Отбор пяти колец - Северина Мар

Агате стало немного лучше, но от слез все еще болела голова. Она злилась на себя за то, что выставила себя такой дурой перед Киром Аверином. О чем она думала? Что он действительно все бросит и потащит ее на аудиенцию к Андронику Великому? Генерал терпеть ее не мог, что не раз уже показывал. Зависть к Пинне и Лидии, стыд от письма мачехи и огорчение о того, что ей никак не даются танцы и, что на испытании она выступит хуже всех, помутили ее разум и она все равно, что обезумела.

Если подумать, то ей даже повезло, что генерал не разозлился на нее за такую дерзость и не потребовал, чтобы ее тут же выгнали с отбора, хотя, может быть, он уже и не был властен это сделать. Впрочем, он всего лишь заставил ее выслушать очередное оскорбление и посоветовал возвращаться обратно в деревню.

Агата шмыгнула носом. В горле снова встал сухой ком.

Фифи подняла голову, первой услышав приближавшиеся шаги. Агата надеялась, что кто бы это не был он ее не заметит и просто пройдет мимо, но над воротцами появилась чья-то голова, прикрытая белым капюшоном служителя и чей-то ласковый голос мягко окликнул ее.

— Госпожа, Агата? Что вы здесь делаете?

— Простите, я всего лишь решила навестить мою Фифи, — ответила Агата.

Поднявшись на ноги, она пятилась назад, пока не вышла из стойла.

Служитель скинул тем временем капюшон и оказалось, что это был Фрол Зерион.

Везло же ей сегодня на встречи с судьями. Если за генералом она сама гналась, то от верховного служителя хотела как можно скорее скрыться. Ему не следовало видеть ее красное лицо и горечь в глазах.

— Простите, я уже ухожу, — сказала Агата. — Мне нужно возвращаться в Павильон алых цветов, чтобы продолжить репетировать выступление.

Она уже поворачивалась, стремясь быстрее уйти, когда Фрол Зерион ее окликнул:

— Госпожа, вы чем-то расстроены? Я могу вам помочь?

— Вряд ли вы можете сделать так, чтобы я понравилась дракону-императору и он пригласил бы меня к себе на аудиенцию, как сделал это с Пинной и Лидией. Я полагаю, что это невозможно.

— Невозможно, — кивнул Фрол Зерион. — Воля его величества непостижима и непредсказуема. Однако, я уверен, что столь достойная юная госпожа, как вы неминуемо привлечет его внимание.

Агата криво улыбнулась на его слабую попытку утешить ее.

— Спасибо вам за теплые слова, брат Фрол.

Он склонил голову, глядя на нее с теплой улыбкой.

— Вы любите ферналей, не так ли? Знаете, я тоже, — он с нежностью оглядел топчущихся в стойлах птиц. — Это чудесные создания. Порой мне кажется, что они гораздо лучше людей. Чище, благородней, возвышенней…

— Иногда я тоже так думаю, — согласилась Агата.

— Я часто езжу верхом. Это всегда помогает мне отвлечься от плохих мыслей. Как вы смотрите на то, чтобы составить мне компанию? Я не украду вас надолго и покажу вам то, чего вы еще не видели.

Агата не могла отказаться от такого предложения. Она знала, что ей нужно спешить обратно в павильон, чтобы продолжить разучивать ненавистный танец, но все ее естество стремилось на волю. Она уже столько дней не сидела в седле, что, казалось, будто все ее мышцы и жилы окостенели. Так приятно было сбросить с себя усталость и сковавшую тело тяжесть, почувствовать в волосах ветер и вдохнуть полной грудью аромат трав и цветов.

Они оседлали ферналей. Фрол Зерион ехал верхом на крупном, но изящном самце, особой породы, выведенной специально для служителей. Оперение его было матово белым, отличавшимся от переливавшихся перламутром перьев Фифи. Он походил на огромное пышное облако, когда покачиваясь шел вперед, аккуратно ступая когтистыми лапами.

Они прошли сквозь высокие, прорубленные в каменной стене, ворота и оказались в той части дворцовых территорий, где Агате еще не доводилось бывать. Да, ее бы туда и не пустили одну без Фрола Зериона. Девушки, прибывшие на отбор, свободно могли передвигаться по крылу гарема, гулять по близлежащим садам, ходить в Павильлон алых цветов, а также в птичник, но другие помещения дворца были для них закрыты.

Агата знала, что императорский дворец очень велик, но не догадывалась насколько. Это был целый город, едва ли уступавший размерами Арлее, и населенный одними только служителями. Сложенные из белых камней, корпуса соединялись друг с другом галереями и колоннадами. Между ними тянулись цветущие сады и внутренние дворы, выложенные разноцветными мозаиками, с журчащими фонтанами по центру. Вдалеке виднелись высокие арки акведуков и сверкающие на солнце стеклянные крыши оранжерей.

Попадавшиеся им навстречу люди, одетые в белые одежды служителей, не кланялись, но махали им рукой, а Фрол Зерион махал им в ответ, так будто все они были равны между собой, и он был таким же, как все, а не самим верховным служителем.

Они проехали мимо группы совсем еще маленьких детей в желтых одинаковых одежках. Их вели куда-то несколько взрослых служителей.

Дети непосредственно пялились на ферналей, и тыкали в них пальчиками. Агата не могла не умиляться глядя на них. Сердце ее кольнуло при мысли о том, что совсем скоро таким станет Титус, а она его не увидит.

— Какие они милые, — сказала Агата. — Это все будущие служители?

— Именно так. Эти дети сироты, или те от кого отреклись родители, но им повезло оказаться под золотым крылом дракона-императора, как повезло когда-то и мне.

— Я завидую вашему счастью, — сказала Агата. — Я так люблю дракона-императора, что хотела бы всегда быть рядом с ним.

— Это действительно высшая благодать, которая может пасть на человека, — согласился Фрол Зерион. — Мне всегда было сложно понять братьев и сестер, которые покидают Дворцовый остров. Нет, поймите меня правильно, служить в святилищах по всей Визерийской империи и нести культ дракона-императора людям тоже важно, и кто-то должен это делать, но для меня было бы наказанием оставить его величество.

— Вы никогда не покидали остров? — спросила Агата.

Ей стало странно от мысли о том, что кто-то может прожить всю жизнь не выходя за пределы своего маленького мирка, ничего не увидав и не попутешествовав. Однако, если такой была цена за то, чтобы быть с драконом-императором, она готова была бы ее заплатить.

— Только в моих мыслях, — покачал головой Фрол Зерион и серебристые волосы разметались по его плечам. — Я никогда не бывал нигде дальше, чем в Святилище золотого дракона и не жалю об этом. Мое место возле его величества, и пока он не