Только не бойся! - Марго Никольская

Теперь, когда мой мозг не решает бесконечные учебные задачи, когда время застыло, мне нечем заняться и есть возможность побыть наедине с собой, – я не в силах больше абстрагироваться от этих мыслей. Так к чему ограничивать себя, не проще ли расслабиться и получить уже удовольствие?

Итак, после нашей последней встречи я четко нацелила себя избегать Феликса всеми способами. И, как мне казалось тогда, это было верным во всех отношениях решением. Пожалуй, таковым остается и до сих пор. Но я же расслабляюсь! Поначалу мной правили чувства страха и отвращения к его сущности. Впоследствии чем больше я погружалась в учебу, тем меньше времени мне оставалось на мысли о нем. Свободные выходные я проводила в компании своих друзей или друзей Валентина. Так мне удалось постепенно освободиться от своего тяготения к Феликсу и свести к минимуму воспоминания о нем.

Вернул к ним меня Том. Который, устав ходить вокруг да около, прямо сказал, что пора мне избавляться уже от туманных дебрей, что окутали мой разум, и открыться для отношений с ним. И даже на столь рациональное предложение я не дала ему ни положительного, ни отрицательного ответа.

Да, знаю – так нельзя! А что я могу поделать с собой? Мне нравится Том, очень даже. Но стоит подумать о том, чтобы уступить его напору и сходить-таки хотя бы на свидание, как мысли о Феликсе буквально прорываются через возведенную мною стену. И если спустя три месяца я все еще не могу оставить их позади и жить дальше, то пора уже провести чертов анализ и подытожить историю с ним. И понять, насколько мое желание видеть Феликса превышает страх перед ним.

Я когда-то решила, что Феликс Маглер – вампир. А так ли это на самом деле? Если тогда это подозрение показалось мне весьма близким к истине, то сейчас уже кажется бредовой идеей и неудачной комбинацией фактов, которые я, скорее всего, притянула. Но даже если не отрекаться от своего вывода, то что я знаю о вампирах, кроме того, что они пьют кровь и превращаются в летучих мышей? Они боятся крестов и святой воды. А! И света! Должны, по идее, бояться. Но Феликс не избегает солнечных лучей, и даже южное солнце в Эмиратах никак не отразилось на нем. Вообще никак – он ведь ни капли не загорел! Значит, помимо гипотезы о вампиризме Феликса, смело можно брать под сомнение и остальные свои версии, основанные на детских страшилках.

Что насчет его мотивов относительно меня? Вопросы о его желании убить меня, когда я считала его маньяком, выходит, не были такими уж безосновательными. И его ответ, что все будет зависеть от меня, вероятно, был прямым указанием мне на определенное поведение. Знать бы еще какое. Если бы он хотел убить меня, то такая возможность представлялась ему уже сотню раз. И он ею не воспользовался. А потом, в последнюю нашу встречу, сам буквально дал мне понять, что не контролирует себя.

Ясно лишь одно: держаться от него подальше – разумное решение! Если я не самоубийца, мечтающая о преждевременной кончине от рук монстра из мира фэнтези. Но как быть с влечением, что выше всех моих сил? И никакие аргументы не помогают мне избавиться от него. И как вести себя разумно, когда вся ситуация с ним далеко за пределами разума? И что вообще я пытаюсь взвесить в то время, как ровным счетом ничего о нем не знаю? Знаю лишь, что чертовски хочу увидеть его вновь.

После своего маленького самоанализа я позволила себе распоясаться и уступить сознание мыслям о Феликсе. Несколько раз я пресекала свой порыв ему написать. С одной стороны, признавшись себе, я могу уже и его поставить в известность. С другой – еще никогда я не выступала инициатором наших с ним встреч. И последняя его фраза звучала так, будто это просто случится, как только я созрею, а не так, будто я должна буду позвонить ему. К тому же велика вероятность, что он успел потерять ко мне интерес, пока я тут мучилась. И мое сообщение, мол, «хе-хей, я готова поговорить!», может показаться ему просто жалким.

Помимо всего, есть еще и дама, о которой говорил Вэл. И о которой я хотела бы не знать вовсе. Но что, если он с ней сейчас? И что это за… дама?.. Насколько серьезны их отношения? И знает ли она о том, кто он на самом деле?

Телефон уведомил о новом смс-сообщении. Авиакомпания дико извиняется, но рейс вынуждена отменить. Да вы, ребят, издеваетесь!!! Я обняла голову руками. Черт! Ну и что мне теперь делать-то?!! Я застряла на две недели в городе, покинутом всеми моими близкими. До него сейчас еще и попробуй доберись без проблем.

К информационной стойке я успела подойти до начала столпотворения, на четверть минуты опередив других желающих подобрать вариант попасть-таки домой, пусть даже и не самыми выгодными путями. И ничуть тем самым не выиграла: вариантов, даже невыгодных, не нашлось. Билеты на праздники бронируют за несколько месяцев. Отказных на данный момент не имеется. Могу подписаться на рассылку – если таковые появятся, я получу уведомление. И все каникулы проведу в надежде на эту призрачную возможность. Которая, в случае провала, совсем повергнет меня в депрессняк. Проклятье! Впервые в жизни мне так не повезло.

Если сейчас позвоню маме, расплачусь прямо в трубку. Этого мне бы совсем не хотелось. К тому же время, блин! Она спит. Я написала ей и папе, который собирался меня встречать, со скрином сообщения об отмене рейса. И прежде чем направиться к выходу из аэропорта, добавила заказ на такси до железнодорожного вокзала. Обратно в Честер поеду на поезде, может, хоть стук колес меня успокоит.

* * *

Черный автомобиль такси, который был указан в моей заявке, ждал неподалеку от центрального входа в аэропорт. Я закинула рюкзак и сумку с гитарой на заднее сиденье и приземлилась следом сама, сообщая направление водителю.

Когда я воображала себе дорогу, в которой буду смотреть в окно на улицы ночного Лондона через стоящие в глазах слезы, я представляла себе несколько менее агрессивное вождение таксиста. А когда он в очередной раз вошел в поворот, практически ставя автомобиль на два боковых колеса, и я едва удержалась на месте – мое терпение лопнуло.

– Извините! Я не тороплюсь, – обратилась я к водителю через небольшое окошко в пластиковой перегородке. – На самом деле!