Попаданка с прицепом - Кира Фарди

Но Бертан не слушал. Он махнул Кисо, и тот во главе стражи стал теснить чиновников к выходу. Они недовольно ворчали, но, захваченные врасплох, были беззащитны. Наконец все покинули тронный зал.

— Выходи, Дино.

Сообразительный конюх показался из-за ширмы, стоявшей за креслом правителя.

— Ты все слышал и видел?

— Да, мой повелитель.

— Рассказывай!

Да, это был он, Мадан.

Вспомнив интонации и тембр голоса, я уже не сомневалась и снова рванулась к выходу, но цепь удержала. Тогда я схватила стул и швырнула его в створку. Он раскололся на части, зато в комнату тут же ворвались охранники. В распахнутую дверь я видела людей, с любопытством и страхом заглядывавших ко мне. Где-то там, невидимый для глаз, затаился и враг.

— Мадан, в чем дело? Покажись мне, говнюк! Я твои глаза поганые выцарапаю! — вопила я вне себя от злости.

Меня опять, как в первые дни, скрутили и кинули на скамейку. Потом один из стражников разжал мой рот и стал лить в него какую-то жидкость. Я вертела головой, выталкивала воду языком, но она проникала в горло. Через несколько минут, обессиленная от борьбы, я заснула.

За побег я была наказана сном. Мне постоянно что-то подмешивали в еду, а потом насильно ее скармливали. Каждый раз, просыпаясь, я с ужасом оглядывала себя и проверяла, все ли в порядке. Пока я была в беспамятстве, со мной могли сделать все, что угодно.

Однажды утром я проснулась и вдруг поняла так нельзя. Чем больше я сопротивляюсь, чем сложнее мне будет выбраться отсюда. Нужна хитрость.

В комнату вошел охранник с подносом в руках. Я видела на нем чашку с водой и миску. Рядом лежала ложка и кусок хлеба.

— Развяжите меня, — попросила я слабым и усталым голосом. — Пожалуйста. Я никуда не убегу с этой цепью.

— И бесноваться не будешь? — недоверчиво спросил охранник.

— Нет.

— А вдруг я тебя развяжу, а ты, Всеведа, силу применишь?

— Если бы я могла, то давно бы уже применила. Неужели вы думаете, что веревки ее остановят?

— Да, точно, — почесал подбородок мужик. — Что-то ты на Всеведу и не похожа.

Охранник постоял секунду, раздумывая, потом вышел в коридор и вернулся с еще одним стражем. Это был молоденький парень, высокий, еще не обросший бородой и мышцами. Его наивные глаза удивленно и заинтересованно смотрели на меня исподлобья, пухлый рот даже приоткрылся от удивления.

Он встал поодаль, обнажив меч, и замахнулся, приготовившись к удару. Внутри у меня все задрожало. Одно неверное движение или слово, и останусь без руки или ноги. Убивать, как я уже поняла, меня не намерены, нужна зачем-то, а вот покалечить вполне могут.

— Я не Всеведа. Черт, устала это повторять! — в сердцах выпалила я и закрыла рот руками: язык мой, враг мой. — Я чужестранка. В моей стране у половины людей глаза карие.

— Какие?

— Такой цвет называется карий, — ласково повторила я и призывно посмотрела прямо в синие глаза, надеясь, что раз человек общается, значит не хочет причинить вред.

Охранник распутал веревки, но не тронул на ноге цепь. Я села и стала растирать запястья, потом протянула руку к ложке. Парень молча подвинул ко мне еду, но забрал воду. Я всхлипнула и потянулась за ним.

— Погоди, сейчас принесу другую, — буркнул он вполне миролюбиво.

Он передал чашку юному помощнику, и тот сунул меч в ножны и рванулся к выходу, а через мгновение вернулся обратно. Я выхватила из его рук чашку и залпом опустошила ее до дна. Такой вкусной воды я еще в жизни не пробовала. Она стекала по языку, ласкала пересохшее горло, прохладой окутывала рот.

— Спасибо большое, — я действительно была им благодарна, даже слезы показались на глазах. — Ребята, принесите мне воду умыться, пожалуйста. Я сама себе противна. Чувствуете, какой запах?

От меня действительно не пахло, а воняло, словно я неделю бомжевала на улице и ходила под себя. Охранник поморщился, но опять кивнул помощнику, и тот вернулся с деревянным ведром, наполненным водой, и чистой одеждой. Я даже запах свежего воздуха от нее унюхала.

— Мойся.

— При вас?

— Хм! Вдруг ты что-то сделаешь?

— А господин Мадан позволил вам наблюдать за мной?

Вопрос был провокационный, и я замерла от страха. Неизвестно, кто приказал украсть меня, но выяснить это было нужно, чтобы обдумывать дальнейшие действия.

— Нет, господин Ма…

Тут же тяжелая рука начальника опустилась на затылок помощника, раскрывшего рот.

— Не болтай лишнего!

— Но…

— Убирайся!

Он вытолкал паренька за дверь и повернулся ко мне. Я делала вид, что совершенно тут ни причем, и поглощала кашу, пока ее не отобрали.

— Ну, друг, будь человеком, отвернись хотя бы, если не хочешь выходить, — взмолилась я, когда поела.

Спорить парень не стал и молча ждал, пока я помоюсь. Я не торопилась, наслаждалась покоем и тишиной. Слышала, как за спиной переступает от нетерпения охранник, но из вредности растягивала удовольствие. Наконец я переоделась и вздохнула: человек, кажется, умеет находить счастливые моменты даже в самой отвратительной ситуации.

Дни потекли за днями, а я все гадала, зачем понадобилась Мадану.

Я понимала, что меня убрали с отбора, чтобы протолкнуть в жены Бертану свою протеже. Но тогда разумнее было меня прикончить. Меня же кормили, поили и охраняли, значит, он преследовал другую цель.

Но зачем я ему понадобилась? Пользы от меня сейчас, как от козла молока, никакой. Силы нет, власти нет, от правителя, который защищал, далеко.

Может, хочет сделать меня своей наложницей? Нет, ерунда! Мои прекрасные глаза его явно не привлекают. В пещере готов был убить, не задумываясь, вместе со всеми остальными.

Тогда что? Ответа на этот вопрос пока не было.

Заняться все равно было нечем, зато голова все время была занята думами, как бы отсюда сбежать. Передвигаться с цепью на щиколотке было очень неудобно. Во-первых, она нещадно гремела, и каждый раз страж, стоявший у двери, открывал окошечко и заглядывал внутрь камеры. Это крохотное отверстие десять на десять сантиметров, не больше, появилось позже: видимо, кто-то влиятельный решил минимизировать мое общение с охраной. Зато теперь за мной наблюдали постоянно. Может, даже подглядывали, когда я моюсь или хожу в туалет. Я иногда успевала заметить чье-то лицо.

— Ну, сволочь, погоди, — шипела я на невидимого противника.

Вот тут впервые я пожалела о том, что меня держат на цепи. В окошко можно было бы разглядеть мир за дверью. Кто его знает, вдруг и придумала бы что-то.