Русский бунт. Все смуты, мятежи, революции - Лин фон Паль

Ночью, перед самим восстанием, северяне собрались на квартире у Рылеева, и Сергей Трубецкой, назначенный диктатором восстания, разработал «Манифест к русскому народу», который утром они собирались зачитать солдатам. Сенат по этому плану принимал функции парламента и провозглашал свободы, затем диктаторы начинали подготовку к созыву Учредительного собрания, формировались органы самоуправления на местах. Все остальное, в том числе и выбор формы правления, должно было решаться уже на Учредительном собрании.

После неожиданной смерти Александра в Таганроге возникли сложности с престолонаследием. По закону власть должен был получить старший брат Александра Константин Павлович, но он еще раньше отказался от престола в пользу младшего Николая. В то же время Николай, которого в армии не любили, отказался от власти в пользу Константина. В конце ноября страну привели к присяге Константину. Но тот поспешил сообщить из Варшавы, что власти не примет. Начались уговоры Константина, почти шантаж, однако тот решения не переменил. На 14 декабря была назначена так называемая «переприсяга», то есть людей должны были провести через новую присягу, на этой раз – Николаю. Этой сумятицей и неразберихой и воспользовались восставшие.

План был такой: не дать войскам и Сенату принять новую присягу, а для этого – захватить Петропавловскую крепость и Зимний дворец, арестовать императора и его семью, а если попытаются оказать сопротивление – убить. Действовать быстро, продуманно, но без спешки, нижние чины в план восстания не посвящать, говорить, будто бы Константин дал согласие, и нужно защитить права Константина.

Но утром все сразу же пошло совсем не так, как было задумано. Диктатор Трубецкой не явился. По трезвом размышлении он решил в убийстве царя не участвовать. А за день или два до восстания декабрист Ростовцев, считавший, что убийство царя пятнает честь дворянина, поставил в известность о решении своих соратников самого Николая. Сенат, который должен был в тот день принимать присягу, принял ее уже в 7 утра. Каховский, которого Рылеев назначил в цареубийцы, отказался царя убивать. Якубович, который должен был захватить Зимний, отказался его захватывать…

Тем не менее другие участники восстания пришли в свои полки рано утром и стали агитировать солдат не принимать новую присягу и призывать солдат идти на Сенатскую площадь. К 11 утра офицеры вывели на площадь роты лейб-гвардии Московского полка. Другие полки, на участие которых восставшие надеялись, запаздывали. Восставшие стояли на площади и молча ждали. Милорадович, прославленный генерал, которого декабристы уважали, выехал к ним и попробовал уговорить. Полки стояли. Один из декабристов, Оболенский, пытался прогнать его, угрожая штыком, и даже легко ранил. Другой, Каховский, отказавшийся убивать Николая, в Милорадовича выстрелил. Генерал упал с коня, его унесли. Уговаривал полковник Стюрлер – того не слушали. Не смог уговорить солдат и великий князь Михаил Павлович. На Сенатскую послали конногвардейцев, надеясь смять восставших. Полки отразили две атаки и продолжали стоять.

Начал стекаться народ. Люди заняли все свободное место, облепили деревья и решетки. Кричали приветственно, предлагали свою помощь. Восставшие на них даже не смотрели. Они стояли. Наконец подошли части, которых они так ждали, – лейб-гвардии Гренадерский полк, Гвардейский морской экипаж, и общее число восставших превысило 3000 человек. Несколько часов потребовалось, чтобы только собрать всех на эту площадь. Теперь они стояли в каре и ждали. Чего? Верные власти войска замкнули окружение. Толпы народа, опоздавшие к началу бунта, теснились позади правительственных солдат.

Николай не знал, что делать: вдруг это каре развернется и при поддержке толпы пойдет на Зимний? Он даже думал в случае опасности бежать из дворца. Но восставшие ничего не предпринимали! Они стояли! Они позволили полностью себя окружить! И началось то, что называется подавлением Сенатского восстания, а проще – расстрел. Николай очень боялся, что декабристы достоят на площади перед Сенатом до темноты, тогда простолюдины осмелеют, и вся эта масса… Он приказал стрелять картечью, сначала – поверх голов, надеясь восставших разогнать. В ответ те стали стрелять из ружей. Второй залп картечью был уже на поражение. Строй дрогнул, началось отступление. Дали третий залп, четвертый… Отступление перешло в бегство.

Часть восставших бросилась на лед, надеясь перебраться на Васильевский остров, но из Петропавловской крепости ударили пушки, лед стал проламываться, люди – тонуть, скоро Нева была покрыта телами мертвых и раненых. Тех, кто бросился спасаться по городским улицам, догоняли кавалеристы и рубили саблями. Вместе с восставшими на снег падали обычные жители Петербурга. Некоторые из них пришли поглазеть, другие хотели помочь, третьи вообще непонятно зачем там оказались. Больше всего пострадала толпа, зажатая между рядами восставших и оцеплением. Их смяли в общей давке. Если из восставших погибло, в общей сложности, до 300 человек, то потери черни были куда как значительнее: 150 детей, 79 женщин, 903 простолюдина мужского пола.

К ночи царь велел убрать тела с невского льда. Этот приказ поняли по-своему: просто пробили проруби и отправили под лед и совсем уже мертвых, и еще живых! Так трагически закончилось Сенатское восстание, смысл которого в момент его начала был известен только организаторам. А что, если бы офицеры посвятили в свой замысел солдат? Им это и в голову не приходило. Умные, честные, искренние, жертвенные декабристы попросту боялись, что, открыв правду, они окажутся на этой площади совсем одни. Без своих солдат. Это настолько же они не понимали своих соотечественников?! Или – настолько их понимали? Ведь, когда кто-то из офицеровагитаторов попробовал просветить своих нижних чинов по поводу конституции, солдаты подумали, что так зовут жену их обиженного царя Константина…

В Южном обществе, где идеалистов было меньше, солдатам никто правду раскрывать и не собирался. Да и ситуация, в которую они попали, была вынужденной: они уже знали о Сенатском восстании и провале всей операции, новую присягу уже принесли. Под арестом уже сидел Сергей Муравьев-Апостол, о котором было известно досконально: дружит с северянами и сам заговорщик.