Юлий Цезарь - Глеб Благовещенский

Приходилось по необходимости единовременно добывать и лес и хлеб и строить укрепления при неполном составе войск, часть которых уходила довольно далеко из лагеря. Поэтому галлы нередко пытались нападать на наши укрепления и со всеми своими силами делать вылазки из нескольких городских ворот сразу.

Тогда Цезарь счел нужным прибавить к этим веркам еще и другие, чтобы все укрепление можно было защищать меньшим количеством солдат. С этой целью срубались стволы деревьев или очень прочные сучья, их верхушки очищались и заостривались; затем проводились один за другим рвы в пять футов глубиной. В них устанавливались эти стволы, и, чтобы их нельзя было вырвать, снизу они скреплялись, причем сучья выдавались наружу. Они образовали по пять рядов, связанных и сплетенных друг с другом. Кто попадал туда, тот натыкался на острия стволов. Их называли „могильными столбами“. Перед ними выкапывались косыми рядами в виде пятерки ямы в три фута глубины, постепенно суживавшиеся книзу. В них опускались гладкие стволы толщиной в человеческое бедро, заостренные и обожженные сверху и выдававшиеся над поверхностью не более чем на четыре дюйма. Чтобы придать им полную устойчивость, каждый из них у основания закапывали на один фут землей и утаптывали ее; а остальную, верхнюю, часть ямы прикрывали прутьями и хворостом, чтобы скрыть ловушку. Такого рода ям было всюду проведено по пять рядов в трех футах друг от друга. По сходству с цветком их называли „лилиями“. Перед ними целиком вкапывались в землю колья в фут длиной с железными крючками; они были устроены в разных местах на небольшом расстоянии друг от друга. Их называли „стрекалами“.

По окончании всех этих работ Цезарь выбрал, насколько позволяла местность, самую ровную полосу и провел на ней совершенно такую же линию укреплений в четырнадцать миль в окружности, но обращенную наружу, именно против ожидаемого извне неприятеля, чтобы он даже в очень большом количестве не был в состоянии окружить со всех сторон его караульные отряды. А чтобы не быть вынужденным выходить в случае надобности из лагеря с опасностью для своего войска, он приказал всем запастись хлебом и фуражом на тридцать дней».

Итак, мы видим, что Цезарь самым тщательным образом готовился к позиционной войне. И, что скрывать, достаточно в этом преуспел.

В то же самое время инициатива Верцингеторига тоже возымела определенное развитие, хотя, возможно, и не совсем такое, как он изначально предполагал.

В «Записках» сказано:

«Во время этих происшествий под Алесией галлы назначили съезд князей и постановили на нем не созывать под знамена всех способных носить оружие, как этого желал Верцингеториг, но потребовать от каждой общины определенного контингента бойцов: было опасение, что при такой огромной и смешанной массе невозможно будет поддерживать дисциплину, отличать своих от чужих и наладить продовольствие.

Эдуи и их клиенты сегусиавы, амбивареты, бранновикийские аулерки и бланновии должны были поставить тридцать пять тысяч; столько же – арверны с подчиненными их власти элеутетами, кадурками, габалами и веллавиями; секваны, сеноны, битуриги, сантоны, рутены и карнуты – по двенадцать тысяч; белловаки – десять тысяч, столько же – лемовики; по восемь тысяч – пиктоны, туроны, парисии и гельветы; по шесть тысяч – анды, амбианы, медиоматрики, петрокории, нервии и морины; пять тысяч – нитиоброги, столько же – кеноманские аулерки; атребаты – четыре тысячи, велиокассы и аулерки эбуровикийские – по три тысячи, раурики и бои – по две тысячи; все общины, живущие у берегов Океана под общим названием ареморийских, – тридцать тысяч: в их числе были кориосолиты, редоны, амбибарии, кадеты, осисмы, венеты, лексовии и венеллы. Из них белловаки не выставили назначенного им контингента, заявив, что они самостоятельно будут вести войну с римлянами и по своему усмотрению и не желают подчиняться ничьей власти. Впрочем, по просьбе Коммия и во внимание к союзу гостеприимства с ним, они послали вместе с другими две тысячи человек».

