Туннель времени - Мюррей Лейнстер

— У меня есть декорация, которая выглядит как корабль, — снисходительно заметил Кохрейн. — Считай, что с этим все улажено.

— Но нужны еще запасы. Воздух, вода, провизия. Команда, наконец! Мы не можем заплатить за все это. Здесь, на Луне, цены просто грабительские! Как ты можешь пытаться воплотить эту идею, не имея никакого капитала?

— Я намерен последовать примеру моего старого приятеля Христофора Колумба, — сказал Кохрейн. — Я собираюсь дать потребителям то, чего они хотят. Колумб не пытался никому продать долю в новых континентах. Кому были нужны новые континенты? Кто хотел переехать в другой мир? Все захотят, чтобы их соседи уехали и освободили им место, но никому не захочется уезжать самому. Колумб продавал надежду на что–то, имевшее уже устойчивую ценность, что можно было продать в любом городе или деревне, то, что уже имело готовую систему сбыта! Я собираюсь предлагать точно такой же ходкий товар. Мои грузовые ракеты будут летать сюда за двадцать четыре часа, и за стоимость перевозки и самого груза будут платить!

Он повернулся к Бэбс. Никогда еще Кохрейн не выглядел более циничным.

— Бэбс, вы только что стали свидетельницей одного из тех моментов, которые должны войти в учебники истории наряду с историей о Бене Франклине, запускающем воздушного змея. И что вы думаете?

Девушка замялась и вспыхнула. Луноход громко скрипел и лязгал, ползя по колее, ведущей вниз. Снаружи, разумеется, не было никакого звука, поскольку не было воздуха. Но шум внутри самого лунохода был заметным. Паровой двигатель производил очень характерные звуки.

— Я… я лучше промолчу, — смущенно пробормотала Бэбс. — А что у вас на душе, мистер Кохрейн?

— У меня? — ухмыльнулся тот. — Я думаю, какой же чертовски забавный у нас мир, если люди вроде Дэбни, Билла, Джонса и меня оказываются теми, кто должен начать операцию «Дальний космос»!

— Вычеркните девятый параграф раздела «С», — вежливо говорил в микрофон системы лучевой видеосвязи с Землей Кохрейн. — Теперь весь раздел «В1» от одиннадцатого параграфа. А теперь, после того как вы вычеркнете весь последний раздел — четырнадцатый, — мы можем заключить эту сделку.

Последовала четырехсекундная пауза. Примерно две секунды на то, чтобы его голос достиг Земли. Примерно две секунды на то, чтобы начало ответа дошло к нему. Мужчина на другом конце яростно возражал.

— Мы очень далеко друг от друга, — резко сказал Кохрейн, — а наш разговор передается всего лишь со скоростью света. Вы же не с другим континентом говорите. Поберегите деньги. Да или нет?

Еще одна четырехсекундная пауза. Человек с Земли нехотя согласился. Кохрейн у него на глазах подписал контракт. Человек с Земли тоже подписал. Не только документы, но и все разговоры записывались на пленку. Специальная встроенная система засвидетельствовала документы. Договор обрел юридическую силу.

Кохрейн откинулся на спинку кресла, устало прищурив глаза. Он провел долгие часы, изучая переданный по факсу контракт с «Джойнт Нетворкз», и убрал оттуда шесть двусмысленных условий. Он смертельно устал и теперь зевал, не переставая.

— Бэбс, можете передать Джонсу, — сказал он секретарше, — что все крупные финансовые операции завершены. Он может тратить деньги. А вы можете передать мое заявление об уходе в «Керстен, Кастен, Хопкинс и Фоллоуи». И поскольку вся эта операция достаточно рискованная, советую вам послать служебную записку и спросить, что делать вам самой. Боюсь, вам, скорее всего, велят следующей же ракетой лететь обратно и обратиться в бюро по трудоустройству секретарей. Та же участь, вероятно, ожидает Уэста, Джеймисона и Белла.

— Мистер Кохрейн, — виновато начала Бэбс, — вы были так заняты, что мне пришлось принимать решение на свой страх и риск. Я не хотела отрывать вас…

— Что там еще? — нетерпеливо потребовал Кохрейн.

