Реки Лондона - Бен Ааронович

— С каких пор мы лишаем свободы кукол, капитан?

— Это, скорее, кукольник, ваша честь, — ответил Найтингейл.

— В чем его вина?

— Он убил свою жену и ребенка.

Де Вейль покачал головой.

— Пилила его, наверное? — спросил он.

— Простите, ваша честь?

— Бросьте, капитан, — поморщился де Вейль. — Ни один мужчина не ударит жену, если его хорошенько не довести, — пилила она его?

Найтингейл в замешательстве промолчал.

— Просто ужасно пилила, — вмешался я, — прошу прощения, ваша честь. Но дитя-то не виновато.

— Злоязычная женщина порой может довести мужчину до таких вещей, что и сказать страшно, — сказал де Вейль. — По себе знаю. — При этих словах он подмигнул. Да, подумал я, это зрелище я надолго запомню. — Но за убийство невинного младенца его действительно следует арестовать и привлечь к ответу.

В призрачной руке де Вейля возникло перо. Широким росчерком он подписал ордер.

— Надеюсь, вы помните условия, — сказал он.

— Все формальности возьмет на себя наш констебль, — пояснил Найтингейл.

Вот это было для меня новостью. Я взглянул на наставника — тот правой рукой сделал знак «Люкс». Я кивнул — мол, понял.

Де Вейль демонстративно подул на чернила, а когда они просохли, свернул документ трубочкой и передал Найтингейлу.

— Благодарю вас, ваша честь, — сказал он и добавил, обращаясь ко мне: — Ваша очередь, констебль.

Я создал световой шар и послал его по направлению к де Вейлю. Тот мягко поймал его сложенной чашечкой ладонью. Я еще удерживал чары, но шар начал стремительно тускнеть — де Вейль впитывал его магическую энергию. Это продолжалось около минуты, потом Найтингейл сделал пальцами знак, словно разрезал что-то ножницами. Я прервал чары. Шар погас, и де Вейль, вздохнув, благодарно кивнул мне.

— Жаль, маловато, — разочарованно проговорил он и исчез.

Найтингейл протянул мне свиток и объявил:

— Вот теперь вы официально уполномочены произвести арест.

Я развернул листок. Как я и думал, он оказался абсолютно чист.

— Так пойдемте же и арестуем Генри Пайка, — добавил мой наставник.

Когда мы отошли от склада на достаточное расстояние, я вставил в гарнитуру батарейку и позвонил Лесли.

— Не волнуйся, у нас все нормально, — сказал я. — Мы ждем тебя с нетерпением, так что давай подключайся.

В трубке помимо голоса Лесли слышались голоса, звон стаканов и последний хит Дасти Смола. Сочувствовать ей я не стал: Лесли торчала в пабе. И сказал, что, по-моему, пора бы ей вместе с группой быстрого реагирования быть наготове.

Работа полицейских — это всегда схемы, официальные протоколы и четкое планирование. Даже если речь идет о поимке преступников, имеющих сверхъестественную природу. Когда мы — то есть я, Найтингейл, Сивелл, Стефанопулос и Лесли — прорабатывали детали операции, это заняло не больше четверти часа. Потому что в принципе планировалась стандартная операция: идентификация, обнаружение, преследование и задержание. Моей задачей было идентифицировать последнюю жертву Генри Пайка. Найтингейл с помощью своего магического мастерства собирался проследить путь духа до его могилы. Подчиненные Сивелла должны были обеспечивать силовую поддержку в случае, если что-то пойдет не так. Доктор Валид с бригадой скорой помощи в реанимобиле готовился оказать помощь, если вдруг у какого-нибудь бедолаги, случайно оказавшегося рядом, развалится лицо. В то время как сержант Стефанопулос с бригадой строителей (и, как позже выяснилось, мини-экскаватором) должна была приехать на место захоронения, если оно будет обнаружено, и руководить раскопками. Еще одна команда также подчинялась ей — группа полицейских в форме, чьей задачей было сдерживать и контролировать зевак, если вдруг окажется, что могила Генри Пайка некстати находится там, где очень людно, — под пабом, например, или под кинотеатром. Официально всей операцией руководил Сивелл — именно это, очевидно, было причиной его благодушия.

