Двенадцатое заклятие - Дэвид Лисс

Они оставались на постоялом дворе до половины двенадцатого, и Байрон выпил больше вина, чем, с точки зрения Люси, было благоразумно, но она посчитала неуместным давать ему Советы в подобных делах. Чем больше он пил, тем больше говорил о своей новой книге, которую расценивал как блестящую и в то же время отзывался о ней пренебрежительно, поскольку якобы сочинял ее без всяких усилий, когда выдавалась свободная минутка. Он не сомневался, что книга принесет ему всемирную славу, и был также уверен, что после этой книги весь свет его возненавидит.

Когда пришло время, они продолжили путь. Люси смотрела, как за окном проплывают темные луга и леса. Они были совсем близко от Харрингтона, где она выросла, не более шестнадцати миль. Ей все здесь было слишком хорошо знакомо, и ее охватила грусть. Но Люси пообещала, что не станет себя жалеть. Мистер Баклз ее обманул, но, вместо того чтобы жалеть о своей упущенной жизни, Люси была полна решимости стать твердой как сталь и отомстить. Она не покорялась судьбе, а наносила ответный удар, брала управление над теми, кто управлял миром. Люси нравилось само чувство власти.

Они подъехали к Моссингзу, поместью леди Харриет, но было еще слишком рано, чтобы проникать в дом, поэтому они еще час просидели в экипаже. Байрон уверил Люси, что, по слухам, леди Харриет ложится спать рано и к часу ночи наверняка и она, и челядь, и гости, если таковые есть, давно должны быть в постелях. Им нужно было попасть в библиотеку, найти книгу или разрозненные страницы из нее и исчезнуть, прежде чем они привлекут внимание. Байрон, к сожалению, сомневался, что сможет узнать книги из своей коллекции. Люси показалось странным, что поэт не интересуется книгами из своей библиотеки, но Байрон, скорее, гордился тем, что равнодушен к книгам, которые не сам сочинил.

— У меня с собой есть кое-какие инструменты, которые должны нам помочь найти ее, — сказала Люси. — И пусть я не знаю, где она, но разыскать смогу.

— У нас мало времени, чтобы обыскивать библиотеку. Чем дольше мы будем там оставаться, тем больше риск, что кто-нибудь заметит свет или услышит шум.

— Никто нас не заметит, — сказала Люси и взяла в руки свой саквояж. — Пойдемте.

Поместье было большим, и Люси чувствовала себя незащищенной и заметной, когда они пересекали обширные газоны. К счастью, не было собак. Они прошли мимо фонтанов, садов и кустарников и наконец оказались перед господским домом, массивным и величественным, построенным в строгом стиле, как строили до правления Оливера Кромвеля. Было тихо, и в темноте дом походил на одинокую гору или спящего неподвижного великана, затаившегося на случай опасности.

Они обошли здание и отыскали дверь для слуг. Двигались медленно и осторожно, опасаясь собак или каких-нибудь других неприятных неожиданностей. Все было спокойно, и они наконец оказались перед дверью, которая была заперта на засов. Люси поискала в своем саквояже и достала какой-то темный предмет. Потом извлекла трутницу, разожгла огонь и зажгла несколько свечей, прикрепленных к этому предмету.

— Вы уверены, что нам понадобится такой яркий свет? — спросил Байрон.

— Да, конечно, — ответила Люси с уверенностью, которой на самом деле не ощущала.

Вот она вламывается в дом опасной и влиятельной женщины, готовая совершить преступление, которое может повлечь заключение в тюрьму, судебное разбирательство, унижение, какого она и представить не может. Она подавила свой страх, так как у нее не было другого выбора.

Люси сосредоточилась, как когда она готовилась наложить заклятие, и только тогда перестала дрожать как осиновый лист. Она это делает ради Эмили, говорила она сама себе. Она это делает ради Марты, ради отца и ради себя самой.

При свете стало видно, что предмет напоминал мумифицированную руку. К каждому пальцу крепилось по свече, а к запястью — основание из воска, так чтобы его можно было ставить.

— Боже правый, что это такое? — спросил Байрон, повысив голос больше, чем предполагали обстоятельства.

— Рука славы, — сказала Люси с таким видом, будто для такой умудренной женщины, как она, это было в порядке вещей. — Это поджаренная и замаринованная рука повешенного убийцы. Над нею произнесли магические заклинания. Если иметь при себе руку славы, взломщик может проникнуть в дом без помех и незаметно.

Даже в темноте Люси увидела на лице Байрона недоверие.

— И это помогает?

— Узнаем. — Люси толкнула дверь для слуг и обнаружила, что она открылась.

Они вошли внутрь.

* * *

В доме была кромешная темень, и их рука славы производила лихорадочный, колеблющийся свет и множество беспорядочных теней. Люси думала об удивительных поступках, которые совершила с того дня, когда Байрон постучался в дверь дома ее дяди. Это было не первое приключение, в котором она участвовала. И в чужой дом она тоже проникала не в первый раз. Разве она не должна уже привыкнуть к подобным вещам? У нее колотилось сердце и дрожали руки. Единственное, о чем она мечтала, — это чтобы все скорее закончилось и она могла бы скрыться.

— Где, как вы думаете, библиотека? — спросила Люси.

— Все эти дома построены по одному плану, — сказал Байрон. — Думаю, я знаю, куда идти.

Он потянулся, чтобы взять руку славы, но передумал, не желая дотрагиваться до нее. Он двинулся вперед в темноту, ведя Люси за собой вверх по лестнице, а затем по длинному коридору. В конце коридора они нашли несколько открытых дверей, одна из которых вела в библиотеку — огромный зал, в котором, вероятно, уместился бы дом ее дяди целиком.

Байрон закрыл дверь и, не касаясь руки славы, подвел Люси к свечам, чтобы их зажечь. Он зажигал канделябры и люстры, пока в зале не стало светло.

— Нас будет видно снаружи и из того крыла дома, — сказал он, указывая на параллельное здание, видное из окна. — Но если все спят и эта чудовищная вещь сделает свое дело, нам не о чем беспокоиться.

Люси достала из своего саквояжа небольшую лозу, которую изготовила дома, используя свежий яблочный сок, каплю собственной мочи и кошачий ус. Она что-то прошептала над лозой и взяла ее в обе руки, держа прямо.

Люси что-то почувствовала, почти незаметное, но поверила своему ощущению и направилась к стеллажу с книгами на противоположной стене, к определенной полке. Люси снимала с полки по очереди одну книгу за другой, клала на хорошо освещенный столик и пролистывала. Байрон тоже взял в руки том, но вскоре понял, что понятия не имеет, что ему надо искать, и поставил книгу назад.

Просмотрев первые две книги, Люси взяла третью и положила перед собой, не раскрывая. Сделала то же самое еще с одной книгой. Проверив еще две книги, взяла следующую, и через нее словно прошел электрический ток — мощный и живой. Словно книга ее призывала. Нет, не так. Что-то в книге ее призывало. Будто хотело, чтобы его обнаружили. У нее не было сомнений — она нашла то, что искала. Люси открыла книгу почти посредине, и там, среди других страниц, были вшиты три гравюры, выполненные в загадочном, противоречивом стиле, который она узнала как стиль «Немой книги». Плывущие мужчины, обнаженные женщины и танцующие звери. Медведь с головой мыши смешивал ртуть с солью. Бородатый старик, каким художники изображают Бога, своим божественным перстом указывал на цветок, колокольчик, который, как показалось Люси, пробивается из земли. Образы были живыми и призывными, они звали Люси, и Люси была готова их взять. У нее возникло чувство, что она нашла давно утерянную часть самой себя.