Мила Рудик и Магический Синод - Алека Вольских

— Владыка, скажите, пожалуйста, верно ли, что Гурий Безродный прибыл в Троллинбург чуть больше года назад по вашему приглашению? — спросил Защитник.

— Да, это верно, — мягко согласился Велемир, кивнув белой, как снег, головой. — Я разыскивал его в течение двух с половиной лет, нуждаясь в его помощи. И когда мне наконец удалось найти его и связаться с ним, он согласился помочь мне и прибыл в Троллинбург.

— О какой помощи идет речь? — поинтересовался Вирт.

— Долгое время велись поиски человека, который представлял и по сей день представляет угрозу не только для Троллинбурга и Таврики, но и для Внешнего мира, — отвечал Велемир. — Речь идет о маге, который называет себя Лукоем Многоликом. Как первое лицо Триумвирата я принимал участие в этих поисках. С самого начала было понятно, что об этом человеке мы знаем недостаточно, чтобы остановить его. По этой причине я решил разыскать Гурия Безродного, зная, что в молодости, во времена обучения в Думгроте, они были близкими друзьями.

В задумчивости Вирт свел кисти рук в замок и прижал их костяшками пальцев ко рту. В его взгляде, устремленном на Велемира, появилась твердость, словно он подошел к самому важному.

— Неужели вы, зная об этой дружбе, все же были уверены, что господин Безродный согласится оказать вам содействие в ваших поисках? — спросил он, отнимая руки от лица.

Велемир отрицательно покачал головой.

— Нет, я не был в этом уверен. Но я обязан был попытаться.

Вирт быстро развел руками.

— Почему же, по-вашему, Гурий Безродный согласился помочь? Ведь речь шла о том, чтобы найти и передать в руки закона человека, который в молодости был его близким другом.

Мила бросила быстрый взгляд на Мстислава. Тот слушал показания Велемира, не глядя на него. Лицо главного судьи казалось невозмутимым. Впервые Мила подумала, а не ошиблась ли она. Действительно ли Мстислав находится под влиянием Многолика? Сейчас весь его вид был воплощением объективного судьи, который никак не заинтересован влиять на ход процесса.

— У господина Безродного, — отвечал тем временем Велемир, — были личные причины, подвигнувшие его оказать помощь в наших поисках.

— И он назвал вам эти причины?

Очередной вопрос Вирта заставил Милу задержать дыхание. Вот оно — сейчас и выяснится, стоило ли делать этот шаг, вызывая Велемира в качестве свидетеля.

— Да.

Мила заметила, как Вирт сделал глубокий и одновременно словно осторожный, сдержанный вдох.

— И вы можете назвать их? — спросил он у Велемира.

Директор Думгрота мягко кивнул головой.

— Гурий Безродный поделился со мной некоторыми обстоятельствами из своего прошлого. Они касались гибели его сестры-близнеца — Лизы. Она, ее брат, господин Безродный, и их общий друг Игнатий Ворант — Лукой Многолик, которого я уже упоминал, — попали в плен к Гильдии. Их помог захватить тот самый юноша, лицо которого несколькими годами ранее подверглось необратимым изменениям под воздействием заклинаний этих троих молодых людей. — Владыка слегка приподнял руку ладонью вверх. — Эту историю вы сегодня уже слышали от господина Востроуха во время его показаний.

Мила вдруг подумала, что Владыка нарочно старается не упоминать имени Тераса Квита. Похоже, директор Думгрота в любых обстоятельствах не забывал оберегать своих учеников. Сейчас он оберегал Бледо.

— Гильдия приговорила всех троих к смерти, — продолжал Владыка, — но в тот день, когда их взяли в плен, было решено убить только одного из пленников. По некоторым причинам Гурия тогда оставили в живых. Выбор должны были сделать между собой Игнатий и Лиза. Девушка сделала выбор в пользу Игнатия. Игнатий тоже предпочел свою жизнь. В результате в тот день Лиза была убита.

В зале какое-то время было тихо. Мила не заметила, когда наступила тишина, но почему-то была уверена — дело было вовсе не в том, что присутствующие жалели Лизу. Упоминания о Гильдии среди магов всегда вызывали именно такую реакцию — оцепенение, безмолвие, испуг. Для Милы же это было невольным напоминанием о тех ненавистных узах, которые крепко связывали ее с Гильдией через кровь прадеда — Даниила Кровина. Мила не была уверена, жаль ли ей Лизу, но она помнила, какую боль Гурию причиняло одно только воспоминание о смерти сестры — ему она сочувствовала.

— Как вам показалось, Владыка, — произнес Вирт, — господин Безродный был склонен поддерживать Лукоя Многолика, в прошлом своего друга Игнатия Воранта, после событий, связанных со смертью его сестры?

Мила слышала, как через проход выдохнула с досадой Злата, но оборачиваться не стала.

— Нет, — ответил Велемир; взгляд его удивительно ярких зеленых глаз выражал убежденность. — Гурий и Лиза были близнецами, а близнецы обычно очень глубоко привязаны друг к другу. Так было и у них. Для Гурия Игнатий всегда будет тем человеком, который обрек его сестру на смерть. На мой взгляд, в данном случае просто неуместно говорить о какой-либо поддержке Лукоя Многолика со стороны Гурия. Более того, как я уже говорил, Гурий ничего не знал о нынешних планах и действиях Многолика до того, как я связался с ним. Сюда, в Троллинбург, Гурий приехал не для того, чтобы поддерживать Лукоя, а для того, чтобы помочь найти его и устранить в его лице угрозу всему магическому сообществу и Внешнему миру.

* * *

Через полчаса после того, как заседание суда закончилось, Мила сидела в кабинете Вирта в конторе «Титул и Нобиль» на улице Акаций. За окном было тихо и сумрачно, как днем бывает только перед грозой. Оттуда веяло холодом, но красноватая мебель из секвойи создавала ощущение тепла и уюта.

— И как все прошло? — спросила Мила.

Вирт поставил перед ней на стол чашку, решив угостить Милу чаем.

— Тебя разве там не было? — опускаясь на свой стул, иронично улыбнулся он.

Мила покачала головой.

— Я ничего в этом не понимаю. Не понимаю, что кажется Добролюбу убедительным, а что нет. Он ведь молчит.

Вирт достал из стола черный непрозрачный флакон и открыл крышечку.

— Что это? — спросила Мила.

— «Паутина мысли», — ответил Вирт и выпил содержимое флакона. Потом указал на часы, висящие на стене. — Сейчас три часа пополудни. В это время все, кто так или иначе служит в Менгире, должны принимать зелье.

— Я не знала, — отозвалась Мила. — Мы во второй раз принимаем его после возвращения с занятий.

— Это неважно. Часом раньше, часом позже — на действие Паутины это не влияет. — Он отставил флакон. — А возвращаясь к твоему вопросу, скажу, что сегодня все прошло даже лучше, чем я ожидал. Слова Велемира произвели на Добролюба впечатление. Я видел по его лицу — теперь он практически не сомневается, что у тебя не было мотива нападать на твоего учителя. Он не верит, что между Некропулосом и профессором был сговор. А значит, начинает подумывать о том, что все произошло совсем не так, как это представляет Обвинение. Поверь мне, он не забыл, что против тебя нет прямых доказательств, только косвенные. Главное — нет перстня, с помощью которого убили некроманта.