Канун - Михаил Зуев

Кадри встала с кресла, спустилась с веранды, вышла в сад.

– Дими, ты чего? – услышала Марулла голос Кадри в отдалении.

– Ну…

– И чего?..

– Будешь одна там сидеть? Ты совсем, что ли?

– Нет…

– Приеду сейчас! Собирайся давай.

Кадри вошла в гостевой дом. Андрей долбил по клавишам.

– У дятлов вдохновение? С утра пораньше? Как сегодня?

– Да нормально. Хочу до вечера всё закончить.

– Молодец! Но только чтобы завтра и послезавтра никакой работы.

– Каа, обещать не обещаю, но постараюсь.

– Я в город.

– Чего снова?

– За малолетними.

– Сама не доедет?

– Сама точно соскочит, потом проблем не оберешься. И с ней, и с Маруллой.

– Ну, давай.

– Ты завтракал? Алё? Чего молчишь?

– Ну, позже чуть.

– Приеду – проверю! Я твою машину возьму?

– Бери, конечно.

– И плеер дай мне.

– На тумбочке в спальне.

Выехала за ворота. «Икс-пятый» Андрея она взяла только из-за хорошей музыки – в «раве» не было ничего, кроме хрипатого радио. Нужно собраться с мыслями.

Кадри никогда ничего ей не обещала. Никогда и ничего. Просто принимала Димитру такой, какая она есть, всегда и во всем – без недовольства, без нотаций, без поучений и без каких-либо обязательств и с ее, и со своей стороны. Но с тех пор, как в жизни Кадри появился Андрей, ситуация изменилась. Мышка замкнулась в себе, и прежде всего это почувствовали родители. Когда Дими-тра только познакомилась с Кадри, она просто расцвела – а теперь всё пошло-поехало в обратную сторону. Вроде как никто не виноват – все взрослые люди, все всё понимают, но теперь-то – вот есть Димитра, вот есть Марулла; Димитра в открытую забивает на мать, а виноват кто? А виноват – конь в пальто! Только что-то этот конь сильно похож на меня, с досадой констатировала Кадри.

Вот ни сном ни духом никогда не желала влезть между мамой и дочкой. Да ведь и сейчас – куда я влезла?! Я никуда не влезала! Я просто хочу нормальной жизни. Жизни с человеком, с тем, кого люблю. Отпустите меня, оставьте меня в покое! Каждая из вас – и ты, Дими, и ты, Марулла, зашли в отношении меня дальше, чем следовало. Ну, скажете, всего-то чуточку, подумаешь, так, что ли? Ага! Чуточку – одна, чуточку – другая, а мне от вашего корсета дышать тяжело. И ведь не сбросить разом, применив конструкцию «пошли все на»! Не пойдете, и правы будете. Потому что я сама ситуацию создала. Я создала – мне и распутывать.

Дими с мороженым валялась на диване. Кадри чмокнула ее в лоб, зашла на кухню. Бросила короткий взгляд в мойку:

– Это что такое?!

– Это то такое.

Открыла шкаф с посудой:

– Дими, да у тебя ни одной чистой тарелки не осталось!

Заглянула под мойку:

– И мусор через край!

Зашла в ванную:

– Ты что, забыла, какой кнопкой стиралка включается?

Дими молча сосредоточенно грызла мороженое, впялившись в телевизор. На полу валялись три точно такие же облатки.

Кадри загрузила стиральную машину, засыпала порошок, включила. Вышла из ванной. Собрала мусор из-под раковины, вышла на лестничную клетку, спустилась в лифте, выбросила мусор в контейнер. Вернулась.

Мороженое у Мышки кончилось. Остался телевизор. Димитра сидела с отсутствующим выражением лица.

Кадри помыла руки и принялась за посуду:

– Иди сюда, вытирать будешь! Места не хватит в сушилке!

Димитра нехотя подошла к мойке.

– Полотенце возьми!

Кадри, не поворачиваясь, отдавала Димитре тарелку за тарелкой. Та обиженно сопела за спиной. Запищала стиралка. Кадри вышла из ванной с тазом стираного белья, отправилась на балкон. Дими-тра вышла следом:

– Ка, давай я повешу!

– Вешай!

Зайдя в дом, Кадри домыла посуду. Сама вытерла, поставила в шкаф.

– Дими, иди сюда.

Обняла. С минуту стояли молча. Димитра еле слышно всхлипывала, подрагивая.

– Дими, никто не виноват. Ты не виновата. Я не виновата.

– Я знаю, Ка.

– Хочешь, дай мне пощечину.

– За что, Ка?

– За измену.

– За какую измену?

– За измену тебе.

– Не было измены. Это мужчина. Так не считается.

– Мышка, если измены не было, зачем ты мучаешь себя, меня и маму?

– Что – маму?

– Дими, она на тебя жизнь положила.

– Ой, вот только не начинай!

– Дими, я создала ситуацию. Отвечать за нее мне. Пойми, мать ни при чем.

– Она мне надоела.

Кадри резко отстранилась, чуть ли не оттолкнув Дими от себя.

– Мне моя тоже надоела. И знаешь, что я сделала?

– Что?

– Уехала. Далеко. Чтобы было понятно: я – уехала. А ты что делаешь?

– Я тоже уехала.

– Дими, ты никуда не уехала. Ты на расстоянии сорока километров. Ты грязное белье домой стирать возишь. Ты мамины пироги сюда таскаешь. Ты никуда не уехала. Это плохая игра, Дими.

– Почему?

– Потому что: уходя – уходи. Чтобы мать знала, что ты не за сорок километров, а за две тысячи. А еще лучше, за четыре. Чтобы она не питала надежд, что ты вот возьмешь и соизволишь приехать к воскресному обеду! Ты любишь свою мать, Мышка?

Димитра молчала, повернувшись к Кадри спиной. – Я, Дими, свою мать ненавижу. И я уехала. Ты свою – не ненавидишь. Ты ее любишь. Поэтому – уезжай, Дими. Уезжай. Не делай свою маму заложницей твоего закончившегося детства. Роди ребенка. Сделай Маруллу бабушкой. Она спит и видит, как будет возиться с внуками.

– Откуда ты знаешь?

– Она мне сама говорила, – соврала Кадри.

– А ты?

– А я, Мышка, тоже хочу ребенка. И мужа. И вообще – собирайся, я в машине, – Кадри закрыла за собой входную дверь.

– Какая у тебя тачка… – оценивающе протянула Дими.

– Не моя.

– Андрея?

– Почти. Прокатная.

– Не ври. На прокатных номера красные.

– Дали ему. Попользоваться.

– Хорошая. Такая кучу денег стоит.

– Ну а что же нам с тобой все как лягушонкам в коробчонках ездить?!

Заулыбалась. Вот же дитё непутёвое. Ладно, время лечит. Милая-милая Мышка, пусть у тебя все будет лучше всех.