Испытание выживанием - Айя Сафина

– От главных ворот всего сотня метров до арсенала. Этого вот так хватит, – вставил Лосяш, проведя большим пальцем у шеи.

– Ага! Сто метров, истыканных видеокамерами, как гедза Вьетнама этой ночью!

– Фунчоза прав. Нас обложат меньше, чем через минуту после того, как первая камера нас засечет, – согласился Тони.

– Эй, алле! Мы будем в арсенале! Там огневой мощи, как вшей у Легавого в трусах!

– Ты дебил? Нас всего четырнадцать да и то поломанных и избитых. Да пусть там в арсенале бомб, как монет в сейфе у Скрудж МакДака! Нам это не поможет! Нам солдаты нужны!

Фунчоза на выпад Мухи не отреагировал, особенно, когда Хай Лин стояла напротив него со сломанной рукой, подвешенной в косынке, а Бриджит едва ли могла стоять из-за гематом по всему телу. Остальные тоже не могли похвастать отличной физической формой: со дня штурма Генералитета прошло всего полторы недели, и за такое время переломы не срастаются, а швы едва успевают затянуться.

Легавый хоть сколько может пытаться скрыть от меня вывихнутое колено, но я уже наперед знаю, что в грядущей схватке мне придется стоять между ним и вражескими пулями. Потому что не смогу я сообщить Тамаре о том, что ее сын пал смертью храбрых. Родители не должны терять детей. Был бы мой отец жив, я бы не пожелала ему такой участи.

– Муха прав. Если мы хотим поднять реальный бунт, нам нужны все Падальщики, но ребята расформированы, – произнес Электролюкс.

– Козел-Триггер специально разбросал их по разным отрядам.

– Как мы сможем добраться до них? Как сможем собрать их в одном месте в одно время?

– Долбалания использовала спиногрызов для доставки сообщений. Эффективное решение!

– И скольких детей ты видел в военном блоке?

– Мы можем пустить их по канализации! Пусть поработают таракашки!

– Не будет никаких детей в нашем плане! У меня есть идея!

– Ну конечно! Она у него всегда есть. Гребанный красавчик.

Калеб же вытащил с полок стопку знакомых книжек.

– Комиксы? – удивился Антенна.

Запрещенные Отделом пропаганды, как дискриминирующие действующую власть, эти провокационные книжонки полные историй, списанных со всех ярких и реальных персонажей Желявы, демонстрировали со своих черно-белых страниц солидарность его автора с мятежным духом, бродящим по коридорам измученной подземной базы. Мне тоже становилось легче, когда я держала их в руках и видела в их рассказах мои умозаключения, подозрения и надежды. Один из номеров комикса был посвящен моей жизни, в нем были красочные пейзажи отцовской родины – деревенька Палужье близ Брянска, фотографии которой так врезались мне в память в детстве, всю жизнь я хотела вернуться в те места, где вырос папа.

Теперь я знала, что это Маргинал добровольно стал нашим автобиографом. Эти комиксы заставляли всех, кто их читал, верить в то, что они не одни, и что кто-то там сверху, такой вездесущий, знает обо всех событиях, происходящих на Желяве, знает секреты ее жителей, но еще более важное – знает их страхи. Маргинал обнажал их в метафорических рисунках и карандашных аллегориях. Наши страхи говорили с нами со страниц комиксов, и каждый задумывался над тем, как их побороть.

До меня вдруг дошло.

– Черт, от этого Маргинала у меня всегда мурашки были, – Легавый передернул плечами.

– Наш вечный призрак, – добавил Буддист, – он был везде и всегда.

С этими словами Буддист указал на десятки разносортных мониторов, собранных в комнате. Маргинал следил за каждым углом Желявы не хуже тысячи глаз Трухиной. Он помог нам во время штурма военного блока, помог Калебу сбежать, а потом вернуться.

– Зашифруем послание в новом выпуске комикса. Помните загадки в конце? «Где Уолли?», «Достань Франкенштейна». Их могли разрешить только Падальщики, потому что ответы основывались на наших маршрутах и открытиях на поверхности.

Ребята вдруг заулыбались, а я почувствовала гордость за неутомимый боевой дух товарищей.

– Беззвучное радио, – сказала Жижа, кивая.

– Мы оставим в загадках послание о времени и месте. И подождем в туннелях, посмотрим, сообразят ли.

– А если нет, чур я первым бью Калеба мылом в носке!

Мы переглянулись, каждый кивнул, соглашаясь с выработанным планом.

– Ну так что, Маргинал? Я знаю, что ты нас слышишь. Нарисуешь последний комикс для Желявы? – спросил Калеб в потолок.

Мы притихли, ожидая ответа призрака.

Рация на столе перед нами зашуршала, и оттуда полился знакомый французский говор:

– Приму за честь подарить вам шанс на победу, сержант.

И тут до меня дошло, что Маргинал так никогда и не назвал Калеба командиром. Неужели он все это время знал, что Тесса жива?

26 января 2071 года. 18:00

Тесса

Я стою над раковиной. Кажется, это моя ванная, я не знаю наверняка, потому что не помню, как добралась до своей комнаты. Вот так вирус постепенно завладевает моим сознанием, даже если я не сплю. Он крадет мои мысли, воспоминания, нейроны, которые продолжают отчаянные попытки сохранить связи между друг другом, но с каждой минутой это становится все сложнее.

Я чувствую, как это подкрадывается ко мне. Нечто чужеродное, омерзительное, нагоняющее ужас. Ощущение скрежета где-то в затылке не покидает ни на секунду, я прямо слышу, как вирионы атакуют мои клетки мощной волной цунами, которую невозможно остановить ничем на свете. Мои нейроны взрываются, как парад шариков, превращая звук своей погибели в сплошной безостановочный треск «та-да-да-да-да» и скоро от меня не останется ничего.

Если бы вирус имел осязаемую форму размером с человека, то стоял бы сейчас позади меня и медленно проникал в мое тело, как в том идиотском фильме «Нечто», где группу исследователей в Антарктике атаковало инопланетное существо, способное впитываться в людей и мимикрировать под них. Там такие жутки монстры были с кучей рук-ног, когда нечто пожирало сразу нескольких членов экспедиции.

Фу. Зачем я об этом вспоминаю?

Моя тошнота усилилась, а жуткие кадры фильма ужасов помогли ей пересечь финишную черту.

Я склонилась над унитазом и блеванула. Гребаный вирус! Почему бы тебе не начать зачистку памяти с вот таких вот бесполезных мерзких кадров из ублюдских фильмов? Черная склизкая масса со стойким привкусом металла вырвалась из бездны моего нутра: окисленная кровь, что я получила от Кейна. Так мой организм отреагировал на недоделанную сыворотку, что тот же Кейн вколол мне пару минут назад. Он отчаянно пытается выиграть для меня время. Хренов дилер. То в монстра превращает, то в человека. Чертов доктор Франкенштейн! Я, конечно, осознаю, что это была моя идея, но он как будто так и рад поэкспериментировать надо мной. Еще один ублюдок!

Робокоп заботливо держал мои волосы моими же руками, иногда ласково похлопывал по спине, пока я сотрясалась над унитазом. Галлюцинации усилились до такой степени, что я чувствовала его прикосновения.