Петербург. Тени прошлого - Катриона Келли

не только как результат стремления В. В. Путина восстановить «вертикаль власти», но и как следствие недовольства режимом единоличной власти, характерным для периода правления А. А. Собчака[768]. К середине 2000-х политическая элита Петербурга по своему составу в значительной степени совпадала как с партийной и комсомольской элитой конца 1980-х, так и с группами бизнес-элиты, сложившимися в этих же кругах[769].

Иногда элиты совпадали целиком и полностью: пример – Ю. Молчанов, продолживший свою деятельность застройщика и после назначения в городскую администрацию в 2001 году (в 2003-м он стал одним из вице-губернаторов), или В. Тюльпанов, председатель Законодательного собрания города с 2003 года, который до прихода в политику в конце в 1990-х успел создать успешную грузовую компанию[770]. С другой стороны, на более низких уровнях власти нередко сохранялась прямая преемственность с советских времен, когда высшие должностные лица, вроде начальников отделов, занимали должности, аналогичные тем, которые они занимали во времена Ленсовета (один из примеров – В. Дементьева, с 2003-го по 2011-й глава Комитета по охране памятников, с 1975 года работавшая в органах охраны памятников Ленгорисполкома).

Прочные позиции ведущих чиновников – лишь один из признаков устойчивости местной бюрократии. Несмотря на не очень высокую (по меркам бизнеса) зарплату, служащие городской администрации имели гарантированную занятость, да и график у них был куда более щадящий. На общение с гражданами обычно отводилось по несколько часов два-три раза в неделю. Приемные часы бывали напряженными, но в остальное время можно было от души предаваться чаепитиям, беседам с коллегами, личным телефонным разговорам и прочим приятным способам времяпрепровождения. На сотрудников низших эшелонов власти особой ответственности не возлагали; рутинную работу можно было выполнять и на автопилоте. Иными словами, условия труда чиновников были гораздо более «советскими», чем где-либо еще[771].

По другую сторону картина тоже не сильно изменилась. Тем, кто пытался добиться услуг от госслужащих, грозило горькое разочарование. В 2004 году одна журналистка писала:

Стоять в очереди в паспортно-визовую службу страшнее, чем лежать на сохранении в родильном доме <…> Приехал в милицию в семь часов, узнал, что твой номер 37-й, простоял три часа у запертой двери, прыгая, чтобы не околеть, а за десять минут до начала приема, ушел домой, поняв, что до тебя очередь не дойдет [Качалова 2004][772].

Длинные очереди вызывали теперь еще большее отторжение, чем в годы, когда стояние в очереди за всем было нормой. Естественно, предоставление официальных и неофициальных гос-услуг без очереди тем, кто может за это заплатить, стало в постсоветский период важным источником дохода[773].

Но стояние в очереди было лишь началом. Больше всего людей задевало отношение к ним служащих, когда очередь наконец подходила:

Это самое отвратительное место в нашем государстве – всевозможные паспортные столы, жилконторы, ОВИРы и прочее. То есть ничего хуже я не помню… не знаю. Если всё остальное как-то все-таки захвачено вот этой волной перемен, и там нет вот этой жуткой «совдепии», и этого жуткого отношения совершенно к человеку. Всё это поменялось. То вот это как раз заповедник вот этой самой совдепии, самый классический заповедник <…> Тетушки довели меня до каления своей, там, я не знаю, тупостью, своими требованиями каких-то немыслимых документов, хотя было совершенно очевидно, как бы, моя и ситуация и семейная и жилищная. Всё было очевидно, но им просто формально нужны были какие там бумажки, которые они тупо требовали <…> И последнее, просто мне приходится общаться по поводу ремонта нашей парадной с этими же органами. И это ужасно, конечно. Такого хамства, как там, и вот этого ответа любезного о том, что [грубым голосом]: «У нас обед, мы же нормальные люди, как все обедаем». Хотя уже давно никто не обедает в фирмах и в офисах [посмеивается]. Вот, они по-прежнему обедают, причем обедают какое-то бесконечное количество времени, а всё остальное время их тоже нет на рабочем месте[774].

Общественность немало позабавилась, когда в феврале 2011 года сама Матвиенко, проверяя утверждения членов городского комитета здравоохранения о том, что отношение к пациентам заметно улучшилось, позвонила в одну из городских поликлиник и попыталась записаться на прием к офтальмологу. После ряда неудачных попыток она-таки дозвонилась, но в регистратуре ей прямо сказали, что свободных талонов нет, но, возможно, появятся, если она попробует позвонить еще раз через несколько дней[775].

Одним из возможных способов борьбы с неподатливыми чиновниками было их «простимулировать». Однако это решение не было распространено так широко, как думали некоторые западные комментаторы того времени[776]. В 2005 году опрос INDEM, в котором приняли участие 3 тыс. человек, показал, что лишь немногим более половины респондентов были готовы давать взятки (в 2001-м этот показатель был близок к 75 %). Полученные ответы также продемонстрировали любопытное распределение многомиллионных взяток (в долларах) по различным сферам. На первом месте оказалось высшее образование (583,4 млн в 2005 году), за ним следовали медицинские услуги (401,1 млн). Затем шли военкоматы (353,6 млн), отделы регистрации жилых помещений (298,6 млн), суды (209,5 млн), техосмотр автомобилей (183,3 млн), школы (92,4 млн) и полиция (29,6 млн). По величине взятки лидировали призывные комиссии (в среднем около $600), университетские приемные комиссии (около $130) и медперсонал ($50)[777].

Эти цифры говорят о том, что порядки «на местах» были разные. Что касается ГИБДД, известной своей коррумпированностью еще в советские времена, то большинство с раздражением принимало неизбежные поборы как данность. Если у кого-то просрочены права, полицейский может сказать: «Я должен эвакуировать ваш автомобиль, но…» Возникает выбор – либо добираться домой на общественном транспорте, а затем тащиться на штрафстоянку и платить большой штраф, либо отдать пару сотен долларов на месте; многие по понятным причинам выберут второй вариант[778]. Плата больничной медсестре за то, чтобы та уделяла больному родственнику дополнительное внимание, была широко распространенным явлением и, как правило, даже не рассматривалась как взятка[779]. Если вы приезжий и у вас не в порядке документы, удостоверяющие личность, ожидается, что вы будете регулярно платить полицейским патрулям (здесь опять вопрос категорий, поскольку в ряде случаев «штраф» будут требовать, даже если все документы в порядке)[780]. «Подготовка почвы» при получении разрешения на строительство была до такой степени привычным делом, что иногда ее указывали как причину нежелания начинать процесс заново[781]. Откупить сына от призыва на военную службу (особенно с фальшивой медсправкой) к 2000-м годам стало практически стандартной практикой для тех, кому это позволяли доходы, тем более что