Адвокат по сердечным делам - Наталья Борохова

– Ты собираешься выставить ее на улицу?! – с таким неподдельным ужасом в голосе произнес Александр, что Евгения едва не фыркнула. Словно она сейчас же выгонит девушку на мороз в одном исподнем!

«Благодаря тебе она не уйдет из нашего дома голой», – хотела было сказать она, но вовремя остановилась. Муж не должен был знать, что она, улучив благоприятный момент, пробралась в комнату девушки и как следует исследовала ее шкаф. То, что она увидела, повергло ее в шок. Гардероб потерпевшей изрядно пополнился новыми дорогими вещами. Если учесть, что платили они ей не слишком много, плюс то, что часть этих денег она откладывала для своей родни, Машенька вряд ли могла позволить себе столько модных красивых нарядов. Догадаться, кто был ее щедрый спонсор, решивший приодеть бедняжку, было несложно. Александр сам признался в этом, сказав жене только часть правды. На самом деле он потратился на Машеньку куда больше, чем посмел сообщить. К счастью для самой Евгении, ей на глаза не попалось изящное нижнее белье, приобретенное ее супругом-эстетом, но даже дюжина кофточек с глубоким вырезом заставила ее на мгновение почувствовать дурноту. Ее бросило в жар. Мужняя забота явно выходила за пределы простой благодарности за добросовестный труд, и никакие его возражения на данную тему не могли больше поколебать ее уверенность. От девушки следовало избавляться как можно скорее.

– Ты собираешься так просто выгнать ее на улицу? – повторил он свой вопрос и даже отбросил в сторону подушку, словно несправедливость по отношению к бедной девушке без дома и адреса возмущала его до глубины души.

– Ну зачем же выставлять ее на улицу? – сама себя спросила Евгения, закручивая волосы в жгут и подкалывая его на затылке шпильками. – У Катковых, между прочим, освободилось место домработницы, и я собираюсь порекомендовать Машеньку им. Тем более что она сама мечтала о такой работе.

– Но у Марии уже есть работа. Она работает у нас.

Взяв последнюю шпильку в руку, Евгения отвернулась от зеркала и уставилась на мужа с таким воинственным выражением лица, что он даже оторопел на мгновение.

– Когда мы брали Машеньку в дом, то договаривались с тобой, что это только на время. Или я что-то пропустила?

– Совершенно верно, – отозвался он. – Мы брали ее, предполагая, что сможем установить с ней хорошие, добрые отношения… – При этих словах Евгения едва не сломала шпильку, с силой воткнув ее в прическу. «Хорошие, добрые отношения» – это слишком мягкое определение для той симпатии, которой проникся к Машеньке ее супруг! – Мы говорили, что Машенька пробудет у нас, пока не будет решен вопрос с прекращением дела. Как я понимаю, этого пока что не произошло. Так чего ради ты сейчас затеяла весь этот разговор?

– Мне кажется, что держать у себя в доме потерпевшую, используя ее как домработницу, недопустимо. Это плохо скажется на том, как мое дело воспримет судья, – повторила она слова следователя и адвоката, удивляясь, почему это не приходило ей в голову раньше. – Мы можем предложить Машеньке деньги в качестве компенсации за те неудобства, которые мы ей причинили. Мы найдем для нее работу, и ей не нужно будет скитаться по городу в поисках. Разве это плохой вариант?

Для него это было просто ужасно! Лишить его возможности видеть девушку было равносильно медленной смерти. Она была для него сейчас как наркотик, которого он прежде не пробовал, но, один раз познав его вкус, не мог больше существовать без этой сладкой зависимости.

– Это невозможно! – вырвалось у него.

– Интересно почему? – уставилась на него Евгения, дожидаясь, что он выдаст себя.

– Мария еще не оправилась от полученных травм. У нее до сих пор есть проблемы с памятью. Ты хочешь, чтобы с ней опять что-то произошло?

– Что с ней может произойти у тех же Катковых? Боюсь, я не понимаю тебя. Она будет так же готовить пироги и присматривать за ребенком. Ей даже не доверят покупку продуктов, а заблудиться на их двадцати сотках ей будет затруднительно.

– Я знаю этих Катковых. Они начнут ее загружать работой, а ведь она еще не окрепла. Ты хочешь, чтобы к моменту рассмотрения твоего дела судом ее состояние здоровья ухудшилось? Извини, но у меня на этот счет собственное мнение. Ты уже достаточно наломала дров! Машенька останется здесь до конца процесса!

– Но мой адвокат не одобряет нашей инициативы.

– Плевать на адвоката! – Он начал раздражаться. – Знаешь, как говорят ее коллеги? «Веревка всегда достается клиенту». Поэтому, что бы ни случилось, твоя Дубровская всегда останется в стороне!

Евгения смотрела на супруга и с горечью осознавала, что ее опасения – вовсе не пустая блажь. Он отстаивал свою правоту так яростно, словно речь шла по крайней мере о вопросах жизни или смерти, а не о судьбе чужой ему девушки.

– Зачем ты это делаешь? – тихо спросила Евгения. – Что тобою движет, Саша?

– Что? – поперхнулся он. – Разве не понятно? Забота о тебе!

– Но я взрослая женщина и могу позаботиться о себе сама.

– Ты уже это мне доказала, и не раз! – нервно усмехнулся он. – Если бы не твоя дурацкая инициатива, мы бы жили сейчас припеваючи, не получая повесток от следователя. – «Однако тогда бы я никогда не встретил Марию», – подумал он с тоской. – Но если уж так получилось, давай идти до конца. К чему менять решения, в то время как до процесса осталось меньше месяца? Что за шлея тебе попала под хвост?

На последний вопрос Евгения не готова была ответить. Признаться в том, что она подозревает мужа в любовной связи с домработницей, было бы не самым мудрым решением. Александр, естественно, даже под пыткой не признал бы ее правоту, но внутренне насторожился бы. Она поставила бы его перед проблемой выбора, а загнанный в угол мужчина не всегда ведет себя адекватно. Евгения предпочитала более хитрые ходы. Вот и сейчас она сделала вид, что отсрочила принятие решения, поскольку очень торопилась. Но она решила действовать, и немедленно.

– Разве ты не идешь на работу? – спросила она, застегивая сережки.

– Конечно, иду. Интересно, как я мог собираться, если ты затеяла со мной эту странную полемику? – буркнул он, поднимаясь с постели. – Ты не знаешь, Иван ушел в университет?

– Да, – ответила она, глядя, как он, накинув халат, направляется в ванную. Она гадала, сколько времени пройдет, прежде чем он успеет одеться и позавтракать. Евгения не могла караулить его вечность, а супруг, видимо, не слишком торопился. Проведя неделю в вынужденном отпуске, она чувствовала, что запустила дела и ее присутствие в редакции являлось сейчас насущной необходимостью. Но мысль о том, что вот она уйдет и оставит мужа наедине с Машенькой, была для нее невыносима.

– Ты подвезешь меня? – спросила она, решив хитростью выманить его из дома. – Я опаздываю.

У них хотя бы был шанс уйти из дома вдвоем.

– Бери мою машину, – великодушно предложил он. – Я вызову такси.

В ванной зашумела вода. Александр решил принять душ. Потом он будет бриться, мазаться кремом, выбирать рубашку и галстук… На водные процедуры и завтрак у него уйдет минимум час, и Евгения, если решит дождаться его, доберется до работы, когда члены редколлегии уже разойдутся по своим кабинетам. Конечно, они не откажут себе в ехидстве, вспомнив недобрым словом начальницу, которая не может спланировать собственный день. Снова она стояла перед выбором «дом – работа» и, пожалуй, впервые, ощущала его болезненность. Остаться караулить мужа или мчаться в редакцию? Секундная стрелка на часах бежала по кругу слишком стремительно. Евгения почти осязаемо чувствовала, как убегает время. Как песок между пальцев. Она с горечью осознавала, что даже если она сейчас дождется мужа, то ничто не помешает ему прийти домой пораньше или заглянуть сюда в обеденный перерыв, якобы для того, чтобы перекусить. Ее упрямство в данный момент ничего не решает. Она не могла выставить караул у дверей собственного дома, как бы ей этого ни хотелось. Проблему требовалось решить глобально. В этом ей могла помочь Елизавета Дубровская…