Они хотят быть как мы - Джессика Гудман

Когда я звоню Рейчел, она задыхается от волнения.

– Что-то выяснила? – спрашивает она.

– Да толком ничего, – отвечаю я. – У меня нет доказательств.

– Но есть предчувствие?

– Помнишь, года три назад ходили слухи? Что Бомонт путается со школьницей? – Меня выворачивает уже оттого, что я произношу такое вслух. Я гоню от себя картинку, на которой они вместе на парковке за театром.

Рейчел замолкает, словно пытается вспомнить что-то из прошлого. Когда в трубке снова раздается ее голос, в нем звучит гнев, как будто она в отчаянии и без сил.

– Вот черт. – Она делает паузу. – Вообще-то я уже еду на Лонг-Айленд, чтобы передать письмо адвокатам. Можешь встретиться со мной там? Они должны услышать, как мы его заполучили.

– Я…

– Послушай, это не взлом с проникновением, если у тебя есть ключ, понятно? – Рейчел не ждет моего ответа. Вместо этого она быстро диктует адрес и время, но у меня голова идет кругом. Все происходит слишком быстро. Неужели мистер Бомонт действительно расправился с Шайлой? Убил ее и обвинил в этом Грэма?

Но потом я вспоминаю, что он сказал мне в своем кабинете.

«Я знаю, что происходит».

Через несколько часов я уже стою перед каким-то квадратным, уродливым офисным зданием. Это невзрачное серое строение недалеко от шоссе номер 16 в Порт-Франклин, в одиннадцати милях от Золотого берега. Рейчел встречает меня на парковке и смотрит огромными немигающими глазами. Ее лицо худое, слишком худое, как будто она потеряла еще несколько фунтов с тех пор, как я видела ее на прошлой неделе.

Моя беседа с адвокатами занимает всего несколько минут. Простой обмен любезностями на самом деле. Это высокие тощие парни в дорогих с виду костюмах и с прилизанными волосами. Они проведут экспертизу почерка. Покопаются в биографии Бомонта. Судя по всему, за ним числится несколько эпизодов, связанных с вождением в нетрезвом виде, так что, по словам адвокатов, вызвать его на допрос не составит труда.

Мое имя нигде не будет фигурировать. В этом здании меня никто не увидит. О моем участии в этом деле никто не узнает.

И только когда я прихожу домой, сворачиваюсь калачиком на диване с учебником, мне становится не по себе. Такое чувство, будто я заложила бомбу и теперь просто жду, когда она взорвется. Чтобы стать свидетелем кровавой бойни.

Вместо бомбы взрывается мой телефон, и я бросаю свои заметки на диван.

«!!!» – сообщение от Рейчел. Далее она отправляет ссылку на твит из «Голд Кост газетт».

«ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ИЗ ШКОЛЫ «ГОЛД КОСТ» ВЫЗВАН НА ДОПРОС В СВЯЗИ С УБИЙСТВОМ, СОВЕРШЕННЫМ НА ЗОЛОТОМ БЕРЕГУ. СМОТРИТЕ ЗДЕСЬ!»

Я перехожу по ссылке и задерживаю дыхание, пока загружается видео. Наконец всплывает картинка, занимая весь экран. Изображение темное и зернистое. По очертаниям как будто таунхаус или многоквартирный дом. Но нет. Это здание Полицейского управления Золотого берега при свете луны. Уличных фонарей не видно. Просматривается небольшой участок асфальта. Песчаный берег на заднем плане. Я слышу шум волн в отдалении. Затем в нижней трети экрана появляется наложенное изображение.

В кадр входит женщина-репортер в отутюженном брючном костюме, и я прибавляю громкость.

– Что ты… – кричит мама, вваливаясь в гостиную.

– Тсс!

Мама наклоняется и заглядывает в мой телефон.

– О боже… – бормочет она, пристраиваясь за моим плечом.

Слова репортера, резкие и отчетливые, вырываются из динамика телефона.

– Сегодня вечером в Полицейское управление Золотого берега вызван на допрос двадцативосьмилетний Логан Бомонт в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, позволяющими говорить о том, что Бомонт может быть причастен к убийству пятнадцатилетней школьницы Шайлы Арнольд, совершенному здесь, на Золотом берегу, три года назад. Ее одноклассник и бойфренд Грэм Кэллоуэй был осужден за это преступление вскоре после того, как девушку нашли мертвой. Теперь Кэллоуэй заявляет о своей невиновности.

На экране вспыхивает школьная фотография мистера Бомонта. С задорной улыбкой и взъерошенными волосами, он выглядит молодо и сексуально, как учитель, который был на нашей стороне, учитель, в которого не могли не влюбляться школьницы. Учитель, способный манипулировать людьми, злоупотреблять своей властью.

Появляются и фотографии Грэма и Шайлы, сделанные в классе. Оба в форменных блейзерах, бок о бок, они выглядят как брат и сестра.

– Полиция пока не дает никаких комментариев, – продолжает репортер. – Но сейчас к нам присоединился Нил Соренсон, адвокат, представляющий интересы Грэма Кэллоуэя. Мистер Соренсон, как это может повлиять на судьбу вашего клиента?

Долговязый городской пижон, из тех с кем я недавно встречалась, теперь стоит в кадре. Все в том же костюме, с идеально завязанным галстуком на тонкой шее.

– Мы уже довольно давно пришли к выводу, что признание Грэма Кэллоуэя было вынужденным, что он не совершал этого чудовищного преступления. Мы готовили дело Грэма для апелляции и, выполняя нашу работу, наткнулись на новые факты, которые могли бы пролить свет на то, что же на самом деле произошло с Шайлой Арнольд. – Мистер Соренсон смотрит прямо в объектив. Чувак явно прошел медийную подготовку. – Мы лишь надеемся, что полиция Золотого берега сделает свою работу, независимо от того, будет проведено расследование в отношении Логана Бомонта или кого-то еще. Все мы просто хотим справедливости для Шайлы Арнольд.

– Благодарю вас, мистер Соренсон. Мы также только что получили заявление от руководства «Голд Кост», элитной частной школы К12[65], где в настоящее время преподает Логан Бомонт и где учились Шайла Арнольд и Грэм Кэллоуэй. В заявлении говорится следующее: «Мистер Бомонт является уважаемым и всеми любимым членом общины Золотого берега. Со дня его трудоустройства мы никогда не получали достоверных данных о его проступках или неправомерных действиях. В ближайшее время мы проведем собственное расследование». Вы смотрели прямой репортаж из Полицейского управления Золотого берега. С вами была я, Линда Кокран.

Ролик заканчивается, и экран гаснет.

Когда я поворачиваюсь к маме, она прижимает руку ко рту и лихорадочно скроллит новостную ленту в своем телефоне.

– Боже мой, – бормочет она. – Ты знала об этом?

Я отрицательно качаю головой. Она швыряет телефон на кофейный столик и опускается на диван рядом со мной, кладет руку мне на плечо. Я сопротивляюсь желанию вздрогнуть или отстраниться.

– Милая, – начинает она. – Мистер Бомонт когда-нибудь прикасался к тебе? Он не обижал тебя? – Я вспоминаю его обжигающе-горячую ладонь, накрывающую мою руку в классе после урока, его дыхание с запахом зубной пасты и сигарет. И чувствую, как ужин подступает к горлу.