Воспоминания - Даниэла Стил

Сирине хотелось расплакаться, но вместо этого она молчакивнула.

– Я подумаю.

– Подумай. – И с этими словами Маргарет вышла изкухни. Сирина опустилась на стул и тихо всхлипнула. Придя в себя, она налилаБрэду кофе, заварила себе чай, поставила чашки на поднос и медленно направиласьнаверх, пытаясь решить для себя, что же ей делать. Когда она дошла до ихкомнаты, то поняла, что у нее нет выбора. Если свекровь хочет, чтобы она неходила на свадьбу, она туда не пойдет. Может быть, так будет лучше.

Входя в комнату с подносом, она чуть слышно вздохнула. Брэд,услышав вздох, взглянул на нее.

– Что-то случилось, любимая?

– Нет… Я… У меня ужасно болит голова.

– Да? – Oh заволновался. – Почему бы тебе неприлечь? Наверное, это все из-за вчерашних танцев.

Сирина улыбнулась:

– Нет, я просто устала. – Улегшись на постель, онавзглянула на него. – Знаешь, мне ужасно неудобно говорить, Брэд, но… мнекажется, мне не следует идти на церемонию.

– Ты так плохо себя чувствуешь? – Он удивился. Онане была даже бледной, как обычно утром, быстро выпила чай, чего никогда неделала, когда неважно себя чувствовала. – Хочешь, вызову врача?

– Нет. – Сирина села на кровати и поцеловалаего. – Как ты думаешь, твой брат простит меня?

– Думаю, простит. Так что если хочешь остаться дома, тоя не против.

– Спасибо.

Бред торопливо встал и начал собираться. Сирина ощущалатяжесть на сердце, но не из-за того, что ей предстояло пропустить свадебноеторжество, а из-за того, что причина конфликта – она сама. Маргарет Фуллертонстыдилась ее и делала все возможное, чтобы убрать со своего пути. Сирина остропочувствовала себя нежеланной, исключенной из семьи. Как бы ни любил ее Брэд, ейбыло очень больно оттого, что его родня не приняла ее.

– Ты в порядке, любимая?

Он внимательно посмотрел на нее, затем надел цилиндр инатянул перчатки. Выглядел он сногсшибательно в смокинге и полосатых брюках,сером цилиндре, серых перчатках. Свадьба обещала быть великолепной, и Сириневдруг стало жаль, что она ее пропустит. Некоторое время спустя в дверь постучалТэдди, облаченный точно в такой же костюм, с бутоньеркой из лилий для Брэда –ее надо было прикрепить к лацкану фрака.

– Нет, я не нацеплю это, а то еще подумают, будто яжених.

– Не беспокойся, не подумают, у него букет гораздобольше. – Затем, оторопев, Тэдди застыл на месте, глядя то на Сирину, тона Брэда. – Что случилось, разве ты не идешь, Сирина?

– Я неважно себя чувствую.

– Вчера, отправляясь на обед, ты тоже неважно себячувствовала. Тебе и сегодня плохо? – Он все время был настороже.Складывалось впечатление, что Тэдди обладал особым даром чувствовать малейшуюложь, особенно связанную с его матерью.

– Я внезапно почувствовала себя хуже. – Нопроизнесла она это как-то чересчур легко, усевшись на кровати и скрестив рукина груди.

– Я тебе не верю. – Тэдди посмотрел на Брэда: – Выпоругались?

– Черт подери, нет! Сирина только что заявила, чточувствует себя не настолько хорошо, чтобы идти, а я не хочу ее заставлять.

– Почему бы, собственно, и нет? – Тэдди улыбнулся,присаживаясь на кровать подле нее. – Ты действительно чувствуешь себяневажно, Сирина?

Она кивнула:

– Да, действительно.

– Извини, нам будет очень не хватать тебя.

Едва он произнес эти слова, две огромные слезинки потекли изее глаз. Сирина вновь почувствовала себя отверженной, и ей ужасно захотелосьпойти вместе с ними. Если б только миссис Фуллертон не давила на нее стольсильно. Сирина чувствовала себя так, словно действительно не могла пойти.Словно ей и в самом деле не следовало идти, если у нее есть чувство приличияили хоть какое-то уважение к свекрови.

– В чем дело? – Тэдди внимательно разглядывал ее.

Сирина покачала головой, безуспешно стараясь остановитьслезы.

– О, мне надоело быть беременной, я только и делаю, чтореву!

Она рассмеялась сама над собой. Брэд подошел и погладилмягкие золотистые волосы, падавшие волнами на подушку.

– Не расстраивайся, я вернусь сразу же, как толькосмогу.

Он вышел проверить, как там Грег. Уже много лет Грег жилотдельно, но на эту последнюю холостяцкую ночь пришел домой и спал в своейпрежней комнате. Он отлично знал, что, как бы ни напился накануне, здесь ему непозволят проспать собственную свадьбу.

Как только Брэд вышел из комнаты, Тэдди решительно посмотрелна Сирину.

– Выкладывай, что случилось на самом деле?

– Ничего… – Но она не могла смотреть ему прямо вглаза, и он понял: что-то тут не так.

– Не лги мне, Сирина. Почему ты не идешь?

Просто удивительно, как этот человек мог заставлять ееговорить, и как безоглядно она доверяла ему. И она рассказала ему все – все то,что ни за что не рассказала бы Брэду. Но ведь она знала, что накануне Тэдди непредал. Поэтому не стала таиться от него и на этот раз. Слезы вновь наполнилиее глаза.

– Твоя мать считает, что мне не следует идти. Но я несказала об этом Брэду. Не хочу, чтобы он знал.

– Она тебе это сказала?

– Да, сказала, что это было бы нехорошо по отношению кПэтти и что если у меня есть хоть немного скромности, то я не пойду, что я итак уже причинила Пэтти достаточно неприятностей.

Тэдди буквально подскочил на месте.

– Ну, надо же! Черт подери, Сирина. Если ты не будешьстоять за себя, то мать будет помыкать тобой всю оставшуюся жизнь! Ты не должнапозволять ей этого!

– Какое это имеет значение! Она не хочет, чтобы я былатам. Мне кажется, она считает, что я позорю вас.

– Сирина, – Тэдди пристально посмотрел нанее, – вчера вечером всем гостям до единого хотелось узнать, кто ты такая.Кто ты есть, кем ты была. В ресторане пронесся слух, что ты принцесса, и это,вероятно, чертовски встревожило мать. В ту ерунду, что ты никто, простаяслужанка, после вчерашнего вечера никто не верит. Ты выглядела так, что ни укого не возникло сомнения в твоем происхождении: прекрасная дама-аристократка.Не знаю, что гложет мою мать. Неужели то, что Брэд поступил так, как хотел, иотныне сам принимает решения? Даже если ей хотелось заполучить в невестки ПэттиАзертон, то она этого добилась. Думаю, вскоре она изменит свое отношение ктебе, Сирина, но ты же ведь не можешь уступать ей все время. То, что онапроделала с тобой вчера вечером, не только возмутительно, но и аморально, и, поправде говоря, Брэду следовало бы знать обо всем. Но коль уж ты настаиваешь, яему не скажу. Тем не менее то, что она сделала сегодня, – последняя капля,черт возьми! Это же просто непристойно!