Воеводы Ивана Грозного - Дмитрий Володихин

В 1584 г. Ф.В. Шереметев, как уже говорилось, ведет большую рать на луговую черемису. В его подчинении 9 воевод, но из них только трое относятся к числу титулованной аристократии[220]. Это князья Д.И. Хворостинин (еще одна «рабочая лошадка» с трудной судьбой и триумфальным будущим, род его не отличался особой знатностью — чуть ниже Охлябининых), И.М. Барятинский (род из верхнего слоя провинциального дворянства[221]) и М.А. Щербатый (проиграл местническое дело 1586 г. худородному опричному выдвиженцу М.А. Безнину!)[222].

Таким образом, при назначении нетитулованных аристократов на воеводские посты, особенно на посты старших военачальников в полевых армиях, московское правительство проявляло большую осторожность.

Но даже такая осторожность не спасала от столкновений. Так, в 1575 г., во время победоносного похода на Пернов, воеводой большого полка был Н.Р. Юрьев[223], царский родственник, человек древнего рода, стоящий весьма высоко в аристократической иерархии. И то «не взял списков» и не признал его старшинства воевода полка правой руки князь А.В. Репнин! Случай показался Ивану IV не настолько однозначным, как другой местнический спор, произошедший тогда же и разрешенный с помощью прямого приказа: списки взять. А.В. Репнину пришло иное повеление, намного мягче: «…государь писал ко князю Ондрею, велел ему бытии на той службе без мест; а как служба минетца, и государь тогда дела их послушает»[224].

Можно сделать следующие выводы: карьерный рост представителей нетитулованной знати в вооруженных силах был затруднен. Высшие посты в полевых армиях доставались им редко, в виде исключения. Главной причиной, по всей видимости, был недостаток знатности, что несло в себе потенциальную угрозу местнических конфликтов, которые могли привести к тяжелым последствиям во время боевых действий. Возможно, второй причиной была также большая склонность старомосковского боярства к административной службе; но об этом можно говорить пока лишь предположительно, — для подтверждения данного тезиса необходимо большое самостоятельное исследование, выходящее за рамки собственно армейской тематики.

К настоящему времени вопрос о персональном составе опричного двора, опричных административных учреждений и опричной думы усилиями целого ряда отечественных историков изучен весьма подробно и основательно. В меньшей степени исследован состав опричного воеводского корпуса. В летописях, разрядах, делопроизводственной документации, а также записках иностранцев содержатся сведения о деятельности свыше пятидесяти воевод-опричников. Однако принципы комплектования командного состава опричной армии в разные периоды опричнины 1565–1572 гг. остаются на периферии интересов академических историков. Более того, даже список лиц, занимавших в опричнине крупные посты военачальников, еще не составлен, хотя опричные боевые соединения сыграли видную роль в военной истории России периода правления Ивана IV. Отчасти этому препятствует наличие ряда вопросов чисто источниковедческого характера.

Источниковедческие проблемы

Один из таких вопросов ставит неясность происхождения записи, помещенной в государственных разрядах под 7073 (1564–1565) г. и содержащей известие о воеводах полков, отправленных к Калуге. Она расположена в самом конце годового комплекса разрядных записей, что косвенно указывает на датировку весна — лето 1565 г. Однако в любом случае, если запись размещена под верным годом, она относится к первым месяцам существования опричнины или к периоду, непосредственно предшествующему ее введению.

Имеет смысл воспроизвести ее полностью: «Тово же году были воеводы в Колуге по полком:

В большом полку воеводы князь Федор Михайлович Трубецкой да князь Иван Васильевич Темкин Ростовской.

В правой руке воеводы князь Василей Иванович Телятевской да князь Роман Васильевич Охлябинин.

В передовом полку воеводы князь Иван Таутукович Черкаской, да Григорей Микитич Борисов-Бороздин.

В сторожевом полку воеводы князь Володимер Тоутукович Черкасской, да Дмитрей Борисович Салтыков.

А в левой руке воевода князь Иван Залупа Петрович Охлябинин да Игнатей Борисович сын Блудов»[225].

По мнению В.Б. Кобрина, калужский разряд 7073 г. должен иметь иную, по всей видимости, более позднюю дату, но при этом, по его мнению, «…опричное происхождение этой разрядной записи несомненно»[226]. Однако ничего несомненного тут нет. В качестве аргументов В.Б. Кобрин выдвигает следующие факты: «Из десяти воевод, упомянутых в разряде, семь известны как опричники по другим источникам, а трое (В.Т. Черкасский, Р.В. Охлябинин, Г.Н. Бороздин) являются родственниками опричников. Это заставляет считать разряд опричным. Но дата… под которой он помещен, не может быть принята: в это время В.И.Темкин еще находился в литовском плену, а Ф.М. Трубецкой был земским воеводой. Они не могли, таким образом, возглавлять тогда опричные войска. Итак… датировать ее точно нельзя». Но уже А.А. Зимин обратил внимание на то, что в разряде упомянут не кн. В.И. Темкин, а его сын, кн. И.В. Темкин[227]. И, остается добавить, если по летописным данным тот же В.И. Темкин был возвращен из литовского плена в июле 1567 г.[228], то когда он туда попал, неизвестно. Возможно, его пленение было весьма кратковременным.

Что касается прочих воевод, упомянутых в калужской записи 7073 г., то их служебное положение в конце 60-х — начале 70-х гг. может пролить свет на данную проблему.

Итак, князь И.В. Темкин (из ростовских князей) до попадания в калужский разряд 7073 г. на воеводских службах источниками не упоминается. Когда он начал служить по опричнине — неизвестно: в разрядах его имя не встречается ранее 7079 г., когда его отправят вторым воеводой большого полка «из опришнины» в Тарусу[229].