Доллар всемогущий - Даршини Дэвид

Ключевая процентная ставка – это ставка, по которой центральный банк кредитует другие банки, а банки – друг друга. В разных странах ее устанавливает либо центральный банк, либо правительство. Ключевая процентная ставка определяет, какой объем кредитов и на каких финансовых условиях может быть выдан физическим лицам и предприятиям.

Управление стоимостью кредитов и выплатами по депозитам – это мощный инструмент. Большинство людей берет кредиты на приобретение жилья. Суммы, которые они тратят на погашение этих кредитов, влияют на то, сколько они могут потратить на что-то еще. Аналогичным образом, если хранить деньги на банковском счете невыгодно, потребитель предпочтет их потратить.

Когда в экономике наступают трудные времена, власти устанавливают более низкие процентные ставки. В случае Лорен это в первую очередь касается ипотеки. Из-за снижения процентной ставки по кредиту у нее остается больше свободных денег, которые можно потратить; кроме того, она может взять еще один кредит и, как следствие, повысить уровень своего потребления. Компаниям становится невыгодно держать деньги в банках, и они предпочтут их во что-то инвестировать. Правительственные займы тоже будут обходиться дешевле, а значит, исчезнет нужда в повышении налогов.

Если правительство намерено немного остудить экономику, происходят обратные процессы. Люди много тратят, что ведет к повышению цен и росту инфляции. Процентные ставки тоже увеличиваются, кредиты становятся дороже, и свободных денег у людей остается меньше. Они реже берут новые займы и выплачивают большие проценты по старым. Это мотивирует их не тратить, а копить деньги.

Монетарная политика управляет инфляцией, ориентируясь на спрос в экономике. Одновременно компании снижают себестоимость производства (со стороны предложения), повышая производительность, а правительство тратит налоги на поддержание инфраструктуры. Не поддаются политическому контролю другие влияющие на инфляцию факторы, такие как цены на нефть или низкий обменный курс валюты. Эти факторы служат отражением глобальных изменений и, как мы видели, отличаются крайней волатильностью, становясь источником постоянной головной боли. С другой стороны, увеличение экспорта дешевых китайских товаров помогает удерживать цены на низком уровне безо всякого повышения процентных ставок.

На практике применять методы монетарной политики для повышения производительности не так уж просто. Это не точная наука, а скорее искусство. Никто доподлинно не знает, в какую сторону менять ставки и насколько. Так же трудно предсказать конечный результат монетарной политики и рассчитать, какое время потребуется для его достижения. Каждый шаг на этом пути сопряжен с риском. Если все делать правильно, экономика страны оживет, но стоит оступиться, и ей будет нанесен непоправимый вред. В XXI веке почти все крупные мировые экономики прибегали к монетарной политике, и, когда грянул финансовый кризис, это, разумеется, был первый рычаг, к которому потянулись центральные банки. Они десятилетиями действовали по одной и той же схеме и сделали то же, что делали всегда, – снизили процентные ставки. Но это снижение носило беспрецедентный характер.

В начале 2008 года Федеральная резервная система опустила ключевую процентную ставку межбанковского кредитования почти до нуля. Многие другие страны двинулись в том же направлении. Мировая финансовая система ощущала признаки надвигающейся катастрофы и была готова к самым решительным мерам – несмотря на опасения, что их все равно будет недостаточно для спасения тех, по кому кризис ударил сильнее всего: по обычным людям, которые могли лишиться работы и средств, чтобы кормить свои семьи.

Почему было не раздать людям деньги, чтобы они продолжали их тратить? Банк Англии и ФРС занимаются выпуском денежных знаков, но просто напечатать купюры и раздать их населению нельзя. У них нет волшебного денежного дерева. Или все-таки есть?

На самом деле и первый, и вторая могут нажать на кнопку и сотворить фунты и доллары в электронном виде. Центральные банки имеют право по своему усмотрению формировать резервы для коммерческих банков. Именно так они и поступили. Коммерческие банки превращают эти резервы в реальные деньги, выдавая кредиты физическим или юридическим лицам под более низкие проценты и таким образом стимулируя рост и создавая рабочие места. Центральный банк также может выкупить государственные облигации (а иногда и другие активы) у других банков и организаций, таких как пенсионные фонды. У бывших владельцев облигаций появится больше наличных, и они смогут активнее инвестировать в акции и другие фонды. Повышенный спрос на облигации приведет к снижению процентных ставок, которое распространится на другие сегменты экономики.

Этот процесс называется количественным смягчением. В период, о котором мы говорим, это был нестандартный экспериментальный прием. Никто не знал, сработает ли он и как много времени потребуется для его применения. Столь масштабное денежное вливание в экономику могло обернуться непредсказуемыми последствиями. Если бы товаров и услуг, на которые можно потратить новые средства, оказалось недостаточно, цены подскочили бы до небес. Но отчаявшиеся правительства западных стран были готовы рискнуть.

В 2008–2016 годах правительство США потратило на количественное смягчение 3,7 трлн долларов, а Банк Англии – более 400 млрд фунтов, то есть около 600 млрд долларов. Кроме того, были предприняты и более прямые меры: сокращение налогов и стимулирование расходов позволило закачать в экономику миллиарды долларов. На фоне кризиса правительства обратились к кейнсианству. Но этот подход дал лишь кратковременный эффект.

Его результаты проявлялись медленно, и их было трудно отследить. Правительства предпринимали шаги для защиты своих граждан, но они двигались во тьме и на ощупь. Тем не менее рост по обе стороны Атлантики возобновился, а вместе с ним оживился и рынок труда. Не только банковские служащие вроде Эмили Морган сохранили свои места – открылось множество новых вакансий, пусть по большей части не слишком высокооплачиваемых и не таких надежных, как раньше. В Великобритании финансовый кризис привел к одному из самых резких в истории страны спадов с самой низкой скоростью восстановления.

Насколько правильным было решение заливать пожар денежными вливаниями? Кому они принесли больше пользы – Поле Миллер или банку Эмили? Трудно сказать, как развивалась бы ситуация без количественного смягчения, но, если верить заявлениям Банка Англии, первые 200 млрд фунтов вливаний стимулировали рост расходов (то есть размер британской экономики) на 2 %. Таким образом была создана экономическая подушка безопасности в размере около 30 млрд фунтов (40 млрд долларов).

Но куда исчезли еще 170 млрд фунтов? Они отправились прямиком в пенсионные фонды и к инвесторам, с которыми работает Эмили, и значит, в ее банк. Попав в финансовую систему, эти деньги повысили спрос на акции и облигации, толкая их цену вверх и увеличивая комиссию и доходы финансовых институтов и их сотрудников. Причиной финансового кризиса была рискованная игра на рынке, но после него центральные банки предложили другие ставки, и финансовые институты едва успевали пожинать плоды этой политики. Большинство игроков знает, что часто рассчитывать на удачу не приходится, но на финансовом рынке очень рискованная ставка порой может принести огромный выигрыш.