Медиум поневоле - Анна Герд

Павла, вместе они обсудили ситуацию и решили нанять адвоката для родных, тогда же племянник и оставил в комнате своего брата улики. О признании Игоря, и о раскрытии связи Светы с антикваром, ни Илья, ни девушка не догадывались.

Ну, а вчера на кладбище я подвергла себя риску, уступая просьбам Матвея Ивановича и подставляясь под удар. Илья всё ещё сомневался, конечно между жизнью матери и моей выбор был очевиден, но и лишних смертей тем более таких молодых он не желал. И планировал подкупить или запугать меня. Света, напротив, приговор вынесла сразу, едва узнала во мне девушку из антикварного магазина.

— Что же будет с ними дальше? — не то, чтобы я переживала за их комфорт, скорее за свою пострадавшую голову.

— Они останутся в камере на время следствия, Артёму я помогу, тебя могут вызвать для дачи показаний. — Макс потёр пальцами переносицу, устал бедный, а всё ещё пытается оградить меня от лишних волнений, