Оборванные нити. Том 1 - Александра Маринина

— Ничего не случилось? — встревоженно спросила она.

— Не знаю, — коротко ответил он. — Поговорю с тобой — пойму.

Поймав бомбилу, который согласился подвезти его до Ольгиного дома за немыслимые деньги, он уже через двадцать минут входил в ее квартиру.

Ольге ничего не нужно было объяснять, она прекрасно помнила всю историю Ксюши Усовой. Единственное, чего она не знала, это того, о чем с Сергеем разговаривали завотделением, зам по экспертной работе и Юлия Анисимовна. Ему удалось изложить все довольно кратко и весьма внятно.

— С тобой столько разговаривали, — усмехнулась Ольга, — и разговаривали далеко не самые глупые люди, что все возможные аргументы тебе уже привели. Повторяться не буду. Обдумай все, что ты услышал, взвесь и принимай решение.

— Какое? Ты можешь мне посоветовать, какое решение принимать?

— А любое, — Ольга улыбнулась, обняла Сергея, прижалась к нему. — Ты можешь принимать любое решение, какое сочтешь нужным. Я всегда тебя поддержу и всегда буду на твоей стороне. Ничего не бойся.

— А если действительно с работы попрут и больше никуда не возьмут? — осторожно спросил он.

— Саблин, ну не валяй ты дурака! — Ольга рассмеялась своим чудесным мягким низким смехом. — Есть два момента: первый — патологоанатом никогда не останется без работы в нашей стране. Нас постоянно и всюду не хватает. Особенно если речь идет о хорошем гистологе. И второй момент: у тебя есть родители, которые тебя всегда поддержат и всегда тебе помогут. Уж устроиться-то на тяжелую работу с нищенской зарплатой — это в пять секунд.

— Я не хочу, чтобы они мне помогали, — Сергей упрямо мотнул головой. — Я должен все в этой жизни сделать сам. Только сам.

— Ладно, — легко согласилась она. — Не проблема. Устроишься сам.

Она поцеловала его и тихо повторила:

— Ничего не бойся, Саблин. Я с тобой.

На следующее утро Сергей пришел на работу, сел за свой стол, достал чистый лист бумаги, взял тонкий красный фломастер и пять раз крупными буквами написал:

«IF I LOSE MY HONOUR I LOSE MYSELF».

«Если я потеряю честь, я потеряю себя». Шекспир, «Антоний и Клеопатра».

Минут десять, не отрываясь, смотрел на исписанный латиницей листок, потом аккуратно сложил его и спрятал в тетрадь, в которой содержались записи по случаю Ксении Усовой.

Через час врач — судебно-медицинский эксперт Сергей Михайлович Саблин подал акт экспертизы по Ксении Усовой, не изменив в нем ни единой запятой.

Февраль в том году стоял на редкость солнечный, ночью бил морозец, а днем воздух под солнечными лучами прогревался так, словно уже давно наступил март. Суточное дежурство в составе следственно-оперативной группы началось три часа назад, группа уже выезжала на квартирную кражу, но без Саблина: судебно-медицинскому эксперту на месте происшествия в этом случае делать нечего. А вот на второй вызов выехать пришлось.

Дежурная машина плотно встала в «пробке»: Москву в очередной раз «перекрыли», чтобы освободить проезд для какого-то политического босса. Водитель злобно матерился, включенная сирена выматывала нервы, но сделать все равно ничего нельзя было — слишком много машин беспорядочно столпилось на плохо организованном перекрестке, и даже при большом желании невозможно было дать проехать машине со спецсигналом. Сергей сидел, опустив веки, потому что солнечные лучи били в глаза через оконное стекло, а занавески, которая по правилам должна была бы это окно прикрывать изнутри, на месте не было. И куда она могла подеваться? Кому нужна грязная пыльная выцветшая занавесочка из дежурной машины?

— Чую задницей, на «головняк» едем, — сокрушенно вздыхал один из оперативников. — Уж больно стремно все началось.

Саблин промолчал, но в глубине души понимал, что парень прав. Начиналось все действительно плоховато. Вострая бабуля, проживающая на третьем этаже девятиэтажного дома, вызвала участкового, дескать, соседи сверху, с четвертого этажа, всячески ей мешают, стучат чем-то по ночам, а сегодня и вовсе стояк забили, и она туалетом пользоваться не может, потому как из унитаза что-то такое неприятное выплывает. Участковый зашел в туалет, посмотрел, что же там такое выплывает, покачал головой, поморщился и направился этажом выше. Звонил в квартиру, расположенную над бдительной бабулькой, стучал, подавал сигналы голосом, однако ему никто не открыл, хотя движение за дверью было очень даже слышно: в квартире совершенно точно кто-то был. Участковый вызвал слесаря и дежурного опера, а пока они добирались в адрес, сбегал в опорный пункт и посмотрел паспорт дома. В паспорте было записано, что в указанной квартире проживают отец и сын Кошонины. Отец шестидесяти трех лет был пенсионером по старости, а его тридцативосьмилетний сынок — пенсионером по инвалидности, поскольку являлся психически больным и состоял на учете в психоневрологическом диспансере. Оба тихие алкоголики, никто на них никогда не жаловался, и проблем у участкового с ними никаких не было.

Дверь вскрыли, участковый и опер вошли и сразу почувствовали выраженный трупный запах. Отец и сын Кошонины мирно сидели в комнате на диване и безучастно смотрели на незваных гостей. Трупный запах доносился до стороны ванной комнаты, куда и двинулись первым делом два работника милиции и любопытствующий слесарь. Двинулись — и тут же выдвинулись обратно в коридор, при этом двое из троих блевали. А тот, которому удалось удержаться, имел весьма выразительный цвет лица.

После чего была немедленно вызвана следственно-оперативная группа. Н-да, с такой предысторией ожидать приятного и ненапряжного осмотра места происшествия не приходится. Дежурный следователь, похоже, оценивал перспективу выезда еще более пессимистично, чем Сергей, ибо сидел мрачный и угрюмый, хотя еще за несколько минут до звонка в дежурную часть от тех, кто побывал в квартире Кошониных, весело травил анекдоты, игриво поглядывая на эксперта-криминалиста Ровенскую, ту самую крупную яркую черноволосую женщину, которая когда-то дала Сергею ценные советы при выезде на трупы, обнаруженные в лесопарке. Лидия Игоревна Ровенская Сергею нравилась, она была уравновешенной, острой на язык, все свои язвительные замечания произносила неторопливо и очень серьезно, отчего слова ее звучали намного смешнее. И дежурить с ней он любил, потому что была Ровенская обстоятельной, дотошной и очень профессиональной, а эти качества Сергей, не терпевший халтуры и безграмотности, ценил в людях больше всего.

Ровенскую, казалось, предстоящие приятные впечатления не волновали ни в малейшей степени, всю дорогу она разговаривала по мобильному телефону то с сыном, то с дочерью, то с мужем, то со свекровью. Сергей с завистью поглядывал на черную аккуратную трубку с небольшой антенной в пухлой руке криминалиста: у него самого был только пейджер, мобильник ему пока не по карману. И кто знает, сможет ли он когда-нибудь его приобрести, а если и сможет, то осилит ли абонентскую плату. У эксперта-криминалиста Ровенской оклад содержания ниже зарплаты судебно-медицинского эксперта, но у нее муж хорошо зарабатывает, в бизнесе крутится, и она может позволить себе и мобильный телефон, и хорошую одежду, покупаемую явно не там, где приходится приобретать вещи его жене…