— Реклама испытаний аварийной петарды оказалась такой хорошей, — все так же виновато продолжила Бэбс, — что фирма забеспокоилась, делаем ли мы это Для клиента. Так что мы все отправлены в отпуск с оплатой издержек и сохранением зарплаты. Официально мы все больны, а фирма оплачивает наши издержки до тех пор, пока мы не восстановим здоровье.

— Очень любезно с их стороны, — заметил Кохрейн. — И в чем лее подвох?

— Они составляют для нас хитрые контракты, — призналась Бэбс. — Вернувшись на Землю, мы сможем требовать самые высокие цены за интервью, и фирма, разумеется, захочет наложить на них лапу.

Кохрейн поднял брови.

— Ах, вот оно что! Но на самом деле нас просто не пускают в эфир, так что внимание всех телеканалов будет устремлено на Дэбни. Готов биться об заклад, что он сунется в шоу Мэрилин Винтерз, потому что у нее самая большая аудитория в мире. Он будет поучать Маленькую Афродиту Собственной Персоной о константах пространства, а она будет хлопать на него ресницами, подсовывать ему под нос свой бюст и лопотать, как чудесно, наверное, быть человеком науки!

— Откуда вы узнали? — удивилась Бэбс.

Кохрейн поморщился.

— Бог мне свидетель, Бэбс, я не знал. Я попытался провернуть что–то, чересчур невероятное даже для рекламного бизнеса. Но у меня ничего не вышло! Ничего! Так, значит, вы и моя официальная группа с благословения фирмы остаемся здесь, свободные от каких–либо приказаний и обязательств, но при этом получаем зарплату плюс покрытие всех издержек?

— Да, — сказала Бэбс. — И вы тоже.

— Я ухожу! — твердо сказал Кохрейн. — Отправьте мое заявление. Это вопрос самолюбия. Но «Керстен, Кастен, Хопкинс и Фоллоуи» странным образом пытаются сорвать большой куш! Я иду спать. Или вы еще по какому–то вопросу приняли решение, руководствуясь собственным здравым смыслом?

— Контракты на повторный показ испытаний аварийной петарды. Первый показ собрал зрительский рейтинг в семьдесят один процент!

— Вот, — сказал Кохрейн, — в чем польза славы. Наши деньги?

Она показала ему аккуратно распечатанный отчет. За первичный показ пленки об испытаниях ракеты им причиталась кругленькая сумма. Затем передачу должны были показать еще раз, сопроводив пояснительным комментарием Уэста и сенсационными экстраполяциями, сделанными Джеймисоном. Рекламодатели, закупившее рекламное время в этой растянутой версии программы, могли ожидать, и вполне получили бы зрительский рейтинг, равного которому не было в истории. Дэбни тоже должен был появиться в этом повторе — очень достойный и намного отстоящий от других ученый. Должны были состояться и другие интервью. Опять–таки с Дэбни по написанному Беллом сценарию. И с Джонсом. Джонса начинало трясти при одной мысли о том, что ему придется давать интервью, но тем не менее, он каждый раз представал перед лучевой камерой, отвечал на идиотские вопросы и сердито возвращался к своей работе.

На банковском счету «Спэйсвэйз, инк» уже накопилось больше, чем Кохрейн мог бы заработать за двадцать лет, даже если бы получал столько же, как и сейчас, в расцвете своей популярности. Он продавал славу рекламодателям, желавшим примазаться к «Спэйсвэйз, инк», в строгом соответствии с линией поведения Христофора Колумба, продававшего еще не найденные специи. Но Кохрейн предоставлял свои услуги только за наличные. К Луне летели сотни грузовых ракет, привезенные которыми припасы он принимал только тогда, когда за право похваляться этим ему приплачивали. Кислород от такого–то и такого–то, заплатившего за привилегию стать поставщиком запасов воздуха. Сублимированные овощи от как–бишь–его принимались на точно таких же условиях, равно как и растворимый кофе от не–припомню–вашего–имени и лапша в пакетиках от кого–нибудь еще.