Возбуждённые: таинственная история эндокринологии. Властные гормоны, которые контролируют всю нашу жизнь (и даже больше) - Рэнди Хаттер Эпштейн

Янг добавил, что пусть в этих ранних исследованиях немало изъянов, не нужно вообще отказываться от дальнейших изысканий. Он считает, что когда мы расшифруем все тонкости работы окситоцина, то сможем найти новаторские способы лечения людей с аутизмом или синдромом тревожности[26]. «Пока что FDA не одобрила окситоциновую терапию ни для чего, – предупреждает он. – Врачи могут получить препараты окситоцина, а родители умоляют их прописать эти препараты детям».

Вопрос стоит не в том, играет ли окситоцин роль в родах, сексе и поведении. Роль он играет. Нам – потенциальным покупателям, ученым и журналистам – нужна полная ясность. В огромном океане исследований прячутся жемчужинки доказательств, путеводные огоньки, которые поведут за собой будущих ученых, и те смогут выяснить, что же на самом деле делает окситоцин и сможем ли мы вообще в принципе как-то управлять этими процессами[27]. «Некоторые вещи, которые они говорят, могут оказаться правдой: окситоцин связан с любовью, сексом, снижением тревожности и стресса и прочим подобным, – сказал Педерсен. – Дело все в том, что для того, чтобы сделать из этого полезное лекарство, понадобится ужасно много работы».

Доктора Пруденс Холл не волнует весь этот негатив по поводу окситоцина. По ее словам, она – не ученый, а клиницист, и она точно знает, что помогает ее пациентам. Ее не волнуют данные о том, какое количество гормона добирается до мозга. Она видела, как действуют ее подъязычные таблетки. Когда мы завершили наш разговор об окситоцине, доктор Холл обняла меня. Потом ее публицист тоже обняла меня. И ассистентка тоже меня обняла. Когда я собиралась уйти, Холл добавила: «Объятия тоже полезны для окситоцина».

Мел Уаймор начал принимать тестостерон незадолго до менопаузы. Так уж вышло, что они с сыном вместе пережили пубертатный период. У сына первым вырос кадык и сломался голос. «Я отстал от него», – рассказывал Мел.

Мел был в разводе около 10 лет, прежде чем принять решение о смене внешности. «Я сел с детьми и достал свой детский альбом. Я сказал: “Ребята, вы знаете, что я – не типичная мама, потому что я встречаюсь с женщинами. Вы видите, что я коротко стригу волосы; я обнаружила, что внутри меня живет мальчик, и я собираюсь выпустить этого мальчика на свободу”».

Мел стал носить мужскую одежду, сделал себе традиционную мужскую прическу и перетянул груди. «Чуть ли не первое, что я сделал, – перетянул груди. Я испытал большое облегчение, избавившись от лифчиков и “омужествив” свои женские качества».

Его дети поддержали его решение; им тогда было 12 и 15 лет. Но Мел сказал, что они даже не представляли, что будет дальше. Да и он тоже.

Мел, как и другие трансгендеры, был глубоко убежден, что его женская анатомия не соответствует внутренним чувствам. Это не то же самое, что сексуальная ориентация, которая связана с желаниями. Трансгендеры любят говорить, что сексуальная ориентация – это то, с кем вы хотите лечь в постель, а гендерная идентичность – то, кем вы называете себя, ложась в постель.

Согласно всемирным опросам, от 0,3 до 0,6 % жителей нашей планеты считают себя трансгендерами[1]. Опрос, проведенный в 2016 году в США, показал похожие результаты, что означает, что трансгендерами являются около 1,4 миллиона американцев[2]. Эти числа не учитывают людей, которые боятся признаться в своих чувствах. Неудивительно, что количество людей, называющих себя трансгендерами, обычно выше в тех странах, где действуют антидискриминационные законы.

Эта статистика, а также средства массовой информации (статьи, книги, документальные фильмы, телесериалы с персонажами-трансгендерами) могут создать впечатление, что трансгендер – это выдумка XXI века[3]. Но рассказы о мужчинах и женщинах, которые считали, что родились не в том теле, существуют столетиями. В прошлых поколениях люди обычно меняли свой гардероб и брали новое имя. Появление пластической хирургии в начале XX века позволило людям делать операции, чтобы удалить или изменить нежелательные органы[4]. В 1930 году, например, датский художник Эйнар Вегенер сделал первую из четырех своих операций: кастрацию, превращение полового члена во влагалище, пересадку яичников и матки. Большая разница между тогдашним и нынешним временем состоит в том, что гормональная терапия обеспечивает более безопасный переход от одного состояния к другому[5]. Все началось с доступного тестостерона в 1935 году и синтетического эстрогена в 1938-м.

* * *

1 декабря 1952 года в New York Daily News вышла статья о Кристине Йоргенсен, бывшем Джордже Йоргенсене, необщительном 26-летнем солдате из Нью-Йорка, который сменил пол с помощью операции и гормональной терапии. «Бывший солдат стал красавицей-блондинкой», – гласил заголовокб. Внизу страницы были две фотографии: профиль Кристины с короткой прической а-ля Мэрилин Монро и армейский снимок Джорджа с бритой головой в пилотке. Кристина Йоргенсен была Кейтлин Дженнер 1950-х годах – далеко не единственной, кто сменил пол, но наделавшей больше всего шума.

До операции Джордж Йоргенсен посещал психоаналитиков. Он думал начать прием тестостерона – эта идея посетила его после того, как он прочитал популярную книгу Пола де Круйфа «Мужской гормон». Но Йоргенсен понял, что ни то, ни другое не сможет помочь ему не ощущать себя женщиной. Книга, которая рекламировала тестостерон для мужчин, вызвала у него противоположные мысли. «Можно ли, – спросил он себя, – превратиться в женщину с помощью химической магии?»[7]

Йоргенсен обманом купил у фармацевта таблетки эстрогена, хотя для этого требовался рецепт: он сказал, что готовится к карьере лаборанта-медика (это правда), и ему нужны 100 таблеток эстрогена для экспериментов на животных (это неправда). На этикетке была надпись «Не принимать без назначения врача». Йоргенсен каждый вечер принимал по одной таблетке. Через неделю, как позже писала Кристина Йоргенсен в автобиографии, ее груди стали мягче, и она чувствовала себя намного более отдохнувшей, чем обычно, – возможно, из-за того, что лекарства сделали ее счастливее.

Йоргенсен нашел сочувствующего ему врача в Нью-Джерси, который согласился выписывать новые рецепты и наблюдать за его состоянием. Примерно через год после приема гормонов он рассказал Йоргенсену о шведском хирурге, который делает операции по перемене пола. Йоргенсен отправился в Европу, собираясь провести какое-то время у родственников в Дании, прежде чем поехать в Швецию. В конце концов он нашел в Дании врача, доктора Кристиана Гамбургера, который согласился сделать бесплатную операцию. (Операция считалась экспериментальной, но оплачивалась за государственный счет благодаря тому, что родители Йоргенсена были датчанами.)