Воспоминания - Даниэла Стил

Сирина с наслаждением прислушивалась к стуку подков, когдаони въехали в парк, а Брэд нежно обнял ее. Стоял жаркий солнечный день, летотолько начиналось, и уже с наступлением вечера они начнут свой путь к новойжизни в Калифорнии.

– Ты счастлива, дорогая? – Брэд посмотрел на жену,счастье, охватившее его оттого, что наконец-то они остались наедине, вдвоем,светилось в его глазах.

– Разве могу я быть несчастливой с тобой?

Она поцеловала его; крепко прижавшись друг к другу, онинеторопливо двигались к Пятой авеню.

Они покинули дом до возвращения остальных членов семьи. Накакой-то миг Брэд задержался в холле, с сожалением и почти с печалью окинув всевзглядом.

– Ты еще вернешься, – тихо проговорила Сирина,вспоминая чувства, одолевавшие ее, когда она уезжала из Рима, но он покачалголовой, глядя на нее сверху вниз.

– Я совершенно не думал об этом, я думал о том, каксильно мне хотелось, чтобы этот дом стал и твоим домом. Мне хотелось, чтобы тыотлично провела время в Нью-Йорке… Хотелось, чтобы они хорошо к тебеотносились…

В его глазах заблестели слезы. Сирина поднесла к своим губамего руку и поцеловала.

– Не важно.

– Нет, важно. Для меня.

– У нас своя жизнь, Брэд. Скоро у нас будет ребенок. Уменя есть ты, а у тебя есть я. Остальное тоже имеет значение, но не такоебольшое.

– Для меня имеет. Ты достойна того, чтобы всеотносились к тебе хорошо.

– Ты очень добр ко мне. Мне больше ничего ненужно. – Сирина улыбнулась, вспомнив о Тэдди. – И твой брат.

– Мне кажется, он влюбился в тебя до потери сознания. –Брэд улыбнулся жене. – Но я не могу винить его за это ведь я сам попался втвои сети.

– Я думаю, оба вы сумасшедшие. – Сирина вздохнула,подумав о Тэдди. – Надеюсь, в Стенфорде он найдет себе хорошую девушку. Онтак много может дать другим.

Брэд немного помолчал, размышляя о том, скольким он обязанТэдди. Наконец спросил:

– Готова?

Она кивнула, и он закрыл за ними дверь. Внизу уже поджидалотакси.

До Центрального вокзала доехали быстро. Через несколькоминут они уже шли по запруженному народом вокзалу. Сирина с удивлениемоглядывалась по сторонам. Толпы людей сновали во всех направлениях под сводаминевероятно высокой крыши. Повсюду пестрели рекламные щиты, витрины, объявления.Сирина, словно маленькая девочка, семенила рядом с мужем, и ему буквально приходилосьволочить ее за собой на платформу, чтобы отыскать нужный поезд.

– Слушай, как здорово, Брэд!

Он усмехнулся над ее восторгом, одновременно отсчитываячаевые носильщику, внесшему их багаж в вагон.

– Рад, что тебе понравилось.

Но вагон понравился ей еще больше. Все здесь оказалосьгораздо роскошнее, чем в самом шикарном поезде в послевоенной Европе. Ни вИталии, ни во Франции ничто не было восстановлено до конца. Все пребывало втаком состоянии, как оставили оккупационные войска. Здесь же темнокожие проводникив белых униформах помогли разместить багаж в небольшом, но безупречном купе. Внем имелась бархатная кушетка и крошечная душевая. С точки зрения Сирины,лучшего купе для медового месяца и не придумать, и перспектива провести тут тридня с Брэдом приводила ее в истинное восхищение.

Они собирались провести два дня в поезде, добраться доДенвера, там взять напрокат автомобиль, съездить в Аспен, затем вернутьсяобратно в Денвер и снова сесть на поезд до Сан-Франциско. Брэд прислушался кпредложению Тэдди, и молодая пара с нетерпением ждала начала своегопутешествия. Но прежде предстояло добраться до Чикаго, где придется провестипочти целый день, пересаживаясь с одного поезда на другой, и только затемпродолжить путешествие.

Через полчаса после того как они устроились, поезд тронулсяи устремился через Нью-Йорк. Пока Сирина смотрела, как город постепенноостается позади, Брэд молча сидел рядом.

– Ты такой задумчивый, Брэд, что-то случилось?

– Просто задумался.

– О чем?

– О матери.

Некоторое время Сирина молчала, затем медленно подняла глазаи посмотрела на мужа:

– Может быть, со временем она меня примет.

Однако воспоминание о том, что Маргарет пыталась сделать,подсказывало Сирине, что свекровь никогда не полюбит ее. У нее не было нидоверия, ни понимания, ни сострадания, ни интереса. Не было ничего, кромегоречи, презрения и ненависти. Она пыталась откупиться от Сирины самым пошлымобразом. Подумать только, она хотела, чтобы Сирина сделала аборт и уничтожилаее собственного внука или внучку! Что же за женщина была Маргарет Фуллертон?

– Меня убивает то, что она была так несправедлива ктебе. «А ведь он даже не знает всего», – подумала Сирина.

– Она не могла преодолеть себя.

Сирина вспомнила утро, свадебную церемонию. До чего страннодумать, что эта свадьба могла быть свадьбой Брэда, что Пэтти могла вместо нее вэтот самый момент сидеть в этом поезде. От одной этой мысли по ее коже побежалимурашки. Сирина взяла Брэда за руку и крепко ее стиснула.

– Ничего, любимая. У нас с тобой собственная жизнь.Тебе понравится в Сан-Франциско.

Но прежде чем полюбить Сан-Франциско, Сирина влюбилась вДенвер, а еще сильнее в Аспен. Они остановились в единственном отеле города –здании викторианского стиля, с высокими потолками и кружевными занавесями. Налужайках росли дикие цветы, а вершины гор все еще были покрыты снегом. КогдаСирина по утрам выглядывала в окно, ей казалось, что это Альпы. Они частоотправлялись на длительные прогулки по берегу реки, лежали на траве под теплымилучами солнца, вспоминали о своем детстве и строили планы для будущих детей.

В Аспене они провели почти две недели, и уезжать, когдаподошел срок возвращаться в Денвер, им не хотелось. На этот раз предстоялопровести в пути всего лишь день. Горы вскоре остались позади. Проснувшись наследующее утро, они увидели невысокие холмы и ровную долину, лежащую вокруг.Немного погодя Сирина заметила блеснувшую вдали водную гладь залива. Вокзалрасполагался в самой неприглядной части города, но стоило им поехать к центру,как они увидели всю красоту города. Справа раскинулась окаймленная холмамибухта со множеством лодочек и кораблей. Куда ни кинь взгляд – везде на склонахпологих холмов приютились викторианские домики. Тут были и крошечные,выкрашенные в пастельные тона домишки, и замечательные кирпичные особняки, ивосхитительные английские сады. Город, казалось, вобрал в себя шарм десяткаразличных стран и культур. А голубое небо над головой и плывущие по нему облакасоздавали впечатление нарисованной картинки. Вскоре показался мост «Золотыеворота», величественно красовавшийся на фоне залива.