Злодейка должна умереть - Анастасия Коновалова

чтобы не было заметно, как Эва их сгрызала. Смотрела на тонкие ляжки и острые коленки, которые так отличались от ее более круглых. У нее волосы были короче, рост выше и бедра с грудью круглее, чего сейчас так не хватало.

− С вами все в порядке? — обеспокоенно спросила Лукреция, мягко растирая губкой гель по ее шее и плечам.

Все ли с ней было хорошо?

Нет.

Эва знала, что сюжет шел не так, как в романе. Но было ли это плохо? Конечно. Была ли проблема в том, что Рональд не стал хозяином магической башни, не встретил Риэль, не влюбился в нее и не заключил мирный договор между башней и церковью? Мир был спокоен, как небо и земля, значит, ничего страшного. Рональд пусть и нравился многим, но не имел влияния на сюжет. Он выступал спутником Риэль, к которому можно обратиться в случае проблемы. Его поступки не влияли на сюжет, лишь подсвечивали идеальность Артура и священную, первую любовь главных героев.

Совершенно бесполезный персонаж, по которому даже мерча нормального не сделали. Эве это и тогда показалось странно. Сейчас же все становилось понятным.

Так было ли все в порядке?

Могло быть намного лучше.

− Не волнуйся, все хорошо, − соврала она с улыбкой и опустила голову. Темные волосы, которые в воде казались черными, все еще были чужими. Неудобными. Эва порывалась обрезать их множество раз, но Лукреция каждый раз осторожно забирала ножницы и говорила, что неприлично девушке ходить с волосами короче лопаток.

Жаль.

* * *

На душе неспокойно. Эва чувствовала, как вместе с письмами Риэль каждый раз сгорала часть надежды. Будто у нее и так мало проблем. Счастливый, как ребенок, Исэ постоянно играл с драгоценными камнями и носил украшения, которые привезла ему Эва. Она случайно увидела его комнату и едва истерически не рассмеялась. Несколько одеял комом лежали на небольшой кровати, цветастые подушки, открытая шкатулка с украшениями, на шелковых платках лежали драгоценные камни, которые отбрасывали цветные блики на стены. Множество ваз, подсвечников, несколько старых мечей, хрустальные бокалы и фарфоровая посуда с тонкой росписью. В его небольшой комнате было так много, что Эва почувствовала дискомфорт, стоя в метре от двери.

Тогда она ничего не сказала, как и в остальные дни. Каждый человек имеет право на самовыражение. Если Исэ комфортно жить в окружении старья и блестяшек — так тому и быть. Главное, чтобы это не вызывало проблемы. Хотя, ее и так недолюбливали.

Тряхнув рукой, Эва заметила покрасневшую кожу на подушечках пальцев. Кожа там становилась тоньше и чувствительнее, а еще пахла неприятно. Сжигание писем каждый день давало о себе знать. К счастью, у нее еще не появились ожоги.

− Опять сожгла? — спросил Исэ, стоя в дверном проеме. Осмотрел ее более внимательно и нахмурился. — Ты куда-то собралась? Надеюсь, не к этому человеку? Его запах въелся в твою одежду и волосы так, что было трудно дышать, но ты не знаешь, как его зовут и как он выглядит, поэтому я не злюсь.

Еще бы он злился. Эва бы такого не потерпела. В ее истории она не знала человека, о котором говорил Исэ, а в ювелирной лавке много посетителей. Но уже хорошо то, что ее не обвиняли и не бежали с оружием на перевес. Исэ пусть и ребенок, но не глупый. Ненавидел Рональда, однако не был поглощен местью настолько, чтобы выпытывать информацию.

Она невольно улыбнулась и скинула косу с плеча.

− Я поеду в церковь, − сказала Эва и на удивленно вскинутую бровь пояснила. — Графиня прислала приглашение. Наверное, надеется узнать, что ее дочь стала прежней. Но это не имеет значение. В церковь она должна взять Мари, а я по ней очень соскучилась. Сиди дома и следи за поместьем.

Исэ хотел что-то ответить, скорее всего возразить, но Эва не дала. Она прошла мимо, поправив тонкий платок на плечах и села в карету. Дракону нечего делать в церкви.

На самом деле графиня прислала ей длинное письмо, в котором выражала надежду на то, что ее прекрасная Эванжелина одумалась. Она не знала, что Эванжелины больше не существовало. Она жила лишь в кошмарах, где становилась навязчивым и озлобленными призраком, не отпускающим их своих холодных рук.

Эва передернула плечами от воспоминаний. Кажется, сегодня была особенная ночь, потому что кошмары не отпускали даже когда проснулся Исэ и стал будить ее. Не могла проснуться ни от сильных рук, громкого крика и холодной воды. Открыла широко глаза лишь тогда, когда топор опустился на шею, а последний вздох набатом билось в голове. После пробуждения Эва долго рыдала, пряча лицо в тонкой шее Исэ, который обнимал крепко и тихо убеждал, что она в безопасности и больше никто ее не убьет.

К сожалению, больше она не смогла уснуть. Даже не позавтракала нормально, заглотила три ложки каши и выпила половину чашки чая — больше ничего не лезло.

Церковь оказалась хорошо ей знакома. Эва вышла из кареты и поправила платок, который прикрывал открытые плечи и слишком глубокое, по меркам этого мира, декольте. Платье вновь темное, коса распушилась и украшения выходили за рамки приличия светского общества и отвлекали от ее изменившийся фигуры. Болезненная худоба вызовет много никому ненужных вопросов.

Смотря на стены из белого камня, золотые купола, она вспоминала, как приходила сюда с графиней. Это не было чем-то приятным, скорее обязательным, чтобы успокоить мать, которая потеряла двоих детей. В этой же церкви Эва делала все возможное, чтобы люди узнали о Риэль и ее силе.

К сожалению, эта церковь стала новым домом Святой. К счастью, сейчас Риэль большую часть времени проводила во дворце, помогая королю и принцу Артуру, приезжая в церковь лишь на выходные, чтобы помогать нуждающимся. Сегодня была среда. Чтобы слухи дошли до дворца, понадобиться около двух часов, примерно столько же ехать от дворца до церкви. Они точно не встретятся.

Их Эва заметила первой. Поправив тонкий платок, быстро подошла к осунувшейся графине Питтерс и с вежливой улыбкой присела в реверансе.

− Приветствую, матушка, − последнее слово до сих пор резало слух, горчило на языке. Они на людях, поэтому по-другому Эва не могла. Однако стоило повернуться и увидеть худенькую Мари в странном подобии коляски для неходячих людей, губы заныли от широты улыбки. — Здравствуй, дорогая.

− Эва! — радостно сказала Мари и протянула руки, неловко обнимая Эву за шею. Она присела на корточки, что неудобно делать