Русские были и небылицы - Игорь Кузнецов

В Киев две богомолки шли; пристала к ним третья: голос мужичий, ни разу по дороге не перекрестилась. Шли, шли, стали к одному монастырю подходить. Оглянулись богомолки, а она (товарка-то) в землю вязнуть начала: что ни ступит, дальше уходит, и ушла по пояс. Попросила она за попом сходить и покаялась попу в страшных грехах.

– Я, – говорит, – людей портила, детей замаривала и месяц не один раз скрадывала.

В одном грехе раскаяться язык у нее не повернулся. Поп прослушал ведьму, отступился, не разрешил ей грехи.

– Будь, – говорит, – ты отныне и довеку проклята!

Как сказал, она и пошла сквозь землю с гулом, с шумом. На том месте голый камень оказался, проклятое место стало.

Была у мужика жена-ведьма. Только наступит глухая полночь, проснется он, а жены возле него и нету, оглядится он кругом, хата на крючок заперта, сенцы на задвижке, а ее нету. Он и думает себе: «Давай-ка выслежу».

Прикинулся раз спящим и дождался полночи. Жена встала, засветила каганец, достала с полки пузыречек с каким-то снадобьем, взяла черепочек, влила туда из пузырька того снадобья, насыпала сажи, размешала, положила серы и купоросу, сбросила с себя сорочку, положила на постель, накрыла ее рядном, а сама помазала себе мочалкой с черепочка под мышками да и вылетела через устье печи в трубу.

Поднялся мужик, намазал и себе под мышками, сам тоже вылетел вслед за ней. Летит она, а он за ней. Пролетели они уже все села и города, стали к Киеву подлетать, как раз к Лысой горе. Смотрит мужик – а там церковь, возле церкви кладбище, а на кладбище ведьм с ведьмаками и не счесть, и каждая со свечкой, а свечки так и пылают.

Оглянулась ведьма, видит – за ней муж летит, она к нему и говорит:

– Чего ты летишь? Видишь, сколько тут ведьм, как увидят тебя и дохнуть тебе не дадут, так и разорвут тебя в клочья.

Потом дала она ему белого коня и говорит:

– На тебе этого коня да скачи поскорее домой!

Сел он на коня и вмиг дома очутился. Поставил его у яслей, а сам вошел в хату и лег спать. Утром просыпается, глядь – и жена возле него лежит. Пошел он тогда к коню наведаться. Пришел, а на том месте, где коня привязывал, воткнута возле сена большая верба с ободранной корой. Вошел в хату и рассказывает жене, что вместо коняки стоит один лишь дрючок.

– Возьми, – говорит жена, – этот дрючок и спрячь его в сарай под навес, а то, как увидят ведьмы, будет тебе горе, а ночью встань и выбрось его через порог, а из нее враз конь сделался и как загремит копытами, как загремит по улице, и кто его знает, куда он и скрылся.

В Киевской губернии верят, что ведьмы снимают с неба звезды, чтобы притягивать к себе чужие деньги. Долго ведьмы придумывали способ снимать с неба «зори», и, наконец, наихитрейшая из них открыла ларчик, догадавшись, что талька, оставшаяся недомотанная с субботы на неделю и украденная с мотовила, есть наивернейшее средство для этой цели. Зная этот секрет, ведьмы невидимо входят в те дома, где есть такие тальки, и, сняв их с мотовила, уносят с собою, издеваясь над неловкостью поселянок. Но и поселянки стали хитры, – не успев в субботу домотать тальку, снимают ее с мотовила и прячут за иконы, имея в виду подобным действием предупредить воровку-ведьму. Похитив тальку, в ясную ночь ведьма летит с нею в небо и обвязывает «зори», а спустившись на землю, стягивает их осторожно, пока не пробьет полуночный час.

Распознать ведьму можно в Пасху: в заутреню она целует замки в церкви. Можно еще распознать, когда скотину выгоняешь в стадо. Разговевшись пасхой, не бери палку, а выгоняй скотину веником из терна, которым коноплю трут. Ведьма забежит вперед тебя и спросит:

– Разве у тебя палки нет?

Это будет ведьма.

Ведьмы боятся собак-ярчуков, а малых щенков душат. Если хочешь выкормить ярчука, выкопай яму, посади собаку и накрой осиновой бороной. Корми до года: тогда ведьма не задушит.

В одной из деревень Вытегорского погоста жила одна довольно уже пожилая старушка. Многие знали, что она знается с нечистым, а многие и нет, но семейству ее было известно, что она ведьма. Чем дальше, тем больше время все подвигалось не к молодости, а к старости, и, наконец, пришло то, что старушке надо помирать. Она занемогла. Но вот уж и кончина близка, а больная и не думает посылать за священником. Видя такое ее равнодушие к долгу христианскому, дети ее вознамерились пригласить священника тайно. Вероятно, им было жалко бросить свою матушку в землю, «как скотину», или, быть может, они рассчитывали при помощи священника убедить ее раскаяться в своих великих согрешениях, но только они забыли одно: что ведьмы, как сообщницы нечистой силы, бегают всего святого, как говорится, «как бес – ладана». Так вышло и тут. При помощи послушных ей темных сил больная заранее узнает о намерении своих детей и при приближении священника вдруг вздрагивает на своей постели, обращается в сороку и через слуховое окно улетает на улицу. По уходе священника сорока снова прилетает в комнату, ударяется о постель, обращается в больную и – сразу же умирает.

Что будешь делать с покойником! Пословица говорит: «Покойником хоть ворота подпирай», – исповедовался или нет, а хоронить надо. Похоронили и эту умершую, причем отпели ее так же, как подобает отпевать всякую душу православную. Но дело этим, однако, не окончилось: сильна ведь сила нечистая и злопамятна; не забудет и не оставит без отместки она того, что ее вносили в церковь и отпевали по христианскому обряду.

Ведьма хоть и мертвая, а жестоко отомстила за свое поругание…

Прошло около полугода после ее смерти, наступили Страстная неделя и Великий четверг, когда бывает большое стоянье. К стоянью звонили обыкновенно в полночь, в 12 часов; так распорядился и священник Вытегорского погоста. Около 11 часов он встал на молитву, чтобы приготовиться к отправлению всенощного бдения, как вдруг слышит, раздается благовест. «Что же это, – думает священник, – мой сторож-то? Я велел ему звонить в 12 часов, а он звонит в 11… Неужто в такой день да напился?»

Благовест между тем все продолжается. «Делать нечего, – думает священник, – хоть и рано, а идти надо». Одевается и идет… Только переступил он порог церковной ограды, как вдруг с силой кто-то схватывает его сзади, ставит «на каракушки», садится ему на спину и начинает дергать за волосы и за бороду: волос выдернет из головы, другой – из бороды. Испугался священник, но все-таки понял, что с ним творится что-то неладное и что ему во что бы то ни стало надо достигнуть церкви и схватиться за веревку от колокола – тут его спасение. Но как добраться до церкви? Огромная тяжесть так и гнетет к земле, ноги подламываются, сил больше нет… Однако после целого часа неимоверных усилий ему удается схватиться за веревку, и, как только раздался звук колокола, он почувствовал, что тяжесть с него спала, и он слышит голос: «Ну, долговолосый, хорошо, что догадался схватиться за веревку, а то я выдергала бы тебе все волосы и бороду». Собравшийся на звон народ нашел священника еле живого; он заболел и вскоре после этого Богу душу отдал.