Давайте-ка подсчитаем: 276 тысяч человек!!!!!

Эта астрономическая цифра пополнений в людской силе, на которые мог рассчитывать Верцингеториг, явно отражает, насколько ненавистным для галлов было присутствие римлян на их территориях…

О вышеупомянутом Коммии нужно сказать несколько слов. Он символизирует еще один пример великодушного отношения Цезаря, за которое отплачено предательством! В «Записках» о нем сообщается следующее: «Этот самый Коммий… оказал Цезарю в качестве верного союзника важные услуги в Британии. За это Цезарь освободил его народ от всякой дани, утвердил за ним прежние права и законы и даже подчинил ему моринов. Но так велико было согласие всей Галлии в деле завоевания свободы и восстановления прежней воинской славы, что Коммий и не думал об этих милостях и дружбе, да и вообще все галлы и телом и душой отдавались этой войне».

Далее в своих «Записках» Юлий Цезарь приводит результаты своих вычислений общего количества пополнений, направленных Верцингеторигу. Цифры (наша и его) не вполне совпадают, но порядок тот же.

Автор «Записок», подсчитав, заключает: «Набрано было около восьми тысяч человек конницы и двухсот пятидесяти тысяч человек пехоты. Им производили смотр и подсчет в стране эдуев и назначили для них командиров. Верховное командование было вручено атребату Коммию, эдуям Виридомару и Эпоредоригу и двоюродному брату Верцингеторига арверну Веркассивеллауну. К ним были прикомандированы уполномоченные от общин в качестве военного совета. Все бодро и уверенно направляются к Алесии. Вообще, каждый думал, что даже вида такой массы нельзя будет выдержать, особенно при нападении на римлян с двух сторон, когда состоится вылазка из города и извне покажутся такие огромные конные и пешие силы».

Что ж, расчет грамотный, бесспорно.

Только не стоило забывать, что во главе римлян по-прежнему стоит Юлий Цезарь. Подобного бойца взять на испуг было непросто, даже такой чудовищной оравой мятежных галлов.

Наверное, это прозвучит недостаточно корректно, но тупость и недальновидность, проявленные галлами, невероятно удручают. Цезарь уже с полдесятка лет хозяйничает на их территории, выигрывая практически все сражения и нанося колоссальный урон в живой силе и прочем. До сих пор никому из галлов не удавалось выиграть у Цезаря военный сезон. И все равно, они упрямо и нелепо прут на него безобразной толпой, пребывая в абсолютной уверенности, что он при одном только появлении их тотчас пустится наутек! Ими не сделано даже эскиза домашней тактической заготовки на тот случай, если Цезарь вдруг не захочет убегать… Такое скудомыслие наказуемо. И поделом!

Что же происходило в осажденном римлянами городе?

Обратимся к «Запискам»:

«Между тем уже прошел день, в который осажденные в Алесии ожидали прихода помощи от своих; весь хлеб был съеден, и, не зная, что делается у эдуев, они созвали собрание для совещания о том, как найти выход из своего критического положения. При этом было высказано много различных мнений: некоторые рекомендовали сдаться, другие предлагали сделать вылазку, пока еще есть силы. По своей исключительной и бесчеловечной жестокости заслуживает внимания речь Критогната. Этот высокорожденный и уважаемый арверн сказал: „Каков же мой совет? Делать то, что делали наши предки в далеко не столь значительной войне с кимбрами и тевтонами: загнанные в свои города и страдая от такой же нужды в съестных припасах, они поддерживали жизнь свою трупами людей, признанных по своему возрасту негодными для войны, но не сдались врагам. Если бы у нас не было такого примера, то я признал бы делом чести создать его во имя свободы и завещать потомкам“.