Они под запретом - Алайна Салах

… — Вот это ваш плод, — девушка-узистка тычет белым латексным пальцем в экран, заставляя меня приподнять голову и сосредоточенно вглядываться в черно-белое изображение. 

— Такой крошечный, — изумленно выдыхаю я. — Как маленькое зернышко.

— Он будет быстро расти. На следующем УЗИ вы уже сможете разглядеть ножки и ручки.

Я не могу отвести взгляд от от экрана. Одно дело знать о беременности, и совсем другое — видеть ее своими глазами. Это никакие не обман и не шутка. Внутри меня растет и развивается новая жизнь. Быть может у него или у нее будут глаза того же цвета, как и у Арсения. 

— А можно мне… — запнувшись от переполняющих меня чувств, я смотрю на девушку. — Вы же можете мне распечатать? 

— Конечно, — великодушно произносит она, и через секунду раздается характерное жужжание принтера.

Из ее кабинета я выхожу с ошарашенной улыбкой на лице. Сейчас она без примеси вины, волнения и тревоги. Врач сказала, что мой малыш развивается соответственно сроку, и все мои анализы в норме. Кофе разрешила пить, но не более одного раза в день, и выписала мне успокоительные на растительной основе. Остановившись, я снова смотрю на черно-белую фотографию, упакованную в прозрачный файл. Задокументированное доказательство того, что скоро я стану мамой. Хотя бы сейчас я имею право безнаказанно порадоваться этому факту? У меня будет ребенок от мужчины, которого я люблю.

Любовно сложив файл и засунув его подмышку, я поворачиваюсь в сторону гардеробной, но резко стыну. Возле стойки медрегистраторов стоит знакомая фигура в бежевом. Светлые волосы, изящная спина, стильные брюки. Я ощущаю тошноту. Инесса.(Знайте, сейчас я сейчас я хохочу в голос, представляя ваши лица — прим. автора)

Будто услышав свое имя, произнесенное вслух, она оборачивается. Ее обычная маска невозмутимости распадается, выдавая ее уязвимость и замешательство, но уже в следующую секунду Инесса вновь владеет собой. Я не знаю, как ей это удается. На моем лице наверняка написано все, что я чувствую в этот момент: паника, волнение, шок, вина. Я даже пошевелиться не могу. 

Элегантно перебросив через плечо сумку, она направляется в мою сторону. Только через мгновение я понимаю, что идет она не ко мне, а к коридору, растянувшемуся за моей спиной. Естественно. Если она здесь, значит ей нужно к врачу.

— Привет, — выговариваю я, когда Инесса подходит достаточно близко, чтобы меня услышать. 

— Привет, — ее голос сух, взгляд спокоен.

— А ты… Что ты здесь?

— Прохожу курс рефлексотерапии, — взгляд Инессы соскальзывает мне в подмышку, где зажат файл с драгоценной фотографией, спускается ниже и мажет живот. 

Мне хочется попяться назад, спрятаться, испариться. Мне точно не показалось. Она смотрела именно на живот. Она меня подозревает. Может быть видела, как я выходила их кабинета УЗИ… или слышала разговор медрегистраторов. 

— Тебе… удачи, — мямлю я, максимально прижимая руку к телу, чтобы снимок вдруг не вылетел на пол. — Я надеюсь, что у тебя все хорошо… Пойду. Надо на работу.

Я не помню, как надеваю пальто в гардеробной и как вызываю такси. Паника размером с гигантский небоскреб заковывает меня в свои кандалы, не выказывая ни малейшего намерения отпускать. Инесса. Леди от кончиков волос до носов своих идеальных замшевых сапог, на фоне которой я выгляжу деревенской простушкой, подозревает меня… Может быть в этот момент, она звонит Арсению и рассказывает о том, что видела меня в клинике. Для чего ей это делать? Хотя бы для того, чтобы спросить, не является ли моя беременность причиной того, почему он ее бросил.

От ужаса начинают стучать зубы. Он должен узнать не от кого-нибудь, а от меня. Только тогда есть шанс, что он все поймет. 

В офис я приезжаю в полуобморочном состоянии. Планировала по пути заехать в аптеку, чтобы купить успокоительное, но куда там? — разумеется, забыла. Проигнорировав вопросительное лицо Кати, я заскакиваю в свой кабинет и запираю дверь. Не могу больше ждать, иначе с ума сойду.

Арсений не берет трубку с первого раза, и тогда я перезваниваю ему снова. Я действительно не могу больше ждать.

Он отвечает с четвертого гудка. Голос резкий, нетерпеливый.

— Аин, что-то срочное? Я занят сейчас. 

— Я хочу к тебе прилететь, — выпаливаю я первое, что приходит в голову. — Или ты возвращайся, если можешь.

«Я сейчас», — слышится его приглушенный голос, адресованный явно не мне, следует хлопок двери.

— Что случилось? — переспрашивает он уже громче и требовательнее.

— Нам нужно поговорить. Это срочно.

— Так скажи сейчас.

Я мотаю головой, вторя своим эмоциям. 

— Не могу. Вернее, мне нужно лично. 

— Я сегодня занят допоздна, а завтра с самого утра у меня запланирована встреча. Я прилечу ночью, как договорились. Разговор может подождать? 

Я прикрываю трубку рукой, чтобы не выдать истеричный всхлип. Господи, да что я творю, в конце-концов. Веду себя как курица с отрезанной головой, только потому что встретила Инессу.

— Да, — глухо выдавливаю я. — Просто… Решила, вдруг получится пораньше.

— Я пойду. Меня люди ждут. Наберу тебя вечером. 

Вечером Арсений мне так и не набирает, а сама я тоже ему не звоню. Лежа в кровати смотрю в потолок и репетирую свое признание. Пытаюсь подобрать нужные слова, но кажется, будто ни одно в достаточной мере не выражает мое раскаяние. Мой самый веский аргумент — это то, что я сильно его люблю и сделала это, потому что боялась потерять. Но достаточный ли? Так я и засыпаю: с подтеками соли под глазами и в рабочих брюках. 

Просыпаюсь от резкого звонка в дверь. Подскочив на кровати, бешено моргаю в попытке понять, где я и что происходит. За окном светлеет. Настенные часы показывают половину седьмого утра. 

Нетвердо ступая, я крадусь в прихожую и заглядываю в глазок. В выпуклой линзе вижу Арсения. Сердце с разгона ухает вниз. Невероятно, но он здесь. Ну и чего ты, дурочка, что ты застыла? - переспрашиваю я себя его голосом. - Нужно открыть дверь.

Арсений смотрит на меня исподлобья, встряхивает головой, будто удивляется чему-то и только после этого заходит. 

— Умеешь ты задать рабочую атмосферу, — раздраженно произносит он, начиная снимать пальто. — Твоя новая пижама? — кивок на мою смятую рабочую блузку. 

Я обнимаю себя руками и, закусив губу, мотаю головой. Эмоции меня оглушили. 

Скинув с ног обувь, Арсений опускает ладонь мне на плечо и подталкивает к кухне. И это совсем не ласковый жест — скорее, требовательный. Он зол. 

— Я охренеть как устал, так что не заставляй вытаскивать причины твоих истерик клещами. 

— Кофе будешь? - пищу я и, не дожидаясь ответа Арсения, начинаю экстренно громыхать ящиками.