Оружейница - Александр Шилов

Лешка, ахнув, метнулся за матерью, а я получил полную возможность на своей шкуре увидеть работу опытной операционной сестры.

Как оказалось, Марина Алексеевна держала на даче комплект инструмента, позволявший справиться на месте с не слишком серьезными ранами. Мигом поставив на электроплитку стерилизатор, она обработала мне рану, остановила кровь и, сделав укол лидокаина, стала рассказывать о том, сколько раз ей приходилось штопать соседей, а пять лет назад, когда они встречали Новый год на даче, ей пришлось даже принимать роды у женщины с соседней улицы. Продолжая грамотно заговаривать мне зубы, «почти теща» стянула порез пятью аккуратными швами и наложила мне повязку.

После окончания этой весьма малоприятной процедуры я вышел во двор продышаться на морозце. Мимо меня в сторону погреба пронесся Лешка, сообщив на ходу, что осталось только три ящика.

Но мое внимание привлекла сценка напротив. Двое — щуплый дедок, наверное, уже за семьдесят и рослый увесистый мужик лет пятидесяти, оба «в состоянии нестояния». Дедок объясняет второму, что им нужно обязательно дойти к нему. Причем объясняет так что, по-моему, даже снег стал розовым.

За спиной у меня послышались шаги и мимо протопал с очередным ящиком Леша, — О, с кем же это Петрович так назюкался? — удивился он.

— А кто это?

— Петрович? — раздался сзади голос Марины Алексеевны. — А помнишь, ты спрашивал про сетку, которой мы прицеп обтягивали? Так это он ее добыл. А здорового я не знаю.

В этот момент здоровый оказался не в состоянии дальше исполнять «стойку дождевого червя» и шлепнулся на снег. Марина Алексеевна чертыхнулась:

— Ребята, их надо оттащить к Петровичу. Сережа, ты оставайся здесь, а мы с Лешей их отведем.

— Марина Алексеевна, я лучше вам помогу, — я тронул за плечо Лешку и направился к парочке. Мы с ним помогли подняться здоровяку, а Марина Алексеевна похватила под руку старичка-тралмастера.

Идти было не очень далеко, но каждый, кому доводилось транспортировать подобным образом пьяного, знает, что это долгое и нудное дело, и главное — не спорить с объектом, а, мягко поддакивая, потихоньку подталкивать его к цели.

Вот и я с Лехой, мягко поддерживая мужика, оказавшегося штурманом в отпуске, потихонечку направляли его к дому, а он заплетающимся языком изливал нам душу и делился проблемами. Я кивал ему, не особо вслушиваясь в его жалобы, как вдруг до меня дошло, что надравшийся штурман жаловался на ресурс современных американских гирокомпасов, стоящих у них на корабле, их низкую точность и надежность, и еще кучу косяков в эксплуатации, а в пример приводил старые наши и современные японские. Я отложил себе в подкорок выяснить у дяди Коли — как «там» обстоят дела с морской навигацией, и продолжил транспортировку тела. Дотащив, наконец, «измученных нарзаном» до дачи Петровича, мы завели их внутрь, уложили окончательно потухшего штурмана на диван и, попрощавшись с Петровичем, отправились к себе.

Машину до Михнево пришлось везти Марине Алексеевне, Лешку мы за руль сажать не рискнули: еще по дороге на дачу мы видели несколько патрулей ДПС, а до прав ему не хватало ещё более чем полугода.

В Москву меня отвез на своей «целке» Валера. Дома, ессно, были мамины ахи и охи. Пришлось согласиться на поездку к маминому знакомому из «склифа», но тот, осмотрев мою руку, выдал заключение — травматолог был хороший, переживать не надо, послезавтра на перевязку.

Вернувшись домой, я позвонил дяде и попросил провентилировать вопрос с компасами и прочим штурманским хозяйством. Тот обещал через пару дней сообщить результат.

Моя «Витара» стоит перед КПП военной части. Мы с Владимиром Олеговичем ждем майора который должен передать нам КРАЗ-торпедовоз.

Вчера вечером к нам на квартиру приехал дядя Коля. Приехал с хорошими вестями, КРАЗ готов и его нужно забрать. Когда же отец спросил, сколько же мы должны заплатить, дядя рыкнул и сначала опять завел шарманку на тему — «у меня все равно никого, кроме вас, нет, а на кладбище мне деньги не нужны», а потом прямо сказал, что рано или поздно, но он тоже отправится «туда».

Дела, которые он прокручивает, отправляя «туда» грузы, так или иначе привлекают, в конце концов, ненужное внимание и приводят к расследованиям. И тогда все вешается на человека, занимавшегося этим, а он уходит в «новый мир». Пять лет назад именно при таких обстоятельствах дядя и начал заниматься снабжением наших соотечественников.

На резонный вопрос отца: «А ты точно знаешь, что он ушел в “новый мир”, а не “в мир иной”?» — дядя Коля усмехнулся и ответил, что со своим предшественником он поддерживал связь до прошлого года, когда у старика не выдержало больное сердце. И что мы, помимо всего прочего, еще и его плацдарм на новом месте.

Потом мы уже в который раз принялись обсуждать тему «А чего бы такого ценного нам взять с собой»? Предложения были разные — и бытовая техника, и компьютеры, и запчасти к автомашинам, и лекарства. Дядя высказался в том плане, что поставками занимается Орден, и он своего «гамбургера с виски» никому не отдаст. Так что везти надо то, что не входит в постоянные поставки Ордена, и в этом отношении идея с гирокомпасами совсем неплохая, только нужно будет прихватить с собой минимум по сотне метров семижильного кабеля на каждый комплект, и он уже провентилировал этот вопрос в штурманских отделах Черноморского и Северного флотов. Гирокомпаса, а также секстаны, хронометры и магнитные компаса, будут. Кроме этого, он предложил взять с собой старую авионику — радиостанции, радиовысотомеры и прочее в этом духе. Причем старую по годам выпуска, но канолевую по состоянию, ибо со складов.

По его сведениям, российская территория потихоньку хомячит все что только можно, на случай прекращения связи между мирами, и аппаратура, созданная на элементной базе тридцатых-пятидесятых годов, в таком случае является наилучшим вариантом потому, что при наличии хорошего выкуум-насоса сваять электронную лампу можно даже в школьной лаборантской, конечно — при наличии соответствующих рук и головы. А вот с микросхемами такой номер уже не пройдет.

В общем, решили взять сколько влезет в грузовик с прицепом.

Мы закончили отмечать Новый Год. Я лежу на кровати в нашей выгородке и Танюшка спит, уткнувшись мне в подмышку. Да. Вот такие грандиозные перемены в моей жизни. Я нашел свою женщину, и она прижимается сейчас ко мне. В темноте не видно, но я знаю, что ее роскошные черные волосы, рассыпавшиеся по моей груди, изрядно пересыпаны сединой.

Таня оказалась очень сдержанной в рассказах о себе, и ее историю после того, как месяц назад у нас все срослось, мне поведал Пал Палыч.

Судьба за каких-то три с половиной года прокрутила ее как в камнедробилке. Знакомство с сыном Пал Палыча и Анны Матвеевны. Вспыхнувшее чувство и роман. Бешенство ее родителей и попытка по-быстрому выдать ее замуж на стороне.