Мадемуазель Синяя Борода - Лариса Соболева

Поль гладил круглое колено Янины, гладил сладострастно, она же взирала на него свысока, с ленивым равнодушием. И он говорил, периодически целуя в колено:

– Да, моя смерть не за горами… но до того мига, который страшит меня, хочу забыться. Что меня напугает более смерти? Уж не гнев благодетеля моего. И ты, разве ты не обещала мне блаженство?

Он поднялся. Страстные поцелуи завершили короткий монолог, а руки Поля грубо тискали Янину. Она убирала лицо от его губ, шипя:

– Оставьте меня… Боже мой, что вы делаете? Владимир проснется…

– Не проснется, – говорил прерывающимся шепотом Поль, беря Янину на руки. – Он крепко спит, я знаю. И ты это знаешь. А слова твои – отговорки…

Настал еще один миг кошмара – Поль понес ее в ту сторону, где стояли Иона и Агриппина Юрьевна. Деваться некуда! Однако, не сговариваясь, они сообразили, как поступить: когда Поль раздвинул шторы босыми ступнями Янины, помещица и ее управляющий мгновенно завернулись в шторы, очутившись по краям входа. Но тайным любовникам не приходило в головы, что тайна их раскрыта и за ними следят. Поль отнес Янину в конец коридора, где была его комната, к счастью, не споткнувшись о туфли помещицы. Едва за ним захлопнулась дверь, Иона вышел первым из укрытия, отдернув штору, и застал помещицу в полном потрясении: она оперлась спиной о стену и шумно вдыхала воздух, очевидно, чтоб в обморок не грохнуться. Иона принялся обмахивать ее углом шторы, но она схватила его за руку.

– Оставь. Иди за мной. – Привела его в свою комнату и дала волю себе, хотя говорила шепотом: – Боже правый! Да здесь Содом и Гоморра! Разврат, чистый разврат! И кто! Холопка Володькина! Воспитанник Володькин!

– Тише, барыня! – махал на нее руками Иона. – Услышат!

– Не мне надо бояться! – огрызнулась она. – Им! Я их выведу на чистую воду!

До сна ли тут было? Помещица сама не спала и не давала спать Ионе. Впрочем, он, сидя в кресле, несколько раз придремывал, а когда помещица особенно рьяно негодовала, таращил глаза и поддакивал. Он, как и она, был потрясен распутством, при этом чувствовал себя ужасно оскорбленным, виноватым (ведь подсматривал!) и не знал, что в таких случаях предпринимают. Агриппина Юрьевна намеревалась рассказать все сыну, Иона уговаривал ее прежде хорошо подумать, чем несказанно злил.

Едва в доме закопошилась прислуга, помещица переоделась и отправилась на кухню. Отвратительная баба Улита варила некое варево. Приказав подать чаю, помещица пришла в столовую, плюхнулась на стул и задумалась. Явился Иона, потом пришла Янина. С ее появлением у Агриппины Юрьевны глаз остекленел. Иона не на шутку испугался, однако барыня не отхлестала мерзавку по щекам за неверность, даже ничего не сказала, видно, слуги мешали. Наблюдая за обеими женщинами по очереди, Иона убеждался, что не приличия сдерживают помещицу, нет, – в уме она отбирает казнь преступнице. Янина была свежа, улыбчива и услужлива, не чувствовала нависшей над нею угрозы. Она встала из-за стола, поблагодарив, тотчас поднялась и помещица, сделав знак Ионе, мол, иди за мной.

– Куда ты, милая? – будто невзначай спросила она Янину.

– Переодеться, сударыня. Мне надобно сделать покупки.

– Провожу тебя. Нина, как чувствует себя мой сын?

– Он прекрасно спал, – поднимаясь по лестнице, сказала Янина, а правдива при этом была необычайно. – Обычно Владимир Иванович спит беспокойно. Но ежели вы желаете его навестить, то он еще не проснулся.

