Разбойничья злая луна - Любовь Лукина

— Гляди! — крикнула она в полном восторге. — Гляди, кого ведут! Да это ж тот твой дружок, что тебя Улькару подсунул! Ах, варан! Мало того что предал, мало того что травануть хотел, ещё и с караванным снюхался!.. Тесна пустыня…

Они стояли на палубе «Самума» лицом к лицу, два наследника и потомка владык Пальмовой Дороги, оба рослые, широкоплечие, осанистые. Судья, правда, постарше, погрузнее и прихрамывает слегка, но в общем порода одна. Горячий ветер трепал белые балахоны.

— И как ты намерен со мной поступить? — бесстрашно глядя в глаза Ар-Шарлахи, спросил судья.

— Ещё не знаю, — буркнул тот, хмуро отводя взгляд. Странно, но ненависти к лукавому Ар-Мауре он почему-то не испытывал. Злость да ещё, пожалуй, неловкость — вот и все чувства, вызванные внезапной этой встречей.

— Колеблешься: вздёрнуть меня на рее или же закопать в песок?

— Хорошо бы и то, и другое… — процедил Ар-Шарлахи, исподлобья оглядывая досточтимого. — Сначала закопать, а потом вздёрнуть. Или наоборот…

Ар-Маура, должно быть, хотел отпустить ещё одну предсмертную дерзость, но вдруг грузные плечи его опали, а большие, чуть выкаченные глаза наполнились тоской и усталостью.

— Ты вправе не поверить мне, — севшим голосом беспомощно начал судья, — но я рад за тебя. Помнишь наш разговор перед тем, как всё это случилось? Я ждал, я надеялся, что хоть кто-нибудь из нас бросит вызов Улькару… Вот и дождался… — Он усмехнулся и вновь взглянул на Ар-Шарлахи в упор. — Странно… Мне тогда и в голову не могло прийти, что это всё-таки будешь ты.

— Отчего же! С твоей-то помощью…

— Кстати, если бы не эта история, — заметил судья, — ты бы так и ходил до сих пор за брусом…

— Благодетель… — медленно проговорил Ар-Шарлахи. — Значит, ты это всё затеял ради меня?

— Послушай, — сказал судья. — Я знаю, что со стороны всё выглядело достаточно подло. Но ведь я выручал тебя сколько мог, вспомни!.. А ты, по сути дела, помог бежать Шарлаху…

— Поможешь тут! С удавкой на шее!.. — И Ар-Шарлахи, как бы удивляясь, качнул головой.

— Да пойми же ты! — то ли взмолился, то ли прикрикнул досточтимый. — У меня на шее была точно такая же удавка, как у тебя, разве что невидимая!.. Помнишь, что я говорил тебе про Улькара? Боги не прощают тех, кто знал их ещё людьми. И потом… Ар-Шарлахи! Разве я набрасывал на тебя удавку? Кто втравил нас всех в эту историю? Кто виноват больше: она или я? Однако помирился же ты в конце концов с этой коброй!.. А меня ты даже выслушать не хочешь!..

Ар-Шарлахи молчал. Раскалённый ветер трогал корабль, словно пытаясь сдвинуть его с места, щёлкали вымпелы. Хрипловатый сорванный голос Алият выкрикивал команды. Разбойничий караван готов был поднять паруса.

— Хорошо, — сказал Ар-Шарлахи, по-прежнему не разжимая зубов. — Я готов тебя выслушать, досточтимый.

* * *

Возвратиться в тень Ар-Аяфы оказалось куда труднее, нежели отдалиться от неё. С севера прямо в храп кораблям шёл плотный, насыщенный песком ветер, в просторечии именуемый роголомом, поэтому пришлось долго лавировать, то и дело переходя на мускульную тягу.

— Ладно! А если бы сейчас твоя команда не взбунтовалась? Что тогда? — напористо спрашивал судью Ар-Шарлахи.

Оба сидели на ковре в каюте караванного, откинув повязки, и время от времени бросали друг на друга хмурые, исполненные смущения взгляды. Кувшинчик уже опустел наполовину.

— Знаешь, не буду врать, — нагнув крупную голову, со вздохом признался Ар-Маура. — Перейти на твою сторону у меня всё равно бы духу не хватило. Конечно, я бы постарался упустить тебя, представься мне такая возможность, но…

Пол качнулся. Ар-Шарлахи машинально придержал пошатнувшийся кувшин за горлышко.

— Действительно, странно… — пробормотал он. — Когда ты подкинул меня Улькару вместо настоящего Шарлаха, я тебя убить был готов при случае… А теперь вот даже и не знаю, что с тобой делать… Всё могу понять! — взорвался он. — Всё! Если бы не твой подарочек! Как ты вообще додумался подсунуть мне это вино?

Судья взглянул на него непонимающе.

— Вино?.. Ты имеешь в виду то вино, которое мы пили у меня?

— Нет, — тяжело дыша, сказал Ар-Шарлахи, — то вино, которое ты мне прислал на «Самум»! Вместе с выкупом за пленных!..

— Ничего я тебе не присылал, — сказал судья. Несколько секунд Ар-Шарлахи бешено глядел на него. Вроде бы удивление досточтимого было вполне искренним. Вроде бы…

— Так… — сипло сказал он. — Когда был налёт, тебя разбила подагра и ты поручил вести переговоры этому молоденькому голорылому, верно?

— Верно…

— Он от твоего имени передал мне девять кувшинов того самого вина, которое мы пили с тобой накануне… — Видя, что судья хочет перебить, Ар-Шарлахи вскинул руку и повысил голос: — Откуда он мог знать, что мы пили с тобой накануне?

— Ну, догадаться-то нетрудно. — насупившись, проворчал судья. — При всех моих наивных хитростях наши с тобой отношения ни для кого секретом не были… — Он выпрямился и брезгливо прищурил глаз, словно снимал допрос, восседая в судейском дворике. — Вино оказалось отравленным?

— Да.

— Шакал, — равнодушно изронил Ар-Маура. — Голорылый — он и есть голорылый…

Раздался короткий стук в дверь, и в каюту, не дожидаясь разрешения, вошла Алият. Остановилась на порожке.

— Так, — зловещим шёпотом произнесла она. — Замечательно! Значит, ты решил его отпустить?

— Почему? — недовольно спросил Ар-Шарлахи. Она молча кивнула на кувшинчик. Всё правильно. Закон пустыни. Если ты выпил с кем-то вина, стало быть, это твой друг и трогать его ты уже не имеешь права.

— У нас с досточтимым несколько иные отношения, — криво усмехнувшись, пояснил Ар-Шарлахи. — Перед тем как посадить меня в яму, он тоже угощал меня вином.

— Ну, если ты решил его отпустить!.. — повторила она.

— То что? — Ар-Шарлахи прищурился.

— Ничего! Скажу команде — они его в клочья порвут!..

— А ну выйди отсюда!.. — проскрежетал Ар-Шарлахи. Алият хлопнула дверью.

— Да-а… — протянул судья, глядя на сотрапезника с уважением и сочувствием. — Как же ты с ней управляешься?

— С ней, пожалуй, управишься… — проворчал тот и разлил по чашкам остаток вина. — Так ты не ответил.

— Почему не ответил? Могу повторить: никакого вина я тебе на «Самум» не присылал.

В дверь опять постучали, но на этот раз вежливо подождали ответа.

— Кто бы ты ни был, — сказал Ар-Шарлахи. Это был Айча.

— Алият велела сказать: пыль по правому стремени, — доложил он, бросив быстрый недобрый взгляд на судью и кувшинчик.