Особо опасны - Дон Уинслоу

Все сходилось.

— А чего ты раньше это не сделал? — полюбопытствовал он.

— А ты пробовал в нынешней ситуации дом продать? Я и так, считай, быстро управился. В общем, звони давай, Джейми.

Джейми набрал номер.

Елена лично дала свое согласие.

Она рада, правда, очень рада, что девушку можно отпустить.

244

Эстебан вошел в комнату О, чуть не плача.

— Они собираются тебя отпустить, — сообщил он.

Чего-чего?!

— Твои дружки заплатили выкуп, — добавил Эстебан. — Они скоро тебя заберут.

О принялась плакать.

У Эстебана тоже в горле встал комок.

Набравшись храбрости, он все же решился попросить О зафрендить его в «Фейсбуке».

245

Им прислали инструкцию: «Будьте готовы к двум часам. Место встречи сообщим следующим сообщением».

— И ты доверяешь этим ублюдкам? — спросил Чон.

Прыгай, сынок, я тебя поймаю.

— Нет. Но разве у нас есть выбор?

Нет.

246

Дорогая породившая меня женщина,

Подо мной уже земля горит.

Европа очень крутая и все такое, но «дом есть дом», да? К тому же деньги у меня кончились, но об этом ты, наверное, уже догадалась.

Но, момзоид, когда я говорю «домой», я имею в виду не совсем тот дом, о котором ты подумала. Ну, на чуть-чуть и тот, но потом я все равно съеду. Давно пора, правда? Дело в том, что мне, кажется, уже пора заняться своей жизнью (без всяких инструкторов).

Я пока не очень знаю, что именно это значит, но что-то точно значит. Может, я даже уеду за границу (опять) и займусь благотворительностью. Буду всем помогать и все такое. Помнишь моего друга Бена? Я, наверное, поеду с ним и Чоном, еще одним нашим другом, в Индонезию, где мы займемся всякими полезными делами. Будем рыть колодцы и все в таком духе. Можешь себе такое представить? Твоя бессмысленная дочурка с лопатой в руках!

Люблю тебя.

О.

247

Оружейник Барни — заядлый любитель радио, в особенности ток-шоу консервативного толка.

В общем, услышав в новостях о побоище близ шоссе, он только порадовался, что на свете стало на шесть мексиканцев меньше. А еще он узнал, что на месте преступления и вокруг трупов нашли гильзы калибра .50BMG, причем первые несколько выстрелов были сделаны с расстояния — кто бы сомневался, нормальные люди «Барретту 90» для ближнего боя не используют. В общем, во всем этом Барни усмотрел возможность немножко подзаработать.

Видите ли, Барни живет на границе.

Ну да, все мы в каком-то смысле живем на границе, но Барни делает это в буквальном смысле слова. А что это значит, в наши-то дни? То, что он настолько же гражданин Мексики, насколько гражданин Америки.

Ему самому это не нравится, его это даже бесит, но что поделать — факт остается фактом.

И неважно, что тут вякают пограничники, активисты и прочие гондоны из Вашингтона — этой страной на самом деле руководит картель Баха.

Такая вот особенность работы.

Которая Барни совершенно не напрягает. Еще бы, если картель — самый лучший его клиент.

Распространяться Барни об этом не любил, потому что на втором месте в списке его покупателей значились консерваторы, которые, как и сам Барни, мексиканцев ненавидели. Но Барни надо было оплачивать медстраховку и подмазывать Бюро по контролю за соблюдением законов об алкогольных напитках, табачных изделиях, огнестрельном оружии и взрывчатых веществах — иначе ему светило провести лучшие годы своей жизни среди любвеобильных нигеров федеральной тюрьмы. А теперь он стоял перед выбором.

Кому же ему позвонить?

Кому можно доверять?

Кто даст ему больше денег?

Он приглушил радио, чтобы спокойно поговорить по телефону.

Ладо был очень рад его звонку и заверил Барни, что, разумеется, он будет рад заключить сделку на взаимовыгодных условиях.

(Гринго, pendejo, белорожий.)

Когда же Ладо услышал, какой именно козырь припасен у Барни, он сразу перестал радоваться.

248

Ладо перестал радоваться, а вот Елена впала в ярость.

Она была в бешенстве.

Потому что чувствовала себя последней идиоткой.

Позволила двум американцам облапошить себя. Неужели симпатия к этой их девице (можно даже сказать, очарованность ею) совсем затмила ей глаза?

Заселиться в ее новый американский дом оказалось легче легкого. Ну, не совсем дом, скорее крепость в далекой пустыне, где еще больше колючей проволоки, сигнализаций, датчиков, сенсоров и вооруженных амбалов, еще более бдительных после покушения, патрулирующих территорию на машинах и вездеходах. Елена завела новый гардероб, купила новое постельное белье, полотенца, туалетные принадлежности, кухонную утварь, которую никто никогда не будет использовать. Все стерильное, совсем как ее жизнь. Жена Ладо, идеальная домохозяйка, ее придворная дама, сама приехала и проверила, все ли в порядке. Даже окружающая дом пустыня казалась Елене чересчур чистой — отскобленной ветром, выбеленной солнцем. Местность прекрасно отражала ее опустевшую душу.

Иссушенную душу.

Теперь ее доля — быть беженкой.

Миллиардершей-mujado, грязной мексикашкой с кучей бабла.

В ожидании этого самого дня, когда картелю придется покинуть Мексико и возродиться в новой и дикой стране, Ладо готовил для нее почву (истощенную). Он все предусмотрел — набрал людей, подготовил рынок, разместил тайники и конспиративные квартиры. Управление по борьбе с наркотиками получило грандиозные взятки, и ее появление прошло должным образом незамеченным.

Она так надеялась оставить все эти кровавые разборки позади. И вот теперь такие новости.

Война сама пришла к ней.

Ее предали.

И поставили перед необходимостью совершить очередное зверство.

Елена позвонила Ладо.

— Привези мне Магду.

— Она не захочет.

— Я тебя разве спрашивала, чего она хочет? — взорвалась Елена.

На той стороне трубки — молчание. Елена привыкла к такой реакции, особенно у мужчин, — инертность в таких случаях — их маленький бунт. Видно, помогает им сохранить остатки мужского достоинства.

— А что с другой девкой делать? — сурово спросил Ладо.

— Особого выбора у нас нет. Придется довести дело до конца.

— Согласен.

Я разве спрашивала твоего согласия, подумала Елена, но все же промолчала. С него и без моей стервозности хватит. Довольно и того, что за дело я собираюсь ему поручить. Елена прекрасно понимала природу своих сомнений — ей попросту не хотелось убивать эту девчонку.