Поезд следует в ад - Виктория Борисова

Он говорил — и мутная холодная волна паники, захлестнувшая всех с головой, постепенно отступала. Вместо кроликов, парализованных ужасом, перед ним снова сидели люди — запутавшиеся, не понимающие, что происходит, возможно, даже обреченные на смерть в самом ближайшем будущем, но — люди.

— И что теперь делать? — тихо спросил Олег.

— Вот! — Сергей Николаевич поднял указательный палец. — Вот это самый важный вопрос! У нас есть два выхода — либо просто смириться со своей судьбой и ждать, что будет дальше…

— Ага, расслабиться и получить удовольствие, — криво усмехнулся Игорь.

Сергей Николаевич строго посмотрел на него, но потом неожиданно улыбнулся. Верно сказано: «Кто смеется, тот не боится дьявола».

— Да, что-то в этом роде. Либо… что-то сделать. Ну, или попытаться хотя бы.

— А что мы можем сейчас? — Анна подалась вперед, ловя каждое слово.

— Я не знаю. — Сергей Николаевич беспомощно развел руками. — Не знаю… И все-таки я верю, что, пока человек жив, рано отчаиваться. Поверьте, у меня был случай в этом убедиться — и неоднократно.

— В героев поиграть, что ли? — пробурчал Андрей. — Тоже мне, семеро смелых, блин!

— Семеро? — Сергей Николаевич обвел взглядом вагон. — Да, в самом деле! И как же я раньше не сообразил!

Он почему-то пришел в сильное возбуждение, как будто вызревала в мозгу очень важная мысль. Взгляд затуманился, и руки рассеянно теребили застежки портфеля.

— Семеро… Семеро… Семь дней недели, семь планет, семь печатей Апокалипсиса… Число 666 — и семеро! Шабаш Аваддона, как я раньше не подумал!

Его слушатели растерянно переглянулись.

— Что это с ним? — осторожно спросила Ольга. На Сергея Николаевича она теперь смотрела со страхом. Слишком уж разительным был переход от наставительной речи университетского профессора к бреду безумца… Или святого.

— Крышу снесло, — хмуро объяснил Игорь.

— Может, водички выпейте. — Запасливая Анна вытащила из сумки бутылочку «Аква минерале» и протянула Сергею Николаевичу, но он даже не заметил.

— Простите меня, — он вдруг повернулся к девушкам, — простите, но я вынужден задать бестактный вопрос: одна из вас — девственница?

Ольга опустила голову и покраснела до самых корней волос. Даже уши пылали. В юности ей не хотелось «размениваться» на случайные связи, а потом, когда она стала старше, стыдно как-то было признаться, что у нее до сих пор никого не было. Как будто засвидетельствовать еще раз свою неполноценность и невост-ребованность…

— Еще раз прошу меня извинить, но это важно. Очень важно.

Игорь искоса глянул на Ольгу. Она так смутилась, что даже жалко стало. Кто бы мог подумать — остались еще порядочные девушки! Но старикану-то что до этого? Он, похоже, перестал интересоваться женским полом еще в Русско-японскую войну.

— Отец, ты дело говори. А то ведь это… Непонятно.

— Да-да, сейчас, — Сергей Николаевич потер ладонями виски, как будто мучился головной болью, — сейчас попытаюсь сформулировать вкратце. — Он набрал в грудь побольше воздуха и принялся рассказывать: — В прежние времена на датских островах жил человек по имени Киприан. Мнения историков по поводу его личности сильно расходятся — одни считают, что он был хуже дьявола, так что когда он умер и отправился в ад, то сам дьявол изгнал его обратно. Другие, напротив, считают, что человек он был добрый и порядочный, но обучался в школе чернокнижия, а потому должен был обратить все свои знания и умения на службу дьяволу. К старости это стало его печалить, и тогда он написал книгу, в которой сперва показывал, как творится зло, а потом — как можно его исправить. Последние две части книги написаны были то ли персидскими, то ли арабскими знаками… То ли вовсе на языке неизвестного народа.

Сергей Николаевич вздохнул. Даже сейчас любопытство ученого пересилило страх. Было бы безумно интересно ознакомиться с этим раритетом! Вполне возможно, что легендарный Киприан был не колдуном, а великим ученым, мистиком и магом, намного опередившим свое время. Жаль только, что о его трудах теперь можно судить только по косвенным свидетельствам…

— Так или иначе, рукописные копии ходили по рукам — в великой тайне, конечно. Одного обладания подобной книгой было вполне достаточно, чтобы попасть на костер, — и это при том, что в те времена большинство простолюдинов и даже знатных людей были неграмотны! Граф фон Плоене, говорят, повелел приковать ее цепями в подземелье своего замка. В шестнадцатом веке, после суда над гражданином Шлоттенбурга Альбрехтом Доденхаймом, один из списков попал в руки ученого монаха Лафатера. Прочитав его, он пришел в такой ужас, что повредился в разуме… Однако все же написал трактат «О нежити, нечисти, привидениях, оборотнях и прочих злобных духах». Откровения его темны и непонятны, однако из них следует, что книга Киприана повествует в основном о мерзости сатанинских шабашей, где творится зло, которое потом просачивается в мир.

Сергей Николаевич остановился передохнуть, отхлебнул воды из бутылки, помолчал немного, будто собираясь с силами, и продолжал:

— Самый страшный из ритуалов — это шабаш Аваддона. Он происходит всего лишь раз в семьдесят семь лет, но сила его поддерживает адское воинство все эти годы. Местом проведения Лафатер называет капище Каф-Селлах, однако больше нигде в средневековой литературе по демонологии это название не встречается.

Сергей Николаевич задумчиво потер лоб. А ведь об этом он никогда раньше не думал! Получается, что либо загадочное капище — плод фантазий рехнувшегося монаха, либо Киприан каким-то образом умел проникать в иную реальность и действительно описал то, что видел! Ах, как все-таки не хватает первоисточника…

— Суть обряда состоит в следующем: семь человек, которые добровольно перед этим согласились отдать свои души в распоряжение дьявола, должны быть принесены в жертву. Способ описывать не буду… — Сергей Николаевич нахмурился. Он удрученно покачал головой и мрачно добавил: — Лафатер недаром сошел с ума.

Все молчали. То, что они услышали сейчас, не добавило им мужества. Казалось, зловещая темнота за окном сгустилась и проникла в их души и сердца, рождая чувство безнадежности и беспредельного отчаяния. Даже Сергей Николаевич сидел, низко опустив голову, будто рассказ истощил его последние силы.

— А я здесь при чем? — тихо спросила Ольга.

— Разве я не сказал? — Сергей Николаевич смотрел на нее с жалостью. — Среди жертв непременно должна быть девственница, которую до этого не познал ни один мужчина. Это… — он замялся на секунду, — это ключевое звено. Ее кровь — залог могущества. Память — будь она неладна! — услужливо подсунула нужные строчки: «Деву, живой и невредимой, привязать на алтаре подле священного огня. Что происходит в капище на протяжении ночи, никому знать не дано, но утром ее находят мертвой и недевственной. У многих несчастных волосы становятся седыми, а некоторые видом напоминают древних старух…»