Малышка, пойдем со мной… - Мартина Коул

Теперь, глядя на этих двоих, он был рад, что организовал встречу. Эррол поможет Джон-Джону отыскать Томми. У него есть свои люди в полиции. Малышка Кира будет отомщена.

Девочка умерла, это было ясно как Божий день.

Но они хотели знать главное: как она умерла.

Обращаясь к Эрролу, Сиппи тихо сказал:

— Если бы нашли ее тело, Эррол, половина боли ушла бы. Хуже всего оставаться в неведении.

Эррол кивнул. Он был красив, и знал это. Он любит носить голубые джинсы с белым жилетом. Его черное тело было накачано анаболитиками. По Лондону он разъезжал на спортивном «мерседесе» престижной модели.

Покачиваясь на стуле, он с наслаждением потягивал ирландский портер.

— У меня хорошие новости. Первый вариант — в Шеффилде, другой — в Бирмингеме. Оба страдают от ожогов, и оба под вымышленными именами. Я узнал об этом от своего человека. Хороший парень. Работает на Гражданскую общественную службу, но и на меня тоже. — Он рассмеялся и добавил: — Я всегда говорил: парень далеко пойдет.

Джон-Джон рассмеялся вместе с ним, хотя и не оценил шутки. Но он знал, как вести себя в таких ситуациях.

Эррол сунул ему листок с адресами.

— Здесь два телефона. Позвонишь по ним — и тебе подскажут, к кому обратиться, понял?

Джон-Джон кивнул.

— Спасибо, за помощь.

— Надеюсь, ты найдешь сестру. Это, должно быть, тяжело, очень тяжело.

— О да…

Сиппи сидел спокойно.

— За девочку нужно отомстить, — сказал он.

Эррол улыбнулся.

— Конечно, нужно, и мы займемся этим.

Затем они болтали о всякой ерунде, просто чтобы остудить пыл, прекрасно понимая, что Джон-Джону не терпится действовать. Так как Эррол оказал ему важную услугу, Джон-Джон из приличия задержался.

Жанетта беседовала с Лиз Паркер.

— Так сколько же ты получаешь за ночь? — спросила Жанетта.

Лиз, склонив голову, размышляла. Выглядела она совсем юной.

— Как правило, триста фунтов. Иногда выходит и больше.

Жанетта была заинтригована.

— А иногда — это когда?

— По заказу клиентов я надеваю школьную юбочку и трогательные белые носочки. — Она засмеялась. — Некоторые отваливают за это кучу денег. За пару-тройку часов набегает до трех тысяч. Главное — войти в образ. Мужчинам нравится трахать девственницу. К тому же все происходит на дому, поняла?

Жанетте это понравилось.

— Однажды я была в доме у одного клиента, а тут возвращается его жена…

Глаза Жанетты загорелись.

— Неужели? И что же?

— Я удрала через заднюю дверь, прихватив с собой форму. Он сам вытолкнул меня. В общем, я только потом поняла, что мне не заплатили.

Глаза Жанетты едва не выскочили из орбит.

— И ты туда вернулась?!

Лиз ухмыльнулась.

— Нет, мой сутенер решил за меня все проблемы.

— Неужели Пол Мартин занимается этим?

Лиз не знала, что ответить. Ей было известно, что между матерью Жанетты и Полом существовала многолетняя связь. За несколько слов легко можно вылететь с работы. Такие люди, как Пол, знают все, что о них говорят.

— О, у Пола много помощников, — засмеялась она. — А почему это тебя интересует?

Жанетта пожала плечами.

— Да просто спросила. А что, нельзя?

Но на самом деле она думала о том, где заработать деньги. Ей хотелось иметь собственный угол, но этот «угол» в Лондоне стоил дорого.

— А кто тебе находит таких клиентов?

Несколько секунд Лиз молчала.

— А зачем тебе?

— Ну, скажи…

— Один парень по имени Пиппи Лайт. Он — дерьмо. Твой брат ненавидит его.

— Правда? А почему?

Лиз знала, что Джон-Джон будет не в восторге, узнай он о болтовне с его сестрой.

— Мне кажется, он не любит зарвавшихся сутенеров.

— А где же ошивается этот Пиппи?

— Ты что, хочешь выйти на панель? — удивилась Лиз.

Жанетта натянуто рассмеялась.

— Конечно, нет! Просто спрашиваю, вот и все. Любопытство не порок. Так всегда говорит Джон-Джон, когда мучит меня, где я была и чем занималась. Он думает, будто я не знаю, что он следит за мной.

— Он заботится о тебе, Жанетта.

Девушка рывком откинула назад свои длинные каштановые волосы.

— Может, он еще будет диктовать мне, как жить?

Ее лицо потемнело. Мать и слышать не хочет о возвращении домой блудной дочери, во всяком случае, насовсем. Она постоянно твердит, что ей нужно время, чтобы оплакивать Киру. Кира, Кира — одна лишь Кира, даже когда ее уже нет. А к Жанетте мать придирается по-прежнему, из-за всякой ерунды. Нет уж, пора ей жить своей жизнью.

— Не обижайся на меня. Я бы хотела, чтобы кто-нибудь заботился обо мне, но… — задумчиво проговорила Лиз.

Жанетта состроила гримасу.

— Ты просто не сталкивалась с этим. Забота тоже бывает назойливой.

— Но после того, что случилось с Кирой…

При этих словах Жанетта вскочила:

— Все, я должна идти. Мать ждет меня с визитом.

Она всегда меняет тему, когда кто-либо говорит о ее сестре. Ее не отпускало чувство вины перед ребенком.

По дороге домой она вновь думала о том, что произошло с Кирой. Она постоянно думала об этом, когда оставалась одна. Потому-то она и окружала себя людьми — чтобы не испытывать боль в одиночку. Больше всего ее тянуло побыть с мамой. Только Джоани могла утешить ее по-настоящему.

Джон-Джон видел, как изменилось лицо Джоани.

— Ты считаешь, он действительно там? — нетерпеливо спросила она.

Джон-Джон кивнул.

— Да, он в Шеффилде. Я чувствую это. Но сначала все-таки съезжу в Бирмингем. Этот Эррол — замечательный парень.

Джоани кивнула.

— Дай Бог ему здоровья.

Говоря это, она пополнила свой стакан. Джон-Джон, вздохнув, промолчал, чтобы избежать очередной ссоры. Пристрастие Джоани к спиртному в последние дни перешло все допустимые границы. Но он не пытался остановить ее, он понимал, что ей необходимо чем-то поддерживать себя, чтобы протянуть очередной день. Возможно, когда он разберется с Томми, он поговорит с мамой.

Джоани искренне обрадовалась тому, что местопребывание Томми наконец обнаружено. В знак благодарности она крепко обняла сына, наслаждаясь исходящим от него едва уловимым запахом табака, и размышляла над тем, что еще может уготовить им судьба.