Месяц за Рубиконом - Сергей Лукьяненко

Я кивнул. Я давно уже ни капли в этом не сомневался. Иван сознательно выбрал Кандидатом женщину, которая возглавила восстание Слуг. Она полагала, что сможет сбросить власть Прежних, а на самом деле всё шло по плану Ивана.

— Но мои вассалы вправе тебя убить, — продолжала Мод. — Полагаешь, справишься со всеми?

— Да, — сказал я.

Она размышляла. Лихорадочно думал и я. Где пределы её таинственных ограничений? Вправе ли она перенести в эту комнату сотню Изменённых, которые задавят меня числом?

— Кристалл может быть повреждён в схватке, — задумчиво сказала Мод.

— Просто убирайтесь с планеты, — посоветовал я. — Не теряйте гвардейцев попусту. Я не соглашусь, вам нечего мне предложить.

— Вот тут ты не прав, — неожиданно усмехнулась Мод. — Что ж, ты заслуживаешь хорошего предложения.

Она подняла бокал, который вновь оказался полон. Отпила шампанского. И сказала:

— Мы поговорим чуть позже, Максим Воронцов.

И мир вокруг померк.

Глава вторая

У самого берега, где волны били в камни, пена отсвечивала на тёмной воде. А чуть дальше океан становился непроглядно-чёрным и сливался с небом. Десятки и сотни огоньков отмечали суда, стоящие на открытом рейде, но у горизонта уже трудно было отличить судовые огни от звёзд.

На юге звёзды всегда кажутся ближе и ярче.

— Макс, тормозишь! — укоризненно сказал Ростик, с которым мы делили стоящий на ночном пляже столик.

Я чокнулся с ним, глотнул из стакана. Лёд растаял, виски стал прохладным, но водянистым. На мне были длинные бермуды, яркая рубашка с коротким рукавом и сандалии на босу ногу.

— У них что, нет камней для виски? — спросил я, глядя на океан.

— Не поверишь, дикари! — рассмеялся Ростик. — Только лёд. Слушай, как я рад, что ты приехал!

Он уже изрядно поддал, но у Ростислава опьянение проявляется хорошо, он становится весёлым и дружелюбным. Знаю я людей, с которыми пить вместе нельзя, хотя трезвые они вполне годные.

— В жизни только раз бывает двадцать пять лет, — сказал я.

Ростислав серьёзно кивнул.

— Долетел нормуль?

— Бизнес был забит, летел каким-то промежуточным классом, — я махнул рукой. — Да ладно, норм. Надо быть ближе к народу.

— Верно! — поддержал Ростик и наставительно поднял палец. — Ибо так учит нас «Единая Россия» и любимый президент!

У него зазвонил смартфон, Ростик глянул на экран, встал, отошёл по песку на пару шагов, прижал к уху трубку.

Я поморщился.

Что-то не так…

А что именно?

Я огляделся. Мы сидели в маленьком прибрежном ресторанчике, где столы размещались прямо на песке. Все столики были заняты, но полутьма и расстояние между ними создавали иллюзию интимности и уединённости. В слабо освещённом павильоне повара-азиаты возились над раскалёнными плитами. Сверкали ножи, в аквариумах плавала и ползала морская живность…

Да, говорят, тут лучшие крабы, их готовят вкуснее, чем в помпезных ресторанах в городе…

Я посмотрел на свой телефон, лежащий на столе. Поднял, покрутил в руках. Странное ощущение, будто беру в руки что-то давно забытое… Пропущенный звонок от отца. Наверное, вот отчего ощущение неправильности. Ну да, не стал брать. Начнёт орать, что на носу экзамены, что нефиг веселиться с друзьями, он не станет ещё раз с ректором перетирать, и академический снова брать — последнее дело…

Да ладно. Надо будет — поговорит, не развалится. Отцу и просить не надо, пусть он последний год в кресле министра, но у него всё схвачено. Тоже мне… образец морали и ответственного отношения к учёбе. Можно подумать, сам в молодости был занудой.

Я опустил телефон на стол. Щёлкнул зажигалкой, закурил. В старомодных табачных сигаретах были челлендж и сасс. Ароматный дым пошёл в горло…

Блин, какая дрянь!

Закашлявшись, я затушил сигарету. Глотнул вискаря.

Нет, точно что-то не так…

Ростик отошёл ближе к павильону, встал в круге света, помахал кому-то рукой. Вернулся, плюхнулся на стул.

— Макс, извини. Сестрец нагрянул.

— Звонит? — не понял я.

— Да нет, час назад прилетела, — Ростик фыркнул. — Сейчас, носик попудрит и подойдёт… Вот же! От родителей сбежал, а мелкая решила со мной оттянуться!

— Одна, что ли? — удивился я.

— Ну да…

— Ей восемнадцать есть, одной летать?

— Есть, — кивнул Ростик, размышляя. — Рушит все вечерние планы…

Планы были большие и интересные, включающие ночные развлечения, а уж завтра, когда на днюху прилетят Даниил и Руслан, мы собирались чилить всерьёз.

— Значит, так, — рассуждал Ростик, наполняя бокал. — Сейчас покормим Даринку, накатим с ней пару раз… Она с самолёта, да и пить толком не умеет, сразу развезёт. В такси, закидываем в номер спать, она в твой отель заселилась… а дальше всё по плану!

— Одобряю, — согласился я. И помахал рукой сестре Ростика, которая шла к нам от павильона: стройная, высокая, в футболке и коротких шортиках, с сумкой через плечо. Я её не видел года три как минимум, она училась где-то за рубежом. Ей можно, её папа не госслужащий.

А Дарина выросла! Я её помнил нагловатой пацанкой с вредным характером. Характер-то, наверное, не поменялся, но сиськи и задница были достойные, ноги длинные и стройные. И мордочка симпатичная. У девчонок бывает такой период в средней школе, ходят, словно серые мышки-замухрышки, а потом оп — и красотки! Как раз к нужному моменту. Эволюция, хитрая штука!

— Привет, бро, — Дарина наклонилась и чмокнула брата в щёку, предоставив мне возможность заглянуть в вырез футболки. Лифчика она не носила, так что я был совсем не против их братско-сестринских нежностей. — С днюхой, расти большой, не будь лапшой…

— Днюха завтра, — буркнул Ростик.

— Завтра всегда где-то есть… Привет, Макс!

Я отсалютовал ей стаканом. Сказал:

— Да ты меня помнишь! Никак западала в детстве?

— Не пускай слюну, — ответила Дарина с достоинством. — Брат сказал, с кем сидит.

Она шагнула и ко мне, с явным намерением удостоить поцелуем. Я был не против, но встал. Ещё не хватало, чтобы соплячка доминировала.

— Ого, я почти с тебя ростом, — сказала Дарина, хотя это и было явным преувеличением. — А помнилось, что ты жердина высокая. И качок-зожник.

— Насчёт ЗОЖ всё в прошлом, — заверил я.

Дарина примерилась и вдруг поцеловала меня в губы. От неё пахло чем-то сладким, молочно-алкогольным.

— У тебя тоже, — заметил я.