Так они дошли до комнаты Янины. И тут помещица грубо втолкнула девушку в ее комнату, вошла сама. Иона ничего не видел, так как не посмел переступить порог, но слышать – слышал, представляя, что происходит в комнате.

– Сударыня! – воскликнула Янина возмущенным голосом.

– Молчи, гнусина! – зарычала Агриппина Юрьевна. – Ты, ехидна, влезла меж моим сыном и его женой Лизой и что творишь?! Где ночи-то проводишь, блудница?

– Не изволите ли объясниться?

Пощечина. Янина охнула. Вторая пощечина – Янина всхлипнула.

– Это ты будешь объясняться пред моим сыном, а я с превеликим удовольствием погляжу, как он тебя на конюшню за волосы оттащит и выпорет вожжами.

– За что вы гневаетесь, Агриппина Юрьевна?

– Не смей меня так называть! Тебя продали? Продали! Тебя купил мой сын? Купил! Стало быть, ты холопка, а холопке обращаться к госпоже следует «барыня»! Поняла?

– Я не холопка! – раздался визг Янины.

Еще пощечина. Янина разрыдалась, а помещица заговорила спокойно:

– Вчера я видала, как ты с Павлом целовалась на лестнице. Потом он отнес тебя к себе в комнату, и не смей лгать, будто вы там в карты играли. Тьфу! Срамница! Тебя мой сын обогрел, обласкал, жену свою законную забыл и… А ты… дрянь!

– Выслушайте! – бухнулась в ноги Янина. – Все так, как вы сказали. Да, вчера я была с Полем, но не по своей воле, а по его. И не только вчера. Он… он запугал меня!

– Кто? Павел? – не поверила помещица, хохотнув с сарказмом.

– Да, да! Вы не знаете его! Это из-за Поля болен Владимир Иванович. А я, видит бог, лишь об одном мечтаю: чтоб он поправился скорее и наказал негодяя. Поль… он… – Рыдания, одни рыдания слышал Иона, стоя за дверью и переживая, чтоб никто не очутился поблизости, ведь Агриппина Юрьевна и Янина забылись, говорили громко. – Он лишил Владимира Ивановича состояния… вы же не знаете… и ваш сын не знает. А у него теперь почти ничего нет.

– Как это? – не выдавала своей заинтересованности Агриппина Юрьевна, понимая, что слышит сейчас правду. – Ты что болтаешь, дура?

– Я правду говорю, – плакала навзрыд Янина. – Владимир теперь беден. Поль не только отменный рисовальщик, но и подделыватель искусный. Сначала, обнаружив сей дар, он забавлялся, подписываясь, как ваш сын, потом в его дьявольской голове созрел страшный план – забрать все-все состояние у графа… и у вас…

– Полно бред нести. Павел смертельно болен, о том тебе вчера он сам говорил. Зачем ему богатства?

– О, это неблагодарный человек, мстительный. Он не простил Володе, что тот насильно привез его в Россию. Во всех своих бедах, в болезни тоже он винит Владимира Ивановича. А ваш сын редкий человек…

– Далее говори! – рявкнула помещица.

– Когда Владимир Иванович узнал всего-то десятую долю, что сделал с ним Поль… с ним случился припадок. И внука вашего не случайно сбросила лошадь. Это все Поль. А меня он заставил… Иначе… сказал… убьет Владимира. А потом меня. И я, чтоб он… не трогал нас… я согласилась…

– Речи твои непонятны, – сказала Агриппина Юрьевна через паузу. – Пускай сын рассудит, кто из вас виновнее…

– Умоляю!!! – взвыла Янина. – Не говорите Владимиру. Вы убьете его! Потом… Чуть позже, когда он окрепнет… И тогда я при вас все расскажу.

– Ладно, – проворчала Агриппина Юрьевна. – Я-то подожду. Но и ты, гляди, не заврись. А покуда посиди под замком. Всего-то до выздоровления моего сына.