Венера и воин - Сьюзен Гастингс

Она почувствовала, что ее касается рука.

– Все в порядке? – спросил Клаудиус.

– Один! Ничего не в порядке, но я живу. Мокрая, вонючая, но живая.

Клаудиус прижал ее к себе. Они сели в журчащем ручье, грязные, окровавленные, в разорванной одежде, и обнимались, как две обезьянки, которые стремились защитить друг друга от ужасного мира.

– Я не допустил бы, чтобы кто-то отнял у тебя жизнь. Ни солдаты, ни львы, ни Ромелия. – Он сжимал в своих объятиях ее дрожащее тело.

– Ромелия! Я не понимаю…

– Позже, любимая, мы должны идти дальше.

Из казарм раздались вопли, крики, топот многих ног.

– Они обнаружили твое бегство и смерть стражника. Вперед!

Клаудиус поднял Пилу. Они сделали еще несколько шагов по ручью, затем взобрались на другой берег. Держась за руки, они побежали по узким темным переулкам, позади них раздался лай собак.

– Проклятие, они выпустили боевых собак.

Клаудиус оглянулся, пока бежал. Собаки были опаснее, чем солдаты.

– Быстрее!

Железные оковы мешали Пиле бежать, однако у нее было достаточно сил, чтобы выдержать темп Клаудиуса.

– Беги вдоль по этой улочке до большой колонны, потом налево от маслобойни к аркадам лавки ткача. Там ты поднимешься по лестнице на крышу трактира. Не бойся, там сейчас никого нет.

– А ты? – боязливо спросила Пила и вцепилась в Клаудиуса.

– Я направлю собак на ложный след. У кухни мы снова встретимся.

– Нет!

– Нужно!

Клаудиус жестко оттолкнул от себя Пилу и заторопился вдоль узенькой улочки в обратном направлении.

Пила побежала. У колонны на квадратной площади, от которой брали начало четыре улочки, она побежала сначала по первой улочке, вернулась, побежала по следующей. Она оказалась в маленьком переулке какого-то заднего двора, вбежала на несколько ступенек и больше не знала, где она находится. Потом дорогу ей преградили огромные амфоры – перед ней была маслобойня. В испуге она остановилась. Лай собак отдалился. Сердце выскакивало из груди, в висках стучало. Где был Клаудиус? Она пошла теперь медленнее, прячась в тени домов. Несколько темных фигур пробежали мимо нее, не заметив беглянку. Пахло нечистотами, перед собой она увидела трактир, матерчатый навес над ним был свернут. Узкая лестница вела наверх. Пила вскарабкалась по лестнице наверх и присела у стены какого-то маленького строения, состоявшего явно из одной комнаты. С соседней улочки до нее доносились голоса, смех, пьяное пение, – там была таверна. Сердце, успокаиваясь, стало биться ровнее. Вот только как там Клаудиус?

Пила услышала легкие женские шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Не дыша она прижалась к стене.

– Пила? – услышала она тихий голос. Она не осмеливалась ответить. Кто мог знать, что она здесь?

Шаги приблизились. В темном небе Пила увидела силуэт молодой женщины. Она была в легкой одежде. Меретрица!

– Пила! – Женщина огляделась в поисках ее. Пила не двигалась. Женщина чуть было не споткнулась об нее.

– Вот ты где, – проговорила она с облегчением и втащила Пилу в маленький домик. Она закрыла убогую деревянную дверь после того, как повесила над входом дощечку с надписью «занято».

Внутри находилась только малюсенькая комнатка без окон. Пила споткнулась о порог и стукнулась о заднюю стену этой целлы меретрициа.

– Подожди, я зажгу свет, – сказала женщина и достала масляную лампу. В слабом свете лампы Пила могла различить подробности. Женщина была маленькой, стройной и очень молодой. На ней было короткое платье ярко-желтого цвета. Ткань была тонкой и позволяла различить нежные округлости ее тела. Волосы были собраны в кокетливую прическу из локонов. Запястья рук и ног украшали узкие золотые браслеты и цепочки с маленькими амулетами. Ее детское лицо было привлекательным, она выглядела ухоженной и хорошенькой. Несмотря на это Пила боязливо прижалась к стене и уставилась на нее.

– Не бойся, я тебе помогу, – сказала меретрица и улыбнулась. – Меня зовут Веллиция. Клаудиус посвятил меня в дела, чтобы я помогла вам. Иди сюда.

Она указала на постель в торцовой стене комнаты, на которой лежали толстый матрас и мягкие подушки, стена вокруг постели была окрашена в красный цвет. Пила села на постель. Веллиция тихо рассмеялась.

– Боги, ну ты и большая, – удивилась она. – Снимай свои тряпки, я их выброшу. Клаудиус достал для тебя платье, которое носят жены ремесленников и торговцев.

Она налила воды из кувшина в глиняную миску и поставила ее перед кроватью. Только сейчас она заметила кандалы Пилы. При свете маленькой лампы она осмотрела тяжелое железо.

– Тебе, должно быть, больно, – проговорила она сочувственно. – Может быть, ты сможешь их снять, если намажешь запястья свиным салом. У меня есть маленькая мисочка. Попытайся!

Однако кандалы сидели крепко и тесно вокруг запястий Пилы.

Внезапно в дверь тихонько стукнули.

– Занято! – крикнула Веллиция. – Ты не умеешь читать?

– Говорят, для меня дверь всегда открыта, – услышали они голос Клаудиуса.

Обе женщины одновременно с облегчением вздохнули. Клаудиус проскользнул в комнатку и ухмыльнулся во все лицо.

– Я кое-что принес. – Он поднял руку, в которой были молоток и долото.

– О боги, где это ты достал? – спросила Веллиция. Клаудиус подмигнул Пиле.

– Я навестил мастерскую одного скульптора. Там везде еще бегают собаки.

– Ты ушел от них, – выдохнула Пила.

– Конечно. Имеешь преимущество, если хорошо ориентируешься в улочках Помпеи. – Теперь он подмигнул Веллиции.

– Вы знаете друг друга? – спросила Пила тихо.

– Давным-давно. Так давно, что я безоговорочно доверяю ей. – Клаудиус бросил на Веллицию полный любви взгляд, который не ускользнул от Пилы.

– Клади свои руки сюда, – потребовал он у Пилы. Точно нацеленными ударами он сбил кандалы. Пила с благодарностью потерла свои кровоточащие запястья.

– Как твоя нога? – спросила она.

– Не стоит говорить, – отмахнулся Клаудиус.

– Ты ранен? – испуганно спросила Веллиция.

– Нет! – ответил Клаудиус.

– Да, – сказала Пила.

– Покажи свою ногу, – потребовала у него Веллиция. – О, рана загрязнилась. Я обмою ее, иначе она воспалится.

Она старательно очистила рану, и Пила удивилась, что при этом лицо у Клаудиуса оставалось бесстрастным. Гладиаторы были крепкими мужчинами. Веллиция втерла мазь из свиного сала и шалфея.

– Теперь она вылечится.

– Ты – сокровище, Веллиция, – промолвил Клаудиус, улыбаясь, и поцеловал ее в лоб, – однако мы должны бежать дальше.