Медиум поневоле - Анна Герд

улицу и тем более не плачу. Я тихонько поднялась на второй этаж и выключила звук на телефоне. Макс вылетел из агентства через мгновенье и умчал на улицу. Все по описанному сценарию. Тут же стал жужжать телефон, я вырубила его вовсе, села на ступеньку и призадумалась.

Какие между ними отношения? Что между мной и Максом? И что произошло тогда в лифте, неужели мы настолько по-разному оценили тот поцелуй? Странная и запутанная ситуация, и ещё болезненная. Очень. Ладно. Про свою реакцию на увиденное подумаю после. Потом все это, важнее всего Ольга, пораскинув мозгами решила, что ничего не теряю и тихонько произнесла:

— Матвей Иванович?

— Да Алексашенька? — он ответил, сразу присев на ступеньку рядом.

— Вы адрес Оли знаете?

— Конечно! На Луговой она живёт, я покажу тебе внученька, поезжай.

Осторожно спустилась и выглянула на улицу, пусто, отлично. Спокойным шагом ушла к остановке автобуса.

Ольгу мне пришлось дожидаться до вечера, чтоб совсем не околеть устроилась на подоконнике между этажами. Дом был старой постройки с высокими потолками и широкой лестницей, красивые вензеля украшали перила, и подоконник были широкими и довольно удобными.

Про такие строения говорят дом с историей. С лёгкостью можно представить как по этой лестнице спускается красивая дама в длинном платье, с шалью на плечах и с изящной шляпкой на голове. Я ожидала Ольгу и переписывалась с Таней, она скидывала смешные фото с учебы, сегодня у них был семинар, молодой следователь вещал об особенностях криминалистики и смущался под зазывными взглядами симпатичных студенток. Эти жучки вовсю строили ему глазки, закидывали ножку на ножку и томно опускали глаза. Бедный мужик, как он не выхватил свой парабеллум и не перестрелял этих поганок, ума не приложу.

Ольга пришла около семи. У двери я пыталась ей объяснить, что я та самая кого чуть не пришили ее детки. Она громко вздохнула и посмотрела на меня тяжёлым взглядом.

— Ну что же раз пришли, проходите, поговорим.

Женщина прошла на кухню маня меня за собой, тяжело опустилась на стул и выжидательно на меня посмотрела.

Чай кофе мне не светит, как я поняла и осторожно присела напротив.

— Ну? — меня оценивали, смотрела в глаза, на мою одежду и даже на маникюр.

— Что ну? — не клеился к нас разговор, к сожалению.

— Вы хотите возмещения ущерба? Вы в своем праве. Но взять с меня нечего, подавайте исковое заявление, я не отказываюсь, но смогу платить постепенно с зарплаты.

Я смотрела на нее во все глаза, вид имела при этом скорее всего глупый и непонимающий. Потом отмерла.

— Нет, нет Ольга Матвеевна, не нужно возмещения, я не за этим пришла.

— Зачем же тогда? — женщина все же поднялась и поставила чайник, стала доставать кружки и заварник.

— Я вам помочь хочу, но для этого вам нужно сесть и выслушать меня, до конца. Пожалуйста.

Я понимала, насколько ничтожны мои шансы достучаться до израненной и страдающей души этой женщины. И тем сильнее мне хотелось действовать, а не сидеть в сторонке.

Она вновь опустилась на табурет. Ольга выглядела плохо, было очевидно, что она больна, цвет лица, мешки под глазами и потухший взгляд. Моё сердце сжалось от сострадания. Ну что же вдох, выдох, вперёд,

— Так получилось, что я обрела способность видеть и слышать мертвых людей, первым кто это был стал ваш отец. Не перебивайте прошу! — видя, как женщина открыла было рот я вскинула ладонь. Надо говорить кратко и по существу, моё время ограничено запасом терпения собеседницы.

— Не желая того я оказалась замешана в эту историю, пострадала дважды, и хочу, чтоб все это закончилось как можно быстрей. И теперь, когда убийцы пойманы — на этих словах женщина пошатнулась, и ухватилась пальцами за край стола, — ваш отец не оставляет меня в покое, теперь уже из-за вас.

— Что вы несёте? Убирайтесь!

— Нет, я не уйду пока не договорю.

Она обалдело смотрела на меня и видимо прикидывая как выгнать сумасшедшую девицу.

— Послушайте, Матвей Иванович хочет, чтоб вы нашли монеты и смогли оплатит свое лечение, — достаю туз из рукава.

— Откуда вам известно про монеты и про лечение? — Ольга все же заварила чай и достала корзиночку с печеньем.

— Я же сказала, дедушка Матвей, он спрятал золотые мухры, очень ценные монеты в тайниках по всему дому, потом если захотите я расскажу вам зачем он это сделал. Сейчас он не может уйти из-за чувства вины перед вами. Спросите что-нибудь, что было известно только ему и вам, я вижу вы мне не верите и уважаю вашу осторожность. Давайте устроим блиц опрос, я и вправду устала, голодна и замёрзла, а мне ещё через полгорода ехать.

— Хорошо, — Ольга задумчиво уставилась на свои руки. А Матвей Иванович вытянулся стрункой как пионер перед бюстом Ленина, приготовился…

— В какой школе я училась?

— В Кировском лицее.

— Сколько раз я ломала руку?

— Трижды.

— Как звали мою лучшую подругу в детстве?

— Лида Потапова.

Дед Матвей выдавал ответы быстро и четко, без привычных прибауток и пословиц, как будто был на экзамене.

— Почему я разошлась с мужем?

— Из-за измен.

— Почему мы не общались с отцом?

— Вы винили его в смерти матери, Тамара Ильинична долго скрывала свою болезнь от детей, но и от мужа также, когда все вскрылось было слишком поздно. Матвей Иванович не знал, — призрак закрыл лицо руками в полном отчаянии, неужели мертвые тоже могут страдать, волна его горя коснулась меня. Я встала и подошла к делу Матвею.

— Прекратите, мне тоже больно! Пожалуйста, вы сейчас очень нужны вашей девочке, мы вместе поможем ей, и вы сможете уйти. К любимой жене, она ждёт вас, я знаю.

— Она ждёт? — он недоверчиво посмотрел на меня. И я не понимаю вот откуда, взялось это знание, но оно было.

— Да.

Ольга сидела, уронив голову на руки, взрослая женщина со смертельной болезнью и ужасными детьми и в то же время маленькая девочка затаившая