Хижина в горах - Сандра Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она провела рукой по коротко остриженным волосам.
– Мне даже в голову не приходило, что меня кто-то узнает.
– Элинор узнала. Она была уверена, что это вы. Я – нет. Уверенность пришла лишь вчера, когда я увидел, как вы выходите из дома и забираете почту из ящика.
– После стольких лет вы все еще ищете.
Джек пожал плечами.
– Я все еще не нашел вашего брата. Вы моя единственная ниточка.
– Повезло мне…
– Я не такой плохой.
На это женщина не ответила.
Он оглядел приятную комнату. Джек ничего не знал об интерьерах домов, что качественно, что мусор, что в моде. Его квартира была функциональной, и это было ее единственным достоинством. Но, на его неопытный взгляд, гостиная Ребекки была оформлена со вкусом. Несмотря на то, что сказал Уэс Грир об ассортименте в ее магазинчике, комната не была завалена безделушками.
И в ней самой не было ничего нарочитого. Простой черный свитер, узкие черные брючки. Из украшений только наручные часы на черном кожаном ремешке и длинная одинарная нить жемчуга. Он был того же цвета, что и ее волосы. Резкий контраст черного и белого во всем, единственное пятно цвета – ее глаза.
– Ваша дочь Сара очень выросла, – сказал Джек.
– Она играет в школьном оркестре.
– На каком инструменте?
– На виолончели. Сейчас она на репетиции. Сегодня очередь другого родителя развозить детей по домам. Она будет дома примерно в шесть пятнадцать, – Ребекка посмотрела на свои практичные часы. – Я хочу, чтобы вы ушли до этого времени.
– Девочка помнит Уэстборо?
– Разумеется.
– Она говорит о своем дяде?
– Постоянно.
– Что именно?
– Что скучает по нему.
– И что вы ей отвечаете?
– Что я тоже по нему скучаю.
Он выдержал ее взгляд, потом заговорил снова:
– Ребекка…
– Я теперь Грейс.
Джек склонил голову к плечу.
– Почему Грейс Кент?
– Это имя предложил тот человек, который делал для меня все фальшивые документы. Я не могла предложить ничего другого, поэтому согласилась с его выбором.
Несмотря на ее признание в федеральном преступлении, он улыбнулся.
– Я подумал, что вы, возможно, вышли замуж за парня по фамилии Кент.
– Мне не нужен новый муж.
– После такого, который был у вас, я не могу вас за это винить.
– Вы уже сказали ему, где мы живем?
Она еще не договорила, а Джек уже качал головой.
– И я не собираюсь этого делать. Я здесь не для того, чтобы хоть чем-то огорчить вас. Хотя я мог бы арестовать вас за то, что вы живете под вымышленным именем.
– Какой вы страшный, плохой агент ФБР, – поддразнила его Ребекка. – Вам что, нечем больше заняться?
– О, я занят. Сейчас я расследую странный случай, произошедший в штате Юта. До этого я занимался странным происшествием в Уичита-Фоллс, штат Техас, которое до этого дня не имеет объяснения. Первое происшествие, которое привлекло мое внимание, имело место в Кентукки.
Ее лицо превратилось в маску.
– Что вам известно о футбольном тренере из Солт-Лейк-Сити?
– Он, случайно, не мормон?
– Нет. Он переехал туда из Виргинии.
– Разве в Виргинии нет мормонов?
– Как по-вашему, что могло заставить тренера по футболу накануне игры в чемпионате взять бейсбольную биту и вдребезги разнести себе бедренную кость? Во всяком случае, он заявляет, что сам нанес себе травму.
Джек дал ей возможность осознать сказанное. Ребекка промолчала.
– И что еще странно, – продолжал он, – можно было бы подумать, что его команда тринадцатилетних мальчишек, их родители и жители общины встревожены произошедшим. Но никто из тех, кто его знает, не сожалеет о его вынужденной отставке. Его команда добивалась побед, но многие задавались вопросами по поводу тех методов, с помощью которых он мотивировал своих игроков.
Ходили слухи, что он внушал страх. Унижал любого ребенка, совершившего ошибку. Я говорю, слухи, потому что сами дети молчали о том, что происходило во время тренировок и после проигранной игры. Один из отцов сказал мне, что его сын как будто боится проговориться.
В вечер происшествия тренер сказал бригаде «Скорой помощи», своей жене, полиции, священнику и всем, кому только смог, что он сам себя искалечил. Потом он замолчал. Ни деталей. Ни причины. Ничего. Не далее как вчера он все еще отказывался говорить о том, что произошло тем вечером, – Джек многозначительно посмотрел на собеседницу. – Вы видите в этом иронию?
– Как же я могла это пропустить? Вы практически написали все большими буквами на стене. История интересная, но я не понимаю, какое она имеет отношение ко мне.
– Хотите, чтобы я и это разжевал для вас?
– Если вы полагаете, что я в чем-то виновата, то почему вы не арестуете меня?
– Я не хочу арестовывать вас.
– Тогда какие у вас оправдания для того, что вы прятались вчера вечером в кустах и сегодня весь день следовали за мной по пятам?
– Мне не доставляет удовольствия шпионить за вами.
– Тогда прекратите.
– Обязательно. Скажите мне, где ваш брат, и…
– Я не знаю.
– Ребекка…
– Грейс.
– Неважно, – Джек в ответ тоже повысил голос. – Вы ждете, что я поверю в то, будто у вас не было никаких контактов с вашим братом за четыре года?
– Я этого не говорила. Я сказала, что не знаю, где он, и я действительно не знаю.
– Значит, вы все-таки контактируете с ним. Как часто вы общаетесь? Раз в год, раз в месяц, дважды в неделю? Как он выходит с вами на связь?
Женщина вытянула вперед руки ладонями вниз.
– Доставайте ваши бамбуковые палки. Или вы предпочитаете окунать меня головой в воду?
Выведенный из себя Джек встал, обошел свое кресло, положил ладони на его спинку и слегка наклонился. Он попытался заставить Ребекку опустить глаза, но тщетно. У женщины была такая же манера смотреть сквозь человека, как и у ее брата. Отвернувшись, Джек пробормотал:
– Проклятая семейная черта.
– Что?
– Ваши глаза.
– Вы не первый, кто говорит об этом. Когда мы были детьми… – она не договорила.
Джек обошел кресло и снова сел в него.
– Что же случилось, когда вы были детьми?
– Ничего.