Отбор пяти колец - Северина Мар

платок, и он выглядел величественно и гордо в своих шелках и золотой мантии. Нанизывая на вилку еду, он медленно переводил взгляд с одной девушки на другую.

Он молчал, а сами они не смели завести разговор.

Кир стоял возле стены, вместе с графиней Дэву до боли сжимавшей его локоть. Фрол Зерион растворился среди прочих служителей, окружавших дракона-императора.

— Теперь, мы хотим пообщаться с вами поочередно, — сказал дракон-император, насытившись. — Сперва, ты, — он указал длинным когтем на Пинну, и повернулся к Лидии. — А ты пока обожди.

Лидия кивнула, и поднявшись проследовала за служителем вон из комнаты.

Дракон-император поднялся из-за стола и протянул Пинне руку:

— Пойдем.

Девушка казалась трепещущей, как птичка, попавшая в лапы к кошке. Киру было искренне ее жаль.

Вложив ладонь в руку дракона-императора, она вслед за ним вышла сквозь распахнутые стеклянные двери в сад и пройдя по извилистой тропе между ухоженных кустов камписа и герани, они вышли к высившейся над заросшими лилиями прудами ротонде — той самой, где когда-то дракон-император объявил Киру о желании найти невесту.

Кир вместе с графиней Дэву и толпой служителей все это время следовали за ними. Смельчаки, несущие запечатлевающие кристаллы, иногда даже выбегали вперед, чтобы осветить лица девушки и дракона-императора розовым светом.

Войдя в ротонду Андроник Великий опустился на расшитые бархатные подушки, жестом приказав госпоже Пинне сделать так же.

Какое-то время он просто смотрел на нее недвижимым змеиным взглядом.

— Ты боишься нас? — спросил он.

Девушка медленно подняла на него взгляд.

Графиня Дэву вонзилась длинными ногтями в предплечье Кира, но он даже не заметил. Непонятно что творилось в голове у дракона-императора, но если бы он захотел пронзить когтями сердце этой девушки, они не смогли бы его остановить. Ничто бы ее не спасло.

— Нет, ваше величество, — тихо ответила госпожа Пинна. — Раньше боялась вас, а теперь нет… Теперь я вижу, что вы человек. Такой же, как и все.

Кир и графиня Дэву схватились за руки. Их объединил трепещущий ужас. Как только ей хватило глупости такое сказать? Не считала же она себя бессмертной?

— Человек… Да, сейчас мы человек, в большей степени… Но только сейчас, пока не вспыхнет пламя, — согласился дракон-император. — Ты не боишься взять нас за руки?

— Нет, ваше величество. Я хотела бы сделать это.

Госпожа Пинна пододвинулась, садясь к нему ближе, и обхватила ладонями его унизанные кольцами руки с острыми когтями. Она гладила пальцами его кисти и тонкие запястья. Он умиротворенно прикрыл веки.

— Как хорошо… Теперь понятно, почему это так всем нравится.

Кир и графиня Дэву выдохнули. Кажется, они видели перед собой будущую императрицу.

После трапезы Агата сказала, что ей надо отлучиться, чтобы написать письмо и отправить его мачехе.

— Хорошо, светлячок, только не задерживайся долго, — сказала Исора, смерив ее взглядом. — У нас с тобой еще уйма работы. Будем ждать тебя в павильоне.

Расставшись с подругами, Агата пошла в свою спальню и, сев на кровати и глубоко вздохнув, распечатала письмо.

Она прочла:

«Дорогая Агата,

Я была рада получить твое письмо и благодарю, что соизволило дать о себе знать.

Если тебе интересно знать, то никто не обратил внимание на твое отсутствие утром. Все посчитали, что ты отправилась на прогулку верхом. Однако же, твой отец огорчился, что не смог попрощаться с тобой перед отъездом в столицу.

Когда ты не вернулась к ужину все взволновались. Мой дорогой супруг к тому времени уехал и мне пришлось самой, оставив Титуса на нянюшку, собирать людей, чтобы те прочесывали лес, болота, устья реки и озеро.

Спустя пару дней безрезультатных поисков все посчитали, что тебя и твою ферналь насмерть затянуло в болото, или же, что вам не посчастливилось натолкнуться на лихих людей на узкой тропе.

Я не нашла в себе сил, чтобы оповестить дорогого супруга о предполагаемом несчастье, но не смыкала глаз от слез во всю эту неделю, точно также, как и вся остальная семья, слуги и соседи.

Представь, как приятно я удивилась, когда мне сообщили, что видели тебя на отборе во время показа вещательного кристалла в святилище.

Надеюсь, что у тебя все сложится наилучшим образом, и, что твои будущие дети будут такими же чудесными и добрыми созданиями, как и ты.

С любовью в сердце, твоя матушка.»

Смяв дрожащими пальцами бумагу, Агата шмыгнула носом, чувствуя, как соленая капля катится по щеке.

И почему она не оставила никакой записки, когда уезжала?

Ах да, потому что страшилась гнева мачехи и не была уверена, что выдержит испытание дорогой до Альторы. Так если бы ей не удалось добраться до Зераны, или же не получилось бы достать денег на корабль, то она могла вернуться обратно в поместье и, что-нибудь соврать. Например, что заплутала в лесу.

Как она и предполагала, никто не хватился пропавшей смены белья и чулок, и нескольких кукол. Этого добра у нее было столько, что не сосчитать.

Теперь от стыда в животе сворачивались узлом кишки. Ощущать это было слишком мучительно, и потому, завалившись на кровать, и глядя в потолок, она думала о том, как часто дурно поступала с ней мачеха, сколько раз она все за нее решала, навязывая свою волю.

Она ни за что не позволила бы ей отправиться на отбор и просто выдала бы ее замуж за злобного старика. Постепенно в груди Агаты разгоралась злость, пожравшая стыд и муки совести.

Расправив письмо, Агата прочла его еще раз. По всему выходило, что мачеха предпочла бы и дальше считать ее умершей, нежели узнать, что Агата поступила по своему, отправившись на отбор.

Утерев кулаком глаза, Агата поднялась с постели, и отправилась в птичник фератов, чтобы написать и отправить ответное письмо.

Когда она вышла из птичника, настроение ее было таким, что будь она сама драконом то, искушение встать на крыло и спалить все кругом стало бы непреодолимым, но она была всего лишь юной госпожой и потому могла только сердито шагать, сжав ладони в кулаки.

Она отгоняла от себя мысли о мачехе, но на смену им приходили другие. Ее жгла черная зависть. Она же все сделала правильно, а дракон-император явно выделил ее среди других и даже лизнул в шею, почему же на обед он пригласил нее, а Лидию и Пинну?

Ей тут же становилось стыдно за эти мысли, ведь Пинна была так добра к ней, и воплощала в себе все возможные добродетели, а Лидия… Лидия была зароком того, что Агата получит ферналью ферму, в утешение, если уступит