Мы – кровь и буря - Кесия Люпо

Лина ходила к лорду Чатхаму за ответами, но обрела еще больше вопросов – и гораздо больше проблем.

Бабочка села в ладонь, и Лина по привычке накрыла ее второй рукой. Похоже, ей нравилось в темноте. Сейчас она не светилась, как много лет тому назад, когда Лина впервые ее увидела. Вместо свечения в ней появилось маленькое облачное серое сердце. Тогда Лина поняла, что оживила бабочку собственной магией. Пчела Чатхама, как и его лошадь, излучали желтый свет. Животные, которых она оживила, не светились, потому что ее магия не обладала таким свойством. Когда Лина впервые увидела бабочку… какого она была цвета? Она помнила лишь бледное сияние. Какого цвета была магия Пейшенс Сантини? И почему ее заклинание ожило, хотя она сама уже много лет была мертва?

Но сейчас Лине предстояло решить более важные дела. Ее силы стали причиной смерти женщины. Возможно, Чатхам тоже погиб по ее вине. Лицо ее побледнело, а глаза жалили слезы.

– Лина? – произнес Эмрис, держа в руках поднос с едой.

Но стоило ему увидеть ее лицо, он сразу поставил еду на стол и бросился к ней, встав на колени перед креслом.

– Что случилось?

– Я сделала глупость, Эмрис, – ответила Лина, пока слезы оставляли на щеках горячие тяжелые следы.

Охотник провел большим пальцем по ее щеке.

– Что бы то ни было, вряд ли все настолько плохо, – нежно успокаивал он.

– Все плохо, – задыхалась она.

Лина открыла ладони, чтобы показать ему бабочку. Какое-то мгновение существо оставалось неподвижным, и выражение Эмриса застыло между смущением и добротой. Но вдруг, взмахнув крыльями, бабочка поднялась в воздух и облетела вокруг стула. Охотник тотчас переменился в лице.

– Ладно. – Эмрис взглянул на собеседницу. – Похоже, пора объясниться.

Лина рассказала ему все. Она рассказала о ночи, когда нашла бабочку, и о песне, которую услышала. О том, как та светилась в темноте и летела в ее сторону. О том, как бабочка остановилась, будто сделала свой выбор. Лина объяснила, что никогда не чувствовала свою принадлежность ни к склепам, ни к храмам. Она вспомнила, как неуверенно помогал ей Фол. Она рассказала Эмрису все воспоминания о странном сне, который пережила, когда упала в фонтан. И даже упомянула, что, несмотря на прогресс в обучении, временами магия кипела в ней, словно чайник, долго и бесконтрольно. Она рассказала ему, как пыталась найти ответы, и вопросы ее привели в магазин Чатхама. Лина поведала обо всем, что там произошло, включая его тайную комнату. О женщине, которую убила. А также, возможно… о смерти Чатхама.

Пока она говорила, Эмрис наклонился вперед в кресле, положив подбородок на руки. С продолжением истории лицо Охотника становилось все серьезней. И даже когда Лина закончила, он несколько мгновений просто молчал.

– Я много о чем подумал, – заговорил он холодным, но спокойным тоном. – Но на один пункт я могу смягчить твои страдания, – добавил он. – Чатхам серьезно ранен, но… он жив.

– Что? Откуда ты знаешь? – Сердце Лины сжалось от облегчения и ужаса.

– Посланник принес мне новости через несколько минут после того, как я вышел от Первого Охотника. Он сказал, что Чатхам средь бела дня подвергся нападению и его магазин разгромлен. Он без сознания, но он выживет. Очевидно, его доставили во дворец на лечение. – Эмрис бросил на Лину мрачный взгляд. – Но говорят, что его ассистентка была хладнокровно убита. Теперь ты видишь, какую опасность таит в себе магия Чатхама?

Лина вздрогнула. Хотя женщина не отличалась добродушием, Лина не желала ей смерти. Она не хотела никого убивать. Мысль о том, что она совершила, оказалась… слишком тяжелой. Лина схватилась за голову.

– Сколько времени понадобится для исцеления Чатхама? – пробормотала Лина, пытаясь вернуть себя к реальности. – Разве он за мной не вернется? Он только хотел бабочку, но теперь еще и зол за то, что я разоблачила его секрет…

– Да, конечно, он за тобой вернется, – предупредил Эмрис. – Он защищает секретную мастерскую. Только самые близкие люди знают правду о его изобретениях.

– Ты знал? – удивилась Лина.

Он медленно кивнул.

– В ту ночь, когда сбежала Констанция, я нашел ее в этой мастерской… – Он собирался продолжить, но вдруг остановился, склонив голову. – Нет, это история для следующего раза. Возможно, я вообще не должен ее рассказывать. Завтра у тебя экзамен. – Эмрис взглянул на Лину. – Я не утверждаю, что ты в безопасности, Лина. Но если мы сможем посвятить тебя храму Фола или другому храму, у тебя появится юридическая защита и возможность оспорить дело в суде. Суть в том, что Чатхам угрожал украсть твою собственность, а затем против воли удерживал тебя. Ты защищалась, как умела.

Лина подняла голову, чувствуя проблеск надежды.

– В самом деле?

Охотник вздохнул.

– Да. Некоторые могут даже сослаться на сбой в механических устройствах. Они работают посредством Хаоса, Лина. У Чатхама есть свои уловки, чтобы убедить покупателей в безопасности изобретений… хотя бы внешних. Но ты ведь не знала, как это сделать. Как ты могла знать?

Он с любопытством смотрел на бабочку на макушке головы Лины.

– Тебе нужно избавиться от этой вещи, – неловко прошептал Эмрис.

Лина тотчас схватила бабочку, чтобы защитить. После всего этого времени она ни за что ее не отпустит. Она убрала ее в безопасное место, в карман.

– Значит, мне просто нужно пройти испытание, – сказала она.

– Сосредоточься на этом. Ты не можешь сражаться во всех битвах одновременно.

Лина погладила крылья бабочки.

– Прости, Эмрис, – тихо извинилась она.

– Тебе следовало меня послушать, – ответил Охотник серьезным тоном и встал. – Мне есть о чем подумать. А тебе нужно воспользоваться оставшимся временем, чтобы подготовиться к испытанию.

Отойдя от Лины, Эмрис повернулся к двери. В его глазах читались грусть, разочарование, беспокойство… и страх. Страх за нее?

– Прости, – повторила она, вытирая лицо и выпрямив спину. – Может быть, это и глупо, но мне пришлось это сделать. Я должна знать правду.

Охотник слегка покачал головой.

– Знаешь, я прощаю тебя, – прошептал Эмрис и вышел из комнаты.

Констанция вошла в тронный зал в тяжелых бело-зеленых церемониальных одеждах. Ее светлые распущенные волосы мягко ниспадали на спину. На длинном шлейфе ее платья был изображен герб Рэтбоунов в виде дерева, листья которого располагались на узких плечах девушки, а узор корней спускался вниз и тянулся вдоль пола. Как только Констанция подошла к центру зала, раздались аплодисменты. Некоторые приветствия были весьма равнодушными, что вызвало в ней только злорадство. Вслед за Констанцией в тронный зал проследовали Мудрецы в драгоценностях, шелке и бархате. В серебряных одеждах перед ними вышагивал Уинтон.