Мы с Найтингейлом вышли из служебного входа Королевской Оперы на Боу-стрит. К этому моменту все приготовления должны были завершиться. Поскольку Генри Пайк погиб от руки Чарльза Маклина метрах в десяти от этой двери, мы решили, что именно отсюда и следует начать нашу охоту. Я расстегнул рюкзак и извлек из него форменную куртку и чертов шлем. Кстати сказать, все полицейские ненавидят эти проклятые шлемы. В схватке он только мешает, к тому же придает человеку сходство с синей авторучкой в колпачке. Единственная причина, по которой мы все еще носим их, — это то, что все возможные модификации выглядят еще ужаснее. Но уж если я собирался играть роль констебля, то и выглядеть должен был соответственно.

Время близилось к полуночи. Последние на сегодня любители оперы неспешно покидали здание театра, направляясь к метро и стоянкам такси. На Боу-стрит было тихо и пусто — настолько, насколько это вообще возможно в центре Лондона.

— Вы уверены, что сможете проследить его путь? — спросил я.

— Делайте свое дело, — отвечал Найтингейл, — а я буду делать свое.

Подтянув ремешок шлема, я достал гарнитуру «Эрвейв» и набрал номер. На проводе оказался Сивелл, который велел мне перестать страдать херней и заняться делом. Я повернулся к Найтингейлу спросить, как я выгляжу, — и прямо перед собой увидел человека в дорогом костюме. Он шагнул из тени, скрывающей служебный вход в Оперу, и выстрелил Найтингейлу в спину.

Это был белый мужчина средних лет, в хорошем, но в остальном ничем не примечательном костюме, пошитом явно на заказ. В правой руке он держал оружие — скорее всего, полуавтоматический пистолет, а в левой — «Путеводитель по миру оперы» Кобба. В петлицу его пиджака была вдета красная гвоздика.

Найтингейл упал сразу же. Опустился на колени и рухнул лицом вниз. Трость выпала из разжавшихся пальцев и со стуком покатилась по асфальту.

Человек в хорошем костюме устремил взгляд на меня. Глаза его в бледном свете уличного фонаря казались совершенно бесцветными. Он подмигнул мне и сказал:

— Вот как это делается.

От человека с пистолетом вообще-то можно убежать, особенно при таком скудном освещении, как уличное. Надо только перемещаться зигзагами, и очень скоро окажешься за пределами дальности полета пули. Не могу сказать, что меня не привлекала такая возможность. Однако, если бы я ею воспользовался, ничто не помешало бы человеку с пистолетом подойти и выстрелить Найтингейлу в голову. Нас учили успокаивать вооруженных людей, одновременно отступая, — слова помогают установить контакт с преступником и фиксируют его внимание на полицейском, так что у случайных прохожих появляется возможность незаметно скрыться. Видели фильм «Синяя лампа»[43]с Джеком Уорнером и Дирком Богардом? В Хендоне нам показывали сцену, где убивают констебля Диксона, которого играет Уорнер. Сценарий писал бывший полицейский, и он хорошо знал, о чем пишет. Диксон гибнет оттого, что использует идиотский допотопный метод — решив собственноручно скрутить вооруженного злоумышленника. Наши преподаватели очень четко обозначали порядок действий: не наступать, не запугивать, все время говорить с преступником, отступая назад. В данной ситуации, если преступник решит, что убийство офицера полиции хоть чем-то ему поможет, — то он или политический, или очень глупый, или, как вариант, имеет дипломатическую неприкосновенность. Так что, по крайней мере, можешь спокойно тянуть время, пока не приедет группа быстрого реагирования и не всадит несчастному придурку пулю в голову.