Моя мишень - Ольга Вечная

Я чувствую, как расслабляется и напрягается его член внутри. Обнимаю Лешу ногами изо всех сил, не позволяя отстраниться. Я хочу, чтобы он кончал в меня, мне мешает презерватив. Мы крепко обнимаемся и дышим. Он совершенно необыкновенный, а я снова его женщина.

Его словно выкинуло из жизни. Он здесь, его руки по-прежнему поддерживают меня, сам стоит, уткнувшись лицом в мою шею, но только и делает, что дышит. Я прихожу в себя первой и нежными, невесомыми движениями глажу его затылок, его плечи, расслабляя стальные мышцы. Он вспотел, на висках и между лопаток крохотные капельки. Еще через несколько мгновений он напрягается, выпрямляясь, но я все еще цепляюсь за него руками и ногами, не готовая отпустить. Мне жаль, что мы не в постели, наверное, нужно было все же дождаться его дома, нам было бы физически удобнее. Невыносимо хочется пить.

— Тебе было хорошо? — спрашиваю полушепотом, продолжая гладить.

В ответ он рвано дышит. Снова утыкается мне в шею, качает головой и дрожит. Наконец-то весь дрожит в моих объятиях, внутри меня пульсирует. Как я и мечтала. Мой родной, единственный.

А потом он ударяет ладонями по обе стороны от меня. Сильно, на пределе. Бьет дважды подряд. От страха и неожиданности я сжимаюсь в комочек и льну к нему. За защитой. Как и всегда. Словно агрессия сейчас исходит от кого-то другого.

Он качает головой.

— Хорошо, Рита. Еще как, — говорит низко. Я лишь крепче вжимаюсь в его тело. Сливаюсь с ним. Оттолкнуть меня невозможно. Он говорит мягко и как будто… устало: — Зачем? Ну зачем ты так, Рита? Нахрен нам был нужен этот опыт?!

— Боже, родной. Я твоя. Всю жизнь твоя, даже когда тебе это не надо было, — я поспешно глажу его щеки, его шею. — Только твоя. Ты всегда и во всем первый и единственный. Я даже ни с кем не целовалась, кроме тебя.

Он хмыкает.

— Видел я, как ты не целовалась, — он имеет в виду ютуб. Не ждет ответа на свою колкую фразу, оглядывается, проверяя, по-прежнему ли мы в безопасности. Снова начеку.

— Это же постановочно, для камеры. Как актёры, — я знаю, что он это знает, но хочу произнести вслух.

— Умом понимаю, но бомбит капец как. Рвёт на части от ревности, — а потом, убедившись, что нам по-прежнему никто не сможет помешать, Леша словно дуреет. Бросается на меня и целует шею, плечи, грудь. Жадно. Ненасытно. Грубовато, но не причиняя боли, если не считать сердце, которое снова ноет из-за вины перед этим мужчиной. Я откидываю голову, предоставляя ему себя полностью. Он втягивает в рот мою кожу, лижет, опять зацеловывает. Без церемоний, по-мужски, ему это надо. А я все глажу и глажу его по затылку. Мой хороший, мой самый любимый.

Он стягивает презерватив, тянется за новым. А еще через время, наконец, насытившись, смотрит мне в глаза:

— Пора ехать, холодно.

— Согласна, — охотно киваю, окончательно дезориентированная.

Он помогает мне спрыгнуть с капота, расправить измятое платье. Нежно целует в лоб и открывает пассажирскую дверь. И правда, солнце окончательно скрылось за горизонтом, и температура резко потеряла пару градусов. Да, осень украла у лета несколько ласковых дней, но по-прежнему остается периодом, готовящим все живое к сибирской ледяной зиме. Мы успели оставить все плохое позади до наступления холодов. Мы настоящие счастливчики.

