, это следовало расценивать как большую честь, оказанную нам, – ведь Бола-то не повар!). После того как мы с аппетитом пообедали, Бола прислал к нам в номер дядечку-уборщика, чтобы тот вымыл полы и сменил постельное белье. Маму больше всего умилило то, как уборщик разулся перед дверью и прошлепал в комнату босиком.

– Какие у него ножки тоненькие! – воскликнула она со слезой в голосе, а затем дала ему на чай сто рупий – он был в диком шоке, потому что это составляло примерно десятую часть его месячной зарплаты.

После обеда приехал Санни и отвез нас с мамой в Тадж-Махал. У него самого было полно дел, связанных с нашей послезавтрашней свадьбой, поэтому мы великодушно разрешили ему не идти с нами, просто договорились, что он заберет нас через полчаса.

Про посещение Тадж-Махала, собственно, писать не буду – можно почитать путеводители. Скажу только, что мама была в диком востороге и даже попросила меня отправить со своего телефона эсэмэску Дашке о том, что она «потрясена».

Вечером ехать к Гульназ мама уже не отказывалась – отправилась туда с удовольствием! По дороге мы заехали в кондитерскую лавку и купили коробку сладостей в подарок Санниной родне. Ужин прошел весело и непринужденно, никто больше не стеснялся и не ощущал неловкости. Поднялись на второй этаж – посмотреть, как движется работа. Всего за один день там настолько все изменилось! Душевую не узнать – все блестит и сверкает, мама визжала уже в непритворном восторге, как все замечательно! Я видела, что она не прикидывается, на этот раз ей действительно все нравилось… Даже про дом Гульназ она не говорила больше, что хуже живут только бомжи, наоборот, заявила мне:

– Как у них все чистенько, культурно… Скромненько, но со вкусом… А холодильник у них какой хороший, дорогой! Новый! И тарелки фарфоровые – красивые…

На следующий день было Рождество и канун нашей с Санни свадьбы. Будущий муж был по горло занят делами, поэтому мы с мамой весь день развлекали себя сами. Сначала поехали с ней на рикше в христианскую церковь. Не православную, конечно (в Агре с православными церквями проблематично), а в католическую, ну да все равно, Бог-то один… Церковь была закрыта, поскольку служба, как нам объяснил местный работник (индиец лет двадцати), начинается в пять вечера. Но, увидев, как мы расстроились, парень сходил куда-то за ключами и отпер нам церковь – заходите, мол! Нашей благодарности не было предела… Мы с мамой помолились (все-таки Рождество!) и, успокоенные, умиротворенные, отправились дальше по своим делам.

Поехали на Садар-базар – самый главный туристический район Агры. Мама решила докупить подарков и сувениров в Россию всем тем, кому еще не успела. Если честно, вот тут мне пришлось с ней порядком помучаться! Я помню еще по тому времени, когда жила в Самаре, что с мамой совершенно невозможно спокойно ходить по рынкам и магазинам. В Индии же хождение это превратилось в сплошной кошмар! Совершенно не зная языка, мама, тем не менее, умудрялась как-то торговаться, спорить и ругаться с индийскими продавцами. Еще и меня заставляла тоже торговаться с ними, а я это дело терпеть не могу!.. В общем, весело…