Ястреб и голубка - Вирджиния Хенли

Как ни странно, Шейн больше не боялся оставить их лицом к лицу. Каждый из них был хозяином своей жизни — им и решать, как быть дальше.

— Пойду переоденусь. Через полчаса буду готов, — сказал Шейн, оставляя их наедине.

Сабби была удивлена, обнаружив, что Шейн последовал за ней наверх. Удивлена и обрадована. По крайней мере, это означало, что кое-какую власть над ним она имеет. Подняв брови, она холодно заметила:

— Я думала, мы уже попрощались.

— Богом клянусь, Сабби, из-за тебя можно рехнуться. Зачем ты возводишь между нами барьеры? Хочешь посмотреть, как я их стану крушить?

— Это ты ставишь барьеры! Ты в любую минуту можешь сорваться с места, и я до последнего момента ничего об этом не буду знать. А когда ты возвращаешься и тебе требуется, чтобы я согрела тебе постель, ты считаешь, что можешь поманить меня мизинцем — и я тут же прибегу?

— Ты ведешь себя как сварливая жена. Жена мне отнюдь не требуется. Одна уже у меня есть, припоминаешь? — глумливо поинтересовался он.

— Об этом прежде всего должен помнить ты! Да при твоей-то заботе о ней она давно могла отдать Богу душу!

Доведенный до белого каления, он воздел руки к небесам:

— Вот я и дождался! Теперь моя любовница изображает мою жену.

Она прижала ко рту ладонь — чего доброго, у нее вырвется признание, что она и есть его жена. Во что бы то ни стало она должна приберечь в рукаве этот козырь — приберечь до того момента, когда раскрытие тайны сможет принести ей наибольшую выгоду.

Двумя крупными шагами он приблизился к ней вплотную. Она довела его до предела. Он грубо прижал ее к себе и наградил прощальным поцелуем, не оставляющим сомнений насчет того, кто здесь хозяин. Почувствовав, как начинает понемногу ослабевать ее сопротивление, он высокомерно бросил:

— Когда вернусь, пошлю за тобой слугу.

Сабби так и осталась с открытым ртом.

«Да провались ты к черту в пекло, Хокхерст», — мысленно возопила она.

На верхней площадке лестницы Шейна ожидал Барон. Снизу доносились голоса, и оба, не сговариваясь, прислушались.

— Ты куда больше похожа на англичанку, чем на ирландку, женщина! Вроде вашей королевы — проводишь слишком много времени на охоте, раскатываешь верхом, сидишь за картами, сплетничаешь с глупыми бабенками и просаживаешь монеты на побрякушки. — Он шагнул к ней и бесцеремонно схватил за плечо. — А я все равно хочу тебя, лапушка. Возвращайся-ка ты со мной в Ирландию!

Джорджиана невольно сравнивала его с другим — с тем, кто провел с ней рядом минувший вечер.

Тот, кто стоял перед ней сейчас, не утратил грубой привлекательности самца. Но она острее, чем прежде, ощущала отталкивающую сторону его натуры — злобную, самодовольную потребность повелевать. Жажда власти разрослась в нем настолько, что была уже почти сродни безумию. Он вбил себе в голову, что должен стать королем Ирландии, взойти на ирландский трон, и не намерен был соглашаться на меньшее или задумываться: кем или чем придется пожертвовать. Теперь она понимала, что и сама внесла свою лепту в эту череду жертв. Она отдала ему Шейна, полагая, что такого замечательного сына он будет заботливо пестовать, а вышло наоборот. Он безжалостно использовал Шейна для достижения собственных целей и намеревался использовать в будущем. Только смерть могла положить этому конец, и она горячо молилась, чтобы дело не завершилось столь плачевно.

— Нет, Хью, — сказала она спокойно. — Мне нравятся мои побрякушки. Я слишком стара, чтобы отказаться от своих привычек и удобств, променяв их на существование в нагромождении бесплодных скал, которое ты называешь Дунганнон. Ты можешь уделить женщине лишь малую кроху любви. Тебя гораздо сильнее волнуют кланы, которые ты желаешь объединить, — твои Мак-Гайры, О'Хара, О'Донны, О'Салливены и О'Рурки.

Он еще раз злобно уставился на ее бриллиантовое ожерелье.

— Блудница вавилонская! — прошипел он.

— Мы готовы, — послышался звучный голос с порога.

Джорджиана облегченно вздохнула, когда, подняв глаза, увидела Шейна и Барона, одетых в черные плащи для предстоящего путешествия.

Сабби была приятно удивлена тем, что Кейт Эшфорд не стала слишком уж сильно распекать ее за долгое отсутствие. Где пропадала племянница — об этом Кейт и понятия не имела, зато чертовски хорошо представляла, с кем та проводила время. На самом деле Кейт просто почувствовала облегчение: Сабби вернулась вовремя, чтобы помочь ей при переезде в Уайтхолл. Весь двор гудел от сплетен: обсуждалась последняя размолвка между Эссексом и Елизаветой. По словам тетушки, все поголовно сейчас заключали пари насчет того, чем кончится ссора. Большинство джентльменов утверждали, что верх возьмет королева; самые проницательные из дам ставили на Эссекса.

В конечном счете королева всегда ему уступала.

Кейт Эшфорд получила от королевы указание доставить в Уайтхолл десять новых платьев, специально сшитых для зимнего сезона.

Сабби работала не покладая рук, стоя на четвереньках в продуваемой сквозняками гардеробной Виндзорского дворца, набивая конским волосом и шерстью рукава платьев. Все рукава были с прорезями и с узорами из драгоценных камней — помять такой рукав ничего не стоило. Сабби изобрела хитроумный способ, как укладывать платье в коробку, чтобы потом его можно было вынуть не помяв, почти без единой морщинки.

Она чуть не подпрыгнула, когда за спиной у нее раздался голос:

— Итак, вы и есть госпожа Уайлд. Вы, кажется, блистали своим отсутствием со времени большой охоты в день моего рождения.

Сабби так и ахнула: она оказалась в незавидном положении особы, имевшей несчастье обратить на себя внимание королевы. Она выпрямилась, не поднимаясь с колен, и склонила голову.

— Ваше величество… Я… Я была нездорова, ваше величество, — выпалила Сабби.

— И что это было? Не лихорадка? — спросила королева с очевидным испугом.

— Ах нет, ваше величество. Во время охоты я упала с лошади, и в течение недели мне трудно было ходить, — солгала она.

— Я тогда заметила, что под седлом у вас была арабская лошадь, — сообщила Елизавета.

В ее тоне явственно слышалось недоверие и неодобрение. Она умела, не задавая прямых вопросов, заставить собеседника объясняться или оправдываться.

— Ах да, ваше величество. Эта лошадь — мой карточный выигрыш, а я не привыкла управляться с такими нервными животными.

— Кто же из джентльменов способен играть в карты на столь высокие ставки, скажите, пожалуйста? — потребовала королева.

Сабби еще раз позволила себе погрешить против истины:

— Мэтью Хокхерст, с позволения вашего величества, — самым благовоспитанным тоном ответила она.

Королева мгновенно перевела разговор на другое. Прищурившись, она спросила: