Попаданка с прицепом - Кира Фарди

— Мой повелитель, я из семьи конюхов, — смиренно ответил парень. А дознаватели — сыновья знатных господ. Они не примут меня в свой круг.

— А тебе и не нужно дружить с ними, — вышел вперед Кисо, с которым Бертан обсудил свою задумку. — Главное, что они не знают, кто ты, и ты будешь в их среде невидимкой.

— Вы хотите, чтобы я прислуживал им?

— Да, — кивнул Бертран. — Для соглядатая это идеальное прикрытие.

— Но я…

— Не торопись отказываться, — перебил его Кисо. — Повелитель щедр на награды. Если успешно справишься со своей задачей, получишь должность при дворе.

— Как я должен передавать информацию? — спросил Дино, и правитель понял, что парень согласен.

— В покои к государю входить не следует, — ответил Кисо. — Со мной тоже лучше не общаться: будет выглядеть странно, если простой слуга станет бегать к начальнику стражи. Тимо, зайди! — он подождал, пока вошел стражник, который тоже стал тайным помощником Бертана. — Он покажет тебе место, где ты сможешь оставлять донесения. Там же будешь получать новые задачи.

Дино приступил к обязанностям на следующий день, и вот уже в течение двух месяцев Бертан по каплям и слухам собирал информацию. Узнал он и о готовящемся заговоре, поэтому приказал войскам на границе находиться в постоянной готовности. Он не собирался отдавать власть Первому Советнику просто так. Наоборот, все было готово к тому, чтобы подавить мятеж в самом зародыше.

Но и Советник не дремал. Он состыковался с Верховным жрецом и назначил день обряда, от которого Бертан не мог уже отвертеться. Эта ночь — важное событие для всего народа. Люди будут праздновать на улицах и площадях. Таверны — кормить и поить народ за счет государства. А утром все соберутся под стенами замка и будут ждать известий.

Старый лис прекрасно знал, как взять правителя измором. Новость о брачной ночи широко разнеслась по Хилле. Если Бертан откажется выполнять свои прямые обязанности, разъяренный народ начнет скандировать:

— Долой правителя! Да здравствует Первый Советник!

Именно потому Бертан раздраженно шагал в сторону покоев молодой жены. Сапоги стучали каблуками по булыжникам, полы белого халата летели сзади. Ледяной ветер охлаждал разгоряченную грудь, но Бертан не мог успокоиться.

По обычаю, царственные особы не имели общую спальню, а жили каждый в своем крыле, встречаясь только изредка для выполнения детородного обряда. Правитель, как правило, довольствовался наложницами, благо все придворные дамы были в его распоряжении, а его жена выполняла представительскую роль: сидела рядом на совместных праздниках и торжествах, но в основном занималась воспитанием принцев и принцесс.

Он влетел в покои жены, пронесся вихрем по коридору и ворвался в будуар, задыхаясь от напряжения и злости.

Здесь все было приготовлено к обряду. В дальнем углу стоял столик с канцелярскими принадлежностями: тут парочка историков будет записывать процесс обряда. Они уже приготовились к работе, но по их растерянным лицам Бертан понял, что они находятся под влиянием аромата свечей.

Жрецы, облаченные в белые одежды, стояли наготове. Их колпаки, украшенные перьями райской птицы, вызывали у Бертрана чувство омерзения. Эти перья качались в пламени драгоценных свечей, преломлялись на стенах, создавая причудливые и жуткие тени.

В центре будуара стояло брачное ложе, закрытое со всех сторон пологом. Сквозь тонкую, чтобы молодые не задохнулись от духоты, но плотную ткань, Бертан лишь угадывал очертания Тины. Она уже лежала в ожидании его.

— Мой повелитель, — вперед шагнул верховный жрец, — что-то случилось? Вы задержались. Время уходит.

Бертан глубоко вздохнул. Он не знал, из чего жрецы делали свечи и почему сами не подвергались их воздействию, но их одуряющий запах уже вызвал головокружение. Пары проникли внутрь, раздражение ушло, тело стало как обнаженный нерв: каждое случайное прикосновение халата или штанов вызывало дрожь, и кожа взрывалась миллионами крохотных искр, словно он вот-вот сам воспламенится.

Правитель непроизвольно задержал дыхание, потому что аромат свечей будил в нем неведомые чувственные силы. Скоро он станет бешеным зверем и будет истязать молодую жену всю ночь, пока оба не заснут, сломленные усталостью и переизбытком эмоций.

Он услышал, как стонет Тина, и увидел силуэт, который выгнулся на ложе. Значит, ей уже дали выпить зелье счастья. Оно увеличивало женские силы и гарантировало обязательное зачатие.

Слуги подошли со спины, сняли халат и развязали тесемки штанов. Бертан переступил через одежду. Пришло время обряда. Верховный жрец приблизился к правителю и, ритмично качая ароматной горелкой, завел монотонную песню. Она то едва была слышна, то поднималась к сводам и звенела грустной нотой, то падала вниз и будила воображение.

И вот правитель уже стоял, покачиваясь, и видел себя на берегу изумрудного озера, а в воде плескалась прелестная Виолетта и звала его к себе. «Как хорошо унять этот жар!» — появилась случайная мысль.

А девушка манила своими чарами. Ее темные глаза сверкали, как два драгоценных камня. Но как только он приближался, она ускользала, а ее переливчатый смех звучал в ушах. Бертан ловил Виолетту и тоже смеялся, рвался в игру, но его удерживали чужие руки.

— Рано, мой повелитель, — откуда-то издалека донесся голос. — Вы еще не готовы.

А тело уже все горело. Пока Бертан вдыхал аромат свечей, слушал заклинание верховного жреца, его помощники натирали правителя специальным маслом. Его естество, готовое к бою, должно скользнуть в пещеру наслаждения, почти не встречая препятствия.

Вот откинули края полога. Тина выгнулась в предвкушении. Бертан видел каплю пота, блестевшую в лунке пупка. Она показалась ему такой соблазнительной, что он приготовился сразу возлечь на жену.

И тут произошло непредвиденное: откуда-то выскочила черная тень, прыгнула на выгнутый живот Тины, пронеслась по ложу и исчезла с другой стороны.

Все замерли от ужаса.

Но оцепенение продолжалось не больше секунды. И тут в будуаре все словно взорвалось: жрецы зашевелились, заметались по комнате, закричали наперебой:

— Кто это?

— Где?

— Черная крыса.

— О боже!

— Это плохая примета! Проклятие действует!

— Какое проклятие? Не говори ерунду!

Звук подзатыльника.

— Нет, это был кот, — пискнул молоденький историк.

— Точно!

— Держи его!

— Чего сидите? Ловите кота!

Верховный жрец вздернул за шиворот историков и толкнул их в угол комнаты. Те, одуревшие от запаха, ничего не соображали. Один забрался на ложе и хлопал ладонями по шёлковым простыням рядом с телом Тины. Младший жрец тянул его за ноги, но историк упрямо полз вперед.

Второй историк упал на колени и стал переворачивать столы и стулья. Грохот был такой, словно землетрясение началось. Посыпались на пол свечи, плошки с зельем, которое еще не успел выпить правитель, деревянные книжки, склянки с чернилами историков.