— Мой маленький жестокий Ёжик, — четко произносит Леша в машине, снимает внедорожник с ручника, и мы выезжаем на проселочную дорогу. Его щеки все еще розовые, на лице блуждает довольная улыбка. Печка жарит на всю катушку, спину приятно нежит подогрев сидений.

— Так-то они хищники, — говорю с глуповатой блаженной улыбкой.

— Да понял уже, — хмыкает. Машина набирает скорость, и мы спешим домой.

Рита

Следующие месяцы у нас с Лешей все настолько хорошо, что трудно поверить в реальность происходящего.

— Ну скажи, вот скажи мне! — пристаю к нему с вопросами и комментариями. Алексей сидит на диване и смотрит сериал на ноутбуке, я доделываю домашние дела и то с одной стороны подсяду к нему, то с другой — обниму. Всячески отвлекаю внимание на себя, целую в щеки, балуюсь. У меня игривое настроение, а у него дьявольское терпение: — Ты самый лучший из всех людей, что я знаю. Почему ты такой хороший? Чья это заслуга?

— Ты сказала, что весь вечер будешь заниматься, и чтобы я тебе не мешал, — цедит он, делая звук погромче. — Я настроился на киношку, — он отклоняется в сторону, чтобы не дать себя поцеловать, но не тут-то было: я делаю рывок вперед и быстрым движением провожу языком по его щеке.

— Рита, блин, — улыбается. — Сейчас напросишься.

— На что же?

— На что-нибудь.

— Пошли тогда в кино! Я хочу с тобой в кино. Красиво оденусь, накрашу губы, ты будешь весь вечер на меня пялиться, а не в монитор. А задания я все выполнила.

— Шустрая какая, — он сгребает меня в охапку, усаживает на колени и поглаживает бедро, впрочем, не отрывая глаз от экрана.

— Леша, так что? Мы идем?

— Т-с-с, тихо, интересно. Да сиди ты смирно, хорошо же!

Поначалу я планирую все же выкрутиться, но потом думаю: и правда же хорошо! Льну к его плечу и пытаюсь погрузиться в сюжет боевика. Так и сидим некоторое время, он меня гладит, я прижимаюсь. В кино не идем, больше не хочется. Мы вообще после примирения практически никуда не ходим, редко выбираемся где-нибудь поужинать, когда готовить лень. Не до этого.

— Мама сказала, я расцвела за последние недели. Ей приятно на меня смотреть. И энергии море! Столько планов на будущее.

— Ага.

— Что «ага»? Это благодаря тебе! — легонько толкаю его в плечо.

— Влюбилась, что ли? — он прижимается губами к моей макушке. Я киваю пару раз. Леше можно и нужно говорить такие вещи прямо, ему в голову не придет высмеять чьи-то чувства. Если ему это неинтересно, он просто не станет слушать. — Сильно?

Снова киваю.

— Тогда иди сюда, — поднимает мой подбородок указательным пальцем и целует в губы.

Больше на диване никто не спит, он неплох, но с кроватью не идет ни в к какое сравнение. С кроватью, в которой рядом со мной отдыхает мой невероятный мужчина.

Я часто бываю одна, поэтому потихоньку обустраиваюсь и обживаюсь. Покупаю новые вещи, иногда даже кое-что из мебели, кухонной утвари.

Когда же мы вдвоем… Шахматы пылятся в шкафу, на них нет времени. Все силы уходят на внимание друг к другу, остальное позже — успеется. Я стараюсь разобраться со всеми делами к его возвращению, чтобы посвятить Леше каждую минуту. Мне самой этого хочется. У нас будто медовый месяц, с той разницей, что, пережив разрыв, мы относимся друг к другу еще более трепетно.

Алексей против, но я продолжаю работать в магазине отца, чтобы иметь собственные деньги. Посоветовавшись с преподавателем, решаю, что поступать в медицинский все же не стоит: время упущено. Но при этом мне ничего не мешает выучиться на химика, фармацевта или провизора. А уж куда смогу поступить — в ВУЗ или колледж — весной покажет уровень подготовки.