Ярослав Умный. Конунг Руси - Михаил Ланцов

– Плюмбаты! – вновь проревел Ярослав. – Готовься!

И копейщики заученными движениями изменили стойку, отступив на два шага назад, перехватывая копье левой рукой.

– Бей!

– Плюмбаты! Бей!

И так еще три раза. Короткие дротики словно адские шершни жалили бегущего противника в спину. Совершенно незащищенную спину.

А от опушки вновь отстрелялся Окомир, выдав в лицо бегущим двести пятьдесят стрел. Не все успели отреагировать и вскинуть щиты. Отчего залп этот получился по продуктивности не хуже того – в спину.

– Труби! – командовал Ярослав.

И от западной кромки леса выскочили всадники, ринувшись наперерез бегущим викингам. Те, видимо, уже сталкивались с кавалерией, и степень их паники была не такой уж и большой. Поэтому они сплотились в бесформенную кучу и ощетинились копьями.

Добрыня же имел несколько отработанных тактик. Видя, что нахрапом через их толпу не пройти, он прокричал приказ. И его бойцы пошли по касательной. На ходу выхватывая легкие дротики[55] из седельных колчанов и метая их почти в упор.

Сюрприз? Еще какой.

Викинги колыхнулись. Видимо, совсем потеряли самообладание. И бросились к кораблям с каким-то отчаянием в глазах. И достигли их, благо, что было недалеко, а Добрыня не успел развернуться и выйти в новый заход. Окомир же не стал стрелять, опасаясь задеть всадников Добрыни.

Тем временем от фургонов, сохраняя строй, выдвинулся Ярослав. Он не стал смешивать порядки, отправляя своих бойцов бегом. Да, викинги были сломлены. Но их все еще было больше. И парень не спешил лишний раз искушать судьбу…

Спустя несколько минут получилась патовая ситуация. Викинги забились на несколько самых крупных драккаров. Но уплыть на них не могли, так как сами вытащили их на берег. А Ярослав не решался их штурмовать. Слишком для его людей невыгодная позиция.

Можно было бы сжечь.

Но каждый драккар – это куча всяких ништяков. Включая массу хороших тесаных досок, канаты, ткань и так далее. Такое жечь глупо. И викинги, видимо, это прекрасно понимали.

– Харальд! – рявкнул Ярослав, выезжая вперед. – Вылезай, сукин сын! Я тебя отучу под хвостом у хазар лизать! – начал дразнить и провоцировать их предводителя конунг. – Вылезай! Все равно проиграл! Давай решим все поединком! – продолжал распаляться наш герой.

– Он ранен! – крикнул кто-то с драккара. – Не боец!

– Сильно ранен? – поинтересовался Ярослав.

– Левая рука стрелой пробита. Правая нога – дротиком.

– Вы извлекли их? Кровотечений сильных нет?

– Если не загниет – выживет.

– Хорошо. Тогда предлагаю поступить так. Берите три самых маленьких драккара и плывите за выкупом. А Харальда оставляйте мне.

– Мы не можем оставить своего вождя!

– Мне брать приступом эти драккары не с руки. Видите – чистая победа. Поэтому я их просто сожгу и все. А вас тут уже принимать буду и добивать.

Тишина.

– Я предлагаю вам и вашему конунгу жизнь. В обмен на выкуп, – продолжил Ярослав после излишне затянувшейся паузы.

Но вновь никакой реакции.

Так что он пожал плечами и произнес:

– Анатолий, тащи сюда онагры.

– А может, руками закинем?

– Зачем? Они копья метать станут. Потери лишние. Так их сожжем.

– Слушаюсь! – произнес Анатолий и быстрым шагом отправился за онаграми и фургоном со снарядами.

– Окомир! Готовь своих ребят!

– Они уже готовы!

И вот, когда уже подпалили фитили на первых снарядах, перед тем как их уложить в чаши рычагов, с одного из кораблей кто-то истошно закричал:

– Мы согласны! Мы с…

Голос заткнулся, оборвавшись на полуслове. И с противоположной стороны борта этого корабля раздался всплеск. Словно тело выбросили в воду.

– Давай, – махнул Ярослав. И первая пара снарядов улетела в драккар. Жарко вспыхнув на его борту. Тут же раздались истошные крики. Когда же в драккар улетела вторая пара «горшочков», он уже горел почти полностью. Так как был пропитан смолой и дегтем очень прилично. И люди, охваченные пламенем, прыгали за борт. Но их принимали бойцы Окомира, расстреливая в упор. Как только появится на силуэте борта – так и стреляли.

Наконец с первым драккаром было покончено. Крики на нем прекратились. Шевеления тоже. А огонь стал поистине гудящим, не оставляя на его борту никому никаких шансов.

– Мы согласны! – хрипло, но громко прорычал кто-то со второго драккара.

Ярослав глянул туда и довольно кивнул. Судя по богатой одежде и перевязанной руке, это был Харальд…

Особенной возни не было.

Викингов осталось мало. Очень мало. Тут и резня чудовищная. Просто бойня. И на большом драккаре сгорело около полутора сотен. Туда ведь набилось их толпой. Поэтому выжившие забрали три малых корабля и постарались как можно скорее покинуть эти «гостеприимные» воды. Через час после капитуляции их и след простыл. Через два пришла отмашка с первого секрета о том, что противник миновал его. Поэтому, сдав восторженному Виктору пленника и собрав кое-какой полезный скарб вроде плюмбат, пилумов и стрел, Ярослав повел своих людей обратно. Потому что хазары были уже под стенами Гнезда. Он еще накануне о том узнал, получив уведомление по сигнальной системе.

Первая часть Марлезонского балета прошла по расписанию.

863 год, 23 сентября, Гнездо

Лев Философ стоял на юго-западной башне каструма и с любопытством натуралиста наблюдал за тем, как какие-то люди в лагере хазар непрерывно копошились. Вдали. Отсюда за ними было наблюдать безопасно. А вот за теми, что рылись в жилье пригорода крепости, – нет. Поэтому глава византийской делегации держался от тех мест подальше. Эти мерзавцы ведь постреливали из лука время от времени. И даже двух человек сумели ранить.

Правда, радости это им не давало. Потому что в оставленных жилищах не оставалось ничего. Ведь местные жители прекрасно осознали угрозу, озвученную Ярославом, а потому охотно перебрались в каструм. И перетащили туда все свои запасы. Сразу как конунг ушел в поход, не откладывая это дело в долгий ящик. Из-за чего, когда войска хазар и их союзников начали подтягиваться, все были готовы. Достаточно было просто поднять мосты и закрыть ворота.

Но не только осознание угрозы влекло жителей в каструм. Отнюдь не только это. Все дело в том, что к осени 863 года он был уже намного лучше застроен, чем в минувший сезон. Землянок в нем совсем не осталось. Все четыре квартала оказались заполнены кирпичными, землебитными и смешанными конструкциями. А дороги между постройками оказались мощены кирпичом, уложенным на подушку из трамбованного песка с щебнем, пролитого известью. В общем – открытого грунта внутри каструма не было вовсе. Отчего и чистота в нем поддерживалась приличная достаточно легко. Да, теперь ежедневно вывозить мусор, помои и отходы не удавалось. Но емкости выгребных ям и пары вспомогательных свалок вполне хватало для месяца и даже большего сидения в осаде.