История татар Пензенского края. Том 2 - Фаттих Мухомятович Зюзин

предусматривал случаи и возможного расширения земельных владений просителей, если при межевании по новым инструкциям окажутся лишние земли «своих свойственников». Была выражена также забота о нераспылении старинных родовых вотчин и поместий. Но, надо сказать, эти земельные нужды в виде наказов и богатый материал, привезенный депутатами с мест, так и остались лежать под спудом и не были рассмотрены.

Тем временем закон о насильственном «просвещение неправославных народов» христианскими миссионерами существенных противоречий между православными народами и «иноверцами» не смягчил, а, напротив, обострил. Дело в том, что обращение иноверцев в христианскую веру всегда сопровождалось несправедливостью и угнетением некрестившегося населения. Еще во времена правления Анны Иоанновны по ее специальному указу постановлялось: «… если уличённый в воровстве или в совершении другого преступления инородец принимал христианскую веру, его прощали». Петру I составили Отеческое завещание, по которому «при судебных тяжбах между иноверцами всегда решать дело в пользу крещёного». В Сибири тоже крещение предоставляло ворам амнистию и т. д. В этой связи депутат Еникеев обрисовал новокрещенцев, вышедших из среды мусульман, следующими словами: «…И когда они по крещении получают от наказания свободу, тогда отпускаются по-прежнему в свои жилища; оставаясь же в одном обществе с иноверцами, веры христианской не соблюдают, а также чинят больше первого воровства, и с того приключают оставшимся иноверцам чувствительные разорения. Выбранные же от общества старосты и сотники ничего с ними поделать не могут, так как такие новокрещенные выходят из послушания на том основании, что «сделались они веры греческого исповедания христианами, и для того от их общества и команды удаляются». Казацкий депутат Алейников высказался за то, чтобы новокрещенные оставались в прежних жительствах и только поселялись в отдельных улицах от иноверцев. Другие депутаты, как русские, так и инородческие, высказались за выселение их в особые села и деревни: «Тех, кто крестится с выгодой необходимо выселять в русские государственные села, отстоящие от иноверческих жилищ не ближе, как 100 верст, и при этом не селить их вместе более чем по пяти человек».

Таким образом, не поселение в непосредственной близости с иноверцами, а выселение в далеко расположенные русские и новокрещенские села трактовались как лучшее средство изоляции новокрещенцев. Что же касалось мер к устранению ложного крещения (по два раза ради выгоды) и к поддержанию веры в новокрещенцах, были предложены «… по изоблачении чинить им телесное наказание и ссылать в каторжную работу. Новокрещенным, принявшим христианство из-за выгоды и вышедшим из подчинения, местным инородческим властям чинить по силе закона строжайшее наказание».

Как русские, так и инородческие депутаты одинаково были строги в деле предложения наказаний. В каждой слободе, населенной новокрещенами, должна быть церковь, которая содержалась за казенный счет. Чтобы священники имели за ними особые наблюдения, то «… взяток бы с них не брали с них никаких и не домогались, также бы и притеснения им не чинились… и насильно никого не склоняли». Что же касается вопроса выселения, то, с одной стороны, присутствовала боязнь за возможное несение повинностей за новокрещенных, а с другой – заботила мысль о том, как бы земли, выселяемых со старых мест, не попадали в руки русских. «Земли эти, – высказывали татарские депутаты, – оставляли бы своим родственникам, некрещеным мурзам и татарам, а то продают они их сторонним господам, а эти переселяют на них своих крестьян, от которых бывает им «великое разорение».

Среди вопросов инородческого быта также остро стоял вопрос смешения служилых мурз с обыкновенными ясашными крестьянами («ясашниками»). Ссылаясь на наказ императрицы, Еникеев просил «яко служащих в равенстве с помянутыми простыми ясашными не считать». Обложение подушной податью в сумме 1 руб. 70 коп., несомненно, сильно сказывалось на благосостоянии инородца, но, тем не менее, оно не было чересчур обременительным. Разбросанные в наказах заметки типа «с великой нуждой», «с отягощением» и др., происходили не столько от самой подушной подати, а от совмещения подушного сбора с несением других денежных и натуральных повинностей. Надо добавить, в целом ряде наказов встречаются жалобы на то, что подушный сбор приходится платить не только за здоровых членов общества, но и за стариков и инвалидов. Взимался нередко сбор и за умерших людей. Приходилось платить также за разного рода «убылых сочленов общества», взятых в рекруты, ушедших на заводы, сроком более чем на год. В некоторых регионах в ревизские сказки вошли новорожденные младенцы, из которых многие померли, а платить приходилось за них по-прежнему. Приходилось платить и за малолетних, хотя часто случалось, что в доме их было много[103].

Земельное устройство инородцев Пензенского края всегда представлял значительный интерес для властей. Директивы и инструкции, преподанные на местах межевщикам и иным земельным конторам и канцеляриям в 1754–1766 гг., не всегда становились известными местному населению, и это сопровождалось злоупотреблениями. В отношении владения землей инородческая масса делилась на три основных группы: служилых инородцев, ясашных и крепостных. Надо отметить, что права на землю служилых инородцев подвергались частым нападкам со стороны русской власти. Толчок к нарушению прав инородцев дал, как теперь знаем, Петр I. Но и последующие правители не забывали про ущемление их прав. Все эти поползновения имели в своей основе, прежде всего, стремление обратить служилый инородческий мир в христианство.

К сер. XVIII в. социальный строй деревень претерпел значительные преобразования. Менялись размеры деревень в сторону увеличения – отсюда возникали новые способы ведения хозяйства. В некоторых деревнях развилась форма индивидуально-подворного владения землей, но нередко татарские крестьяне вели хозяйство совместно. В земледелии наряду с широко распространенной подсекой достаточно развилось трехпольная форма обработки земли. В результате на трехпольных пашнях возникла чересполосица участков, развилось частное владение. Такое развитие в земельном отношении достигли в деревнях, принадлежавших преимущественно государству, в меньшей степени – монастырям, церквям и помещикам. Укрупнению же деревень способствовал также переход от подворного обложения населения к подушному. Отныне отпадала необходимость сооружения новых построек в пределах старых дворов – подушное налогообложение приводило к отпочкованию молодых дворов и строительству новых. Уже к концу XVII в. у правительства возникла необходимость подушного налогообложения населения вместо существующего подворного, а также замену системы воинской службы на умеренную подушную подать. Эти идеи были реализованы в первой четверти XVIII в., сразу после переписи населения, где было указано взимать сборы «с числа людей, а не с дворового числа». Единственной целью этих преобразований в фискальной политике правительства Петра I являлось увеличения налоговых сборов. Теперь область крепостного права, как в прямом, так и в переносном смысле значительно расширилась. Под запись попадали все «души» мужского пола: старики, дети, инвалиды и обычные крестьяне. Произошло закрепощение холопов и других категорий, до этого практически