Агония - Оксана Николаевна Сергеева

сегодня отличалась не только хорошим настроением, но и поразительным бесстрашием, поэтому отважно предположила:

— Может, она решила с подружками встретиться.

— С какими подружками?

Угрожающий тон сестру не смутил, она налила себе еще кофе и откусила печенье, всем видом показывая, что в ближайшее время оставлять брата наедине с собой не собирается.

— Откуда я знаю, с какими? Что у нее там подружек нет?

— Я сейчас в Тулу уеду! — угрожающе предупредил Вадик.

— Что там Реня пишет?

— Это не Реня. — Шамрай посмотрел сестре в лицо, явно раздумывая о чем-то своем. Видимо, приняв какое-то решение, он что-то кому-то ответил и сдернул со спинки стула футболку, которую бросил туда, выйдя из душа, но так и не надел. — У нас гости.

— Кто?

— Анюта, — брезгливо произнес он и натянул футболку.

— Кто-о-о?! — воскликнула Светлана, ошалев от ее наглости.

— Не ходи за мной. Я сказал — сядь! — приказал Шамрай. — Я не шучу. Не вмешивайся.

Но сестра соскочила с барного стула, не собираясь пропускать ни слова из предстоящего разговора.

— Не буду я вмешиваться! Я только послушаю…

Вадим вышел в коридор, соединяющий жилую часть квартиры с лестничной клеткой. Дверь он открыл, но пройти внутрь нежданной гостье не предложил, каменно застыв в проеме.

— Мы можем поговорить? — спросила Рейман, смутившись.

— Я слушаю.

— Мне Регина нужна, я бы хотела с ней встретиться, — начала Анна Игоревна и отступила на шаг, увидев, как изменилось выражение лица Шамрая. Не успел он и слова сказать, она начала оправдываться: — Ты не понял. Мы бы хотели решить все миром. Любые деньги. Сколько хотите. Все издержки по лечению и моральную компенсацию, все, что хотите, только не надо ничего… против Владика. Того, что сделал ваш отец, достаточно. Мы все оплатим. Все, что нужно. Давайте договоримся, — зачастила она, захлебываясь собственными словами. — И… как бы… у нас и так взаимозачет… мы же тоже не сообщали в полицию… заявление на тебя не подавали… — добавила женщина и сразу пожалела, что сказала это.

— Ох*еть взаимозачет! Вы, Анна Игоревна, хер с хреном перепутали! Радуйтесь, что справка о побоях, которую Регина получила, еще не ушла, куда надо! А то ушлепок ваш отгребет все, что можно, начиная с покушения на изнасилования и заканчивая покушением на убийство, и надолго сядет! Если психолого-психиатрическую экспертизу пройдет! Но что-то мне подсказывает, что ее он не пройдет, а в дурке тюремной из него быстро овоща сделают! Деньги свои себе в задницу засуньте! Если хоть кто-нибудь посмеет потревожить мою семью или мою женщину, я вас всех живьем закопаю! Тебя, твоего сыночка и твоего муженька! — с вдохновленной яростью проорал он и захлопнул дверь, не дожидаясь реакции Анны Игоревны.

— Что она там про отца сказала? — засуетилась Света, ступая за братом по пятам.

— Не знаю, не понял, — проворчал Вадя. Вернувшись на кухню, он глотнул холодного кофе, чтобы смочить пересушенное злобой горло, достал телефон и послал, вернее, прорявкал Регине голосовое сообщение: — Реня, если ты сейчас не ответишь, я приеду в Тулу и надеру тебе задницу!

— Вадька, ей-богу, отстань ты от нее. Если тебе скучно, давай Соньку позовем, — пошутила Света, но тут же пошла на попятную, поняв по взбешенному лицу брата, что на этот раз перегнула палку. — Вадя, я пошутила! Это была проверка! Скажу Рене, что ты молодец — проверку прошел с достоинством.

— Я тебе сейчас устрою проверку! — Недолго думая, Вадим поднялся с места, стащил сестру со стула и поволок к выходу.

— Вадя, не надо! — заверещала она, смеясь.

— Вали домой! Нехрен меня тут караулить!

— Вадь, я пошутила! — засмеялась она, но брат не отступил и, не особо деликатничая, выпер ее из квартиры. — Тапок отдай, зверюга! — крикнула Светка захлопнувшейся двери и замерла на месте, поджав одну ногу, как цапля.

Дверь снова открылась — пушистый тапок упал под ноги. Не особенно расстроившись такому обороту, Света обулась и достала телефон.

— Ты где? Он меня чуть не сожрал уже тут! Давай, жду.

Через минуту створки лифта разъехались, и на площадку шагнула Регина.

Светка, радостно обняла ее, а после окинула внимательным взглядом:

— Блин, я тебя как будто целую вечность не видела. Как ты? Нормально? Хорошо себя чувствуешь?

— Все хорошо.

— Точно?

— Точно.

— А то мне тоже достанется. Если чё. За соучастие. Мамуля как?

— Мамуля немного успокоилась. Потом начала успокаивать меня… — Регина перекинула на другое плечо увесистую сумку.

— Чего сказала? — Светка скрестила руки на груди и сбавила тон, надеясь минут десять посекретничать. Сутки не виделись, а столько новостей накопилось.

— Сказала: «Не переживай, доча. Успокоительное, время, Вадькины объятия — и забудешь все как страшный сон».

— А ты решила первое и второе заменить на Вадькины объятия?

— Ага, — довольно подтвердила Регина. — Можно мне тройную дозу Вадьки?

— Ой, Реня, я бы тоже не усидела. Стопроцентно, — заверила Светлана. — Принеслась бы на следующий день. Главное, чтобы ты теперь тройную дозу кой-чего другого не отгребла.

— Почему?

— Я шутила, шутила и дошутилась. Выпер меня твой благоверный из квартиры практически пинком под зад. Тут еще Рейманиха приходила, раздраконила его. Я так боялась, что ты с ней столкнешься.

— Да плевала я на нее. На них всех. А чего… — хотела спросить, чего этой маразматичке надо было, но мысль закончить не успела.

Дверь квартиры распахнулась на полный размах, и Шамрай, застыв на пороге, смерил девушек гневным взглядом:

— Ща получите обе.

И сам не знал, какая сила вынесла его в коридор. Но будто что-то толкнуло в спину, и он, раньше чем осознав, зачем это делает, вышел и открыл дверь, ведущую на лестничную клетку.

Светлана тут же с усмешкой ретировалась, успев шепнуть невесте брата «держись». Регина шмыгнула в квартиру, стараясь пока держаться от любимого подальше. Уже знала это выражение лица и нахмуренность бровей, как непринятие слов или поступков.

Вадим пошел за ней следом, и в гостиной она обошла его кругом, защищаясь улыбкой и все еще изучая его реакцию на свой приезд.

— Вадик, ты же не будешь ругаться, правда?

Вадим сел на свой стул и хлебнул кофе — в горле снова пересохло, но уже не от злобы или ярости. Он так и смотрел на нее молча, и от этой тишины у нее заныло под ложечкой.

— Пить хочу, — сказала она вслух, налила себе воды и сделала пару глотков.

Пить не хотела, но эти действия разрушали ту пугающую тишину, которую Регина так не любила и которая грозила повиснуть в комнате.

— Я думала, ты обрадуешься, — снова заговорила ласково-воркующим голосом. Сняла куртку и, свернув, бросила на барный стул. —