Астролюдия - Вера Авалиани

– Вот, видишь, тень от столба веранды делит твое лицо на фото пополам наискосок. Если б это был художественный снимок, надо было бы выставить свет специально, чтобы ничто не портило общей картины. И вот видишь, на плече у тебя – тень от листьев. А в играх ее не воссоздают. Все изображения четкие, даже когда это темные силуэты при Луне. Наверное, на такие подробности никто не хочет тратить время – им же не придется выдать искусственные изображения за сделанные в репортажном стиле, а вот сделать их более художественными создатели игр были всегда готовы.

– А мы хотим воссоздать роман мужчины, которому в начале следующего года стукнет сорок, с его ныне умершей женой с документальной точностью. Мы возьмем и обсчитаем их фото и видео, ваши портреты их обоих, разные дома, комнаты, пляжи, море в тех местах, где они бывали вместе, их общую машину на дороге. Словом, все. Потом фигуры вмонтируем в реальный пейзаж.

– Кстати, когда будете снимать на видео дома, сады и море с пляжем, сделайте это обязательно в четырех ракурсах, в каждый из двадцати четырех часов суток, в ясную и пасмурную погоду, в дождь и разное время года.

Потом наложите картины друг на друга – изображение людей в действие и сверху – влияние пейзажа или интерьера, и наоборот. Тогда пересчитайте снова каждый кадр. Вам надо поторопиться, чтобы успеть до юбилея Клода. Я вам помогу в любой момент бесплатно – шли ты мне видео.

Вера увидела, что дядя уже вернулся за ней от хирурга, и расцеловала мэтра в благодарность за то, что он проконсультировал «нас, лохов педальных».

Девочка казалась спокойной, но на самом деле она шла к джипу, как на эшафот.

Всю дорогу до клиники она молчала и собиралась с силами, чтобы отказаться от себя в пользу будущей девицы-красавицы.

Вера не знала, что тринадцать лет назад такие чувства испытала ее мать. Но ту отправили всего лишь к стилисту. А Вера сама шла на немалые муки ради парня, которого толком даже не успела рассмотреть. Да и вообще, возможно, разлюбит к тому моменту, как заживут раны на лице и теле. Но она понимала, что он-то, как раз то, что надо ей до конца дней. Но не могла не учитывать, что Софи права насчет необыкновенной популярности Эроса. Вера сама посмотрела на сайтах его фото и видео с подругами небесной красоты. И поняла, что ей далеко до этих живых эталонов.

Перед тем как отвести девочку в кабинет хирурга, дядя спросил ее в коридоре:

– Ты вычислила тот тип женщины, который его «цепляет»?

– Да, – твердо сказала Вера. – Маленький носик, высокие скулы, мои брови, небольшая, но торчащая вверх грудь. Не блондинка, но не брюнетка и не шатенка. Какой-то неопределенный цвет волос. Глаза – светлые, а не мой мрак.

– Теперь уже даже линзы не надо носить. Роговицы перекрашивают. Но сегодня мы еще до этого не дойдем, только сделаем «проект», и тебя напичкают лекарствами перед завтрашними операциями.

Вера похолодела от страха – все так быстро. Но вслух издала якобы радостное «вау».

Ее Ангел, с одной стороны, был потрясен тем, что ребенок готов перенести такую боль ради любви. А с другой … послал минус наверх: она Богом ей данное заменяет на искусственное. И вообще готова была ошейник на Эроса надеть без его согласия. Не то что кольцо себе выбить из него силами группировки дяди и отца.

– Но разве она виновата в том, что мир всегда делится на красивых и некрасивых. И от внешности зависит так много, что лучше приближаться к идеалу, чем быть «серостью» (и уже тем более уродиной). Девочка просто играет по принятым в этот момент правилам. Но, может, свет в клинике отключить, чтобы ее не трогали? Но от этой мысли Ангел отказался. Из страха перед Илларионом хирург начнет резать девчонку и при свечах…

– Пятидесятилетие отца приближается, – думал Лео. А фильм-подарок еще не совсем готов. Конечно, можно сократить какие-то эпизоды. Но тогда зачем, чтобы узнать о них, друзья и родня так старались. Они связались с раскиданными по миру очевидцами событий недолгой, но такой драматичной совместной жизни Влюбленных с большой буквы.

Миша выходил на связь с Леоном чуть ли не каждый день, рассказывая о том, что происходило на его глазах, вспоминая новые и новые подробности быта, события. Ведь ФрЕд тоже кое-что помнил об этом времени, но он был еще так мал. Хоть и разговаривал уже, хотя малыши его возраста обычно произносят пару слов, но не задают взрослым вопросы. А этот болтал, не уставая.

Настя рассказала о своих беседах с Соней, о восторге перед Клодом. Вплелись в рассказ и Влад – ее первый муж, и Магомед с Арной – хорошие соседи, владевшие прежде супермаркетом рядом с домом Таубов. Братьев-молдаван расспросили еще не по скайпу, а летом во время отдыха. Парни, так похожие внешне на бандитов или спецназовцев, оказались хорошими рассказчиками. Беседовала с ними Настя, потому что с английским у них была просто беда. Работая в ресторане на побережье, они выучили турецкий и немецкий. А на английском им помогла составить меню Настя. А они делали блюда по номерам, находя нужный в русской части меню.

Особенно драматичным был эпизод подготовки свадьбы Насти и сына Иллариона на крыше виллы Таубов, и о том, как тогда еду съели вместо этого на поминках по мужу и отцу Насти.

Зато хай-английский оказался у дочери Стаса и Таисьи в Москве – Анюты. Она оказалась такой милой и забавной. Расспросив отца и мать, выслав их фото с точными параметрами, она, беседуя с Леоном удаленно, пересказывала события так прочувствованно, будто видела все своими глазами. Кстати, ее мать вместе с Клодом и Софьей видела Ангелов почти что во плоти! А отца на роль себя выбрал сам Клод, когда шел кастинг для фильма.

Леона удивила Софи. Да что там удивила – повергла в ужас. Она рассказала в деталях, как они вдвоем с Клодом отправились на Каннский фестиваль. А потом описала и сцену ревности, которую закатил Софье Клод. И… роды в самолете. Все от первого лица.

Раньше Леон думал, что из-за внешнего сходства сестры с матерью Фред называл ее мамою в детстве, да и часто потом. Но теперь, когда убедился, что Софья знает о жизни матери такие подробности, которые знали только муж с женой, убедился, что случилось переселение душ. Рассказывать такое ребенку Клод бы не стал.

Да и когда ему было! Приближалась Олимпиада. И два его, как тренера, воспитанника, Фред и Дин Рид, в присутствии других сирот-спортсменов, но дольше них тренировались днем и ночью. И Клод не мог их оставить физически. Словом, Леон уверовал, что на самом деле сестра и мать – «два в одном» теле.

Гия съездил и откровенно поговорил с режиссером Заславским. И тот исповедовался в своей ущербной любви к Софье, интригах против нее. Ему же рассказала Марианна про эпизод, когда она сделала спящему Клоду минет. Надо ли это включить в фильм? Не будет ли отец обескуражен тем, что воссоздавал события его сын. Хотя… Он не ханжа. И ничего естественного никогда не стеснялся.

Словом, мозг парня кипел. Да, он разослал всему «новому поколению» окружения родителей нужную компьютерную программу.