Осада Будапешта. 100 дней Второй мировой войны - Кристиан Унгвари

Другой очевидец, эсэсовец Ганс Байер, вспоминал:

«Потом мы бросились вперед через открытое пространство. Вокруг раздается треск и шум. Мины рвутся перед нами, за нами и среди нас. Грохочут взрывы гранат, раздается пальба из пулеметов, тарахтят автоматы, щелкают винтовочные выстрелы. Кругом огонь. Времени на раздумье совсем не остается. Страх и мужество уступают место слепому желанию выжить. Передо мной встает горящий танк. Значит, впереди находится орудие, которое ведет огонь по этой человеческой массе. Оно бьет прямой наводкой. Тот, в кого попали, остался позади. Подобно леммингам, сталкивающим друг друга в море, толпа рвется вперед. Никакой дисциплины, никакого рационального поведения. Все ринулись по дороге, которая ведет к катастрофе».

Площадь Селля Кальмана и площадь Сена освещались советскими сигнальными ракетами. Из соседних зданий на первую группу прорыва обрушился шквал пулеметных пуль. Как вспоминал рядовой Петер Ноэль, «на площади Сена мы попали под сильный артиллерийский и минометный огонь и тут же стали нести огромные потери… Потом остатки нашего штурмового батальона пошли в атаку. Мы скользили и падали на лед, покрывавший площадь. Нам удалось укрыться между домами. За это время был обнаружен и уничтожен укрывшийся у здания ресторана «Тёрёкбастия» русский минометный расчет. В эти минуты невольного замешательства сзади стали напирать новые подразделения. Прорывающиеся шли вперед, в сторону нового здания больницы Святого Яноша».

Подполковник Алайош Вайда рассказывает о том, что происходило практически в том же районе города:

«То, что мне пришлось увидеть, выходит за рамки самого дикого полета фантазии. Площади были залиты светом, почти как днем, из-за множества трассирующих пуль, сигнальных ракет и прожекторов. Трассирующие пули оставляли за собой горизонтальные черточки света. Один за другим рвались снаряды. Не будет ни капли преувеличения, если я скажу, что повсюду лежали целые горы трупов».

Атака группы Кюндигера провалилась из-за нехватки личного состава. После нее советские солдаты отразили еще три атаки, которые осажденные предприняли сразу же вслед за первой. Тем не менее большей части тех, кто двигался в первой волне, направляясь на запад, к зданию Главпочтамта и району Варошмайор, удалось прорваться. Сюда относятся остатки батальона «Ваннай», личный состав которого заблаговременно собрался на улице Оштром, около площади Сена. Бойцы имели при себе белые маскировочные халаты, а также небольшие пакеты, в которых находились шоколад, коньяк или водка и жирная копченая свинина. У всех были стальные шлемы и ручные гранаты. В составе подразделения было несколько автоматчиков, вооруженных в том числе и советскими автоматами, к которым легко можно было достать боеприпасы. Трое из них, немец из Бессарабии, русин и венгр, проведший в русском плену десять лет, свободно говорили по-русски. Они несли лестницы, которые перекидывали через противотанковые траншеи, после чего получался импровизированный мостик. Они же осуществляли функции разведки и охранения: переговаривались с многочисленными группами русских солдат в темноте, после чего сразу же быстро отходили назад. Если путь был свободен, за ними шла основная часть бойцов подразделения. И, несмотря на все те адские препятствия на пути — артиллерийский обстрел, пулеметный и автоматный огонь, многие из числа тех, кто шел во второй группе, также сумели прорваться через русские кордоны и выйти к зданию Главпочтамта.

Несколько немецких (и, возможно, три венгерские) бронированных машин пошли на порыв через улицу Варфок.

Части из них, тем, что были нагружены боеприпасами и одеждой, удалось преодолеть 2–3 км пути, после чего они были оставлены экипажами. Но большинство машин было уничтожено перед советскими позициями. Еще одна группа в составе трех-четырех танков и нескольких бронетранспортеров попыталась прорваться через советские позиции на улице Варошмайор. Но не успела первая машина взобраться на баррикаду в начале улицы, как она получила прямое попадание снаряда. Экипаж погиб, а разбитый корпус машины заблокировал путь остальной группе. Танк унтер-офицера Эрнста Келлера вышел из строя с самого начала, так как кто-то насыпал в топливный бак сахар. Советские орудия, развернутые возле больницы Яноша, наносили прорывающимся тяжелые потери, делая их продвижение в этом секторе почти невозможным, пока не были уничтожены в результате неожиданной атаки одного из немногих уцелевших танков.

Маршруты прорыва в Буде.

В районе Варошмайор, около госпиталя Яноша и в Будадьёндьё прорывающимся группам удалось с помощью гранатометов «Панцерфауст» (фаустпатрон) вывести из строя несколько советских танков. Следует отметить, что советские бронированные машины стали вводиться в бой примерно после 21.00. Но солдаты могли нести с собой всего по 5–6 км груза, либо несколько ручных гранат, либо винтовку или автомат и к нему не более семи магазинов, либо, в редких случаях, «Панцерфауст». И лишь у очень немногих были ручные пулеметы, которые были тяжелыми и требовали расчета из двух человек, один из которых нес боеприпасы. В результате уже после первого километра марша многие остались совсем безоружными.

Начальник штаба венгерской 1-й бронетанковой дивизии капитан Фридьеш Вацек подробно рассказал об одном из эпизодов прорыва. Штаб дивизии и приданная штурмовая группа, в которую входили и саперы, в составе тридцати человек с автоматами попытались вырваться из кольца в районе площади Мехварт. Однако они встретили сильное сопротивление со стороны противника и были остановлены. Отряд вернулся на улицу Баттхьяньи и через площадь Сена вышел на улицу Ретек, когда вдруг загорелись два имевшихся в его составе танка. Опасаясь взрыва боекомплекта, солдаты укрылись в здании мясной лавки на углу. Там командир дивизии полковник Янош Вертешши, после того как он упал лицом вниз и сломал последний зуб, разочарованно вздохнул: «Сегодня не мой день». Ровно 30 лет назад в тот же день, во время Первой мировой войны, он, будучи пилотом самолета, попал в плен после того, как совершил вынужденную посадку. Вертешши три года провел в лагере для военнопленных, после чего ему удалось бежать. На этот раз, когда ему вновь предстояло оказаться в плену, полковник предпочел застрелиться, что произошло на следующие сутки. Между 22.00 и 23.00 группа вышла к перекрестку с аллеей Олас. Со стороны площади Селля Кальмана сюда приближалась огромная толпа, в том числе женщины с колясками, старики и прочие гражданские лица.

Вацек вспоминал:

«Вдруг с улицы Пашарети выкатились три танка, которые открыли огонь осколочными снарядами и трассирующими пулями по толпе. От них до тесно сгрудившихся людей было около 400 м. Каждый выпущенный снаряд забирал с собой по восемь — десять человек. Тот, кто пытался спрятаться, должен был в буквальном смысле слова идти по упавшим людям, которые заходились в истошном крике. Людская масса пыталась найти убежище в сгоревших домах. Танки все-таки удалось подбить из фаустпатронов. И толпа с криками «ура!» вновь ринулась вперед. Это была форменная мясорубка, которая превращала людей в фарш. Впереди опять появились советские танки. И опять началась бойня. Те, кому посчастливилось выжить, бежали на улицу Филлер, откуда устремлялись на северо-запад».