Кенгуру в ночи - Анастасия Монастырская

— Я подумаю. Как-то не хочется умирать в расцвете лет.

Вот и поговорили. Нет, я точно сумасшедшая, и знакомые у меня такие же, и родня. Судьба, наверное, такая.

— Гриша, а ты веришь в судьбу?

Ответить Романов не успел. Содержательно-интеллектуальная беседа прервалась в самом интересном месте.

Сначала где-то бабахнуло! Воздух осветился миллионами искр. Из искр возгорелось пламя.

Потом повалил дым.

Гриша подскочил на тюфяке, изумленно уставился в полуподвальное оконце:

— Что это, Эфа?

Я пригляделась:

— Наши! Гриша, это наши! Ура-а! В атаку!

— Ты здорова?

— Как никогда, — я обернулась к нему со слезами на глазах. — Как ты не понимаешь?! Это наши скачут! На вороных скакунах и зеленых тачанках. Эх, тачанка, рас-тачанка, наша гордость и краса! — завыла я дурным голосом. Нет, нужно петь по-другому, но обязательно на мотив «Неуловимых»:

Есть паста в кармане, и надо успеть:

мальчишек измазать и песню допеть!

И нет нам покоя ни ночью, ни днем:

По койкам, по койкам, по койкам, по койкам,

вожатый с ремнем!

— Эфа! Замолчи! — Романов не выдержал моих вокальных экспериментов.

Но я закусила удила:

— Осталось совсем немного! Нам нужно продержаться! — еще чуть-чуть, и я сорву голос. — Потерпи, Гришенька, скоро нас освободят.

— Больная! — поставил окончательный диагноз Романов, приподнявшись на тюфяке. — Ей-богу, больная! Тебе лечиться надо, Иванова!

— На всякий случай пригнись, Гриша. Не дай бог, подстрелят.

Кеша послушался доброго совета и пригнулся на своем топчане, а я, напротив, прильнула к окну, боясь упустить самое интересное.

Сначала появились елки в камуфляже. То есть люди в камуфляже и с елками на голове. На белом снегу они смотрелись как… елки в камуфляже. Позади группы в «полосатых купальниках» шла пятая колонна. Родня в полном составе.

Моя родня!

Возглавила шествие Клара с дымовой шашкой в руках. К счастью, пока не действующей. Рядом с женой шел дед с пулеметом на веревочке. Одновременно он пытался раскурить трубку. Трубка не раскуривалась, но дед не унывал. Пулемет тоже.

Супружеская пара — Соня и Фима — наверняка, были призваны устрашать врагов и обращать их в паническое и недостойное бегство. Вооруженные до зубов сомнительными прибамбасами, они выглядели весьма устрашающе — «Юневерсал Пикчерз» представляет: Конан Варвар и рыжая Соня в новом сиквеле «Они опять возвращаются!».

По сравнению с ними загорелая Ольга, романтично утопающая в снегу, казалась Золушкой, которая заглянула в зимний лес справить малую нужду. Но как обманчива внешность! Ольга в гневе, как усовершенствованный бронетранспортер — после него уже ничего. Мир разрушен.

Счастливые близнята, кидающие в снег что-то подозрительное, довершали красочную картину. Это что-то регулярно взрывалось и искрило. Я растрогалась: молодцы какие, и детишек с собой взяли. Хотя интуиция подсказывала, что детишки как раз и были инициаторами данной вылазки.

Слева к фамильному войску подтягивался утонченно-агрессивный Кеша в моей норковой шубе (стянул таки, подлец! — а я и не заметила). Хм! Позвольте еще одну ремарку: растет мое благосостояние, если я не замечаю, что какой-то очаровательный подлец (я его просто обожаю!) стянул таки мою норковую шубу. Впрочем, она мне никогда не нравилась. Кеша, я тебе ее дарю!

Справа размахивал табельным оружием Федоров. Блин, сейчас точно расплачусь: меня спасает столько хороших людей, а я сижу в темнице, как красная девица. Люди, ау! Я здесь!!!

Опять что-то бабахнуло и взорвалось! На сердце потеплело!

Наши!

Мои!

Ура-а!

P.S. И черт с ним, со Сталлоне и его бузукой.

— Как вы там, родненькие, в порядке? — волновалась Клара. — Что, Гена, здоров? А Жбанчик? А рыбки? Мы приехали, а тебя нет. А потом Кеша позвонил из астрала, сказал, что тебя взяли в плен. И Федя позвонил, сказала, что тебя взяли в плен на дороге. Мы ничего не поняли, но сразу приехали. По пути на барахолку заехали. Я шашек там прикупила, а дед на пулемет сторговался. Как ты похудела, Эфочка. И бледненькая какая-то, наверное, плохо кушала без нас.

— Клара! — дед привычно раскуривал трубку. Пулемет валялся на полу. — Она же в подвале сидела. А там воздух плохой. Да и кормили ее эти супостаты, так себе, без разносолов.

— Эфка! — верещали близнецы. — А мы в Турции на акулу охотились.

— Поймали?

— Ага!

— Съели?

— Ага!

— Вкусная?

— Не-а. В ней костей много.

— Дети! Оставьте Эфу в покое. У нее шок.

— У меня шок, — с тайной гордостью подтвердила я и осела на руках у Кеши. Кеша меня не удержал, так что обморок несколько затянулся.

Когда первые ахи и охи улеглись, и к нам вернулась способность нормально разговаривать и соображать, я задала вопрос, который меня мучил больше месяца.

— Где, черт подери, вы были?

— Не ругайся, деточка, — засуетилась бабушка. В неравной схватке с охраной она получила синяк под глазом и теперь чрезвычайно им гордилась. — Тут же дети.

— ГДЕ. ВЫ. БЫЛИ. ЧЕРТ. ВАС. ПОДЕРИ? — я четко повторила свой вопрос и оглядела всю честную компанию в надежде на ответ.

— Мы же тебе писали! — удрученно сообщил дед. — Каждый из нас написал тебе письмо! Неужели не получала?

— Вы что, действительно были за границей? — изумилась я. — А как же паспорта?

Пришла очередь удивляться родственникам.

— Какие паспорта?

— Ну, вы же оставили дома все документы и вещи!

— Мы привыкли путешествовать налегке, — с достоинством парировала Соня. — Особенно, когда с нами едут дети.

— Ой, а я тебе папирус привезла! — не к месту сообщила Ольга. — Красивый такой, с мумией.

— А документы? — на дешевые провокации я не поддаюсь. — Ваши паспорта до сих пор лежат в сахарнице!

— Так они старые! — удивилась Клара. — Мы же накануне отъезда получили новые, с этой, как ее, Шенгенской визой.

— Все? Новые? — я упала голосом.

— Ну, да, — Фима с беспокойством взглянул на Федорова, мол, она нормальна, с ней можно говорить? — Эфа, вообще ты паспорта смотрела? Те, которые в сахарнице?

— Нет.

— Ну и дура, — ласково подытожили мои родственники. — Надо было посмотреть.