Поезд следует в ад - Виктория Борисова

Что пользы тебе, если приобретешь весь мир, но душу свою потеряешь? Эта странная, чужая фраза неожиданно всплыла в мозгу, и Олег вдруг дернулся, как от удара. Он вспомнил, как давным-давно — ему тогда было лет двенадцать — родители сняли дачу на все лето (ребенку нужен свежий воздух!) и сослали его туда под надзор бабушки Серафимы Аркадьевны. Поначалу он пытался бунтовать — скучно ведь и сверстников почти нет, одни старухи да молодые мамаши с младенцами, но потом привык и даже начал находить некое удовольствие в обретенной свободе, долгих велосипедных поездках по окрестностям, прогулках по лесу… В один из таких долгих, томительно-жарких летних дней его застиг короткий, но бурный ливень. Олег тогда укрылся от дождя в старой церквушке, что стояла на поляне среди леса. Ходили туда только старухи из двух ближайших деревень, Краскова и Щербатовки, а настоятелем был отец Георгий — застенчивый, худощавый деревенский батюшка с мягким голосом и добрыми, усталыми глазами за стеклами очков. Олег сначала только глаза таращил — интересно было посмотреть на живого попа, но потом стал заходить часто. Отец Георгий много знал, любил поговорить и очень интересно рассказывал про Вавилонскую башню или остатки Ноева ковчега, обнаруженные на склоне горы Арарат. Олег тогда еще спорить с ним пытался, со всем пылом юного пионера и председателя совета отряда доказывал, что Бога нет. На все его щенячьи наскоки («Ну, где ваш Бог? На облаке сидит?») отец Георгий только посмеивался и отвечал непонятно: «Бог везде, чадо. Подрастешь — поймешь». А потом приглашал к себе домой пить чай с плюшками, что замечательно пекла его матушка — дородная и улыбчивая Мария Семеновна.

Вот, наверное, единственный человек, который сейчас сумел бы его понять! Олег аж застонал — так захотелось снова увидеть его, поговорить, рассказать о своей беде! Может, еще можно помочь? Если он еще жив, конечно… Хотя почему бы и нет? В те годы отец Георгий казался ему стариком, но вряд ли было ему намного больше сорока. Так что сейчас, значит, за шестьдесят. Вполне возможно, что и поныне здравствует. Дачу они тогда снимали на станции Шарапова Охота по Курскому направлению. Дорогу от станции найти можно, он там все вдоль и поперек облазил.

Значит, надо ехать. Пусть его ситуация кому угодно покажется глупой и дикой, пусть невелик шанс найти выход и получить какую-то помощь или совет, но попытаться стоит. Олег вспомнил, что машину вчера оставил на стоянке возле офиса, ну да бог с ней. На электричке, пожалуй, будет как-то правильнее… Он загасил в пепельнице последний окурок, поплескал на лицо водой в ванной, мельком взглянул на себя в зеркало — ну и рожа! Мешки под глазами, бледность покойницкая, надо будет о здоровье подумать — если, конечно, в ближайшее время это еще будет актуально. А сейчас остается только торопиться и надеяться, что не слишком поздно.

Игорь сидел у окна в электричке Москва-Тула. Нарочно выбрал самую дальнюю. Он был недоволен собой — проспал! Тоже мне, профессионал хренов… Ментов на вокзале шастает немерено, и запасные вагоны они часто шерстят, так что легко могли бы взять его тепленьким в этом приюте бомжей и блохастиков.

Однако — обошлось. И теперь он сидел на жесткой деревянной лавке, смотрел в окно и пытался думать, как жить дальше. До самой Тулы катиться, наверное, смысла нет. Значит, наверное, стоило бы выбрать какую-нибудь богом забытую станцию и сойти. А там — как фишка ляжет.

Народу в вагоне почти не было. Странно, конечно, — суббота ведь и погода хорошая, дачники должны бы ломануться на свои участки. А тут — только бородатый старик с большим потертым кожаным портфелем да странная очкастенькая девица в старых джинсах и кроссовках с тремя полосами, что выпускали к Олимпиаде-80.

В Текстильщиках зашли двое — какой-то пенсионер в потертой кепочке и старом пиджаке, застегнутом не на те пуговицы, и молодой парень быдловатого вида. Такие обычно в подъездах пиво пьют и курят дешевые сигареты, поплевывая через губу. В Царицыне — молодая симпатичная женщина с длинными светлыми волосами. Игорь проводил ее взглядом, когда она шла по проходу между скамейками. Да, ничего, вполне ничего… Правда, видно, что девушка серьезная, на такой разве что жениться можно. А потому ему лично с ней ничего не светит. Игорь еще немного посмотрел и отвернулся.

Электричка длинной зеленой змеей пробиралась через город. За окнами мелькали то какие-то заборы, то многоэтажные дома, то просто деревья, автомобили, люди, спешащие по своим делам… Почему-то сейчас Игорь особенно остро и тоскливо почувствовал свою оторваность от обычной жизни. У других есть работа, дом, семья, какие-то свои заботы и радости, и все это держит человека незримыми, но прочными нитями.

А у него вот — ничего нет. Бежит он в никуда и, если честно признаться, даже саму жизнь свою спасает просто по инерции.

Нагрудный карман оттягивает что-то тяжелое. Игорь сунул руку внутрь — и снова вытащил тот самый маленький телефон с кнопочками. Надо же, ведь вроде вчера выбросил — а он опять здесь! Пригляделся повнимательнее — работает. Наверное, можно позвонить кому-нибудь. Только вот некому ему теперь звонить, да и незачем. Шальная мысль мелькнула в голове — а что, если снова набрать тот номер, из газеты? Как-то там было… Три шестерки в начале, а дальше что? Игорь с удивлением обнаружил, что номера этого не помнит больше. Ну и ладно. Он спрятал аппаратик в карман, опасливо покосившись на соседей — заметили или нет?

А поезд все набирал скорость. Вагон почему-то довольно сильно качало, и на остановках автоматические двери открывались с таким противным звуком, как будто и впрямь голодная змея с шипением разевала свою пасть. Народу было по-прежнему мало.

На станции Люблино в вагон зашел крепкий молодой мужик в хорошем костюме. В электричке он выглядел странно и непривычно, как тулуп в бане. Игорь напрягся на секунду — уж не мент ли? — но мужик окинул вагон странным, отсутствующим взглядом, плюхнулся на соседнюю скамейку и уткнулся в газету. Ишь ты, «Коммерсант»… Выходит, что и бизнесменам приходится из своих «мерседесов» вылазить. Игорь успокоился и снова уставился в окно.

Так они и сидели в вагоне — семь человек, такие разные во всем, занятые собственными мыслями и проблемами, и не было им никакого дела друг до друга. Да и с чего бы? Просто случайные попутчики… В этот момент они и знать не знали, что объединены одной, общей судьбой.

Вагон тряхнуло особенно сильно. Вилен Сидорович чуть не слетел со скамейки, Олег оторвался, наконец, от своей газеты, Анна вскрикнула… Дверь, что отделяет пространство вагона от тамбура, бесшумно открылась, и на пороге появился низенький толстенький человечек в синей форме контролера. Ольге — она сидела ближе всех — даже показалось, что он именно появился, возник из воздуха. Прийти ему было неоткуда — вагон последний, дальше только стенка. Она смертельно побледнела и зажала рот, чтобы не закричать. Остальные пассажиры злополучного вагона тоже подняли головы, как по команде, и смотрели на нежданного пришельца, затаив дыхание, как кролики на удава.

Было от чего — перед ними, лучезарно улыбаясь, стоял сам Шарль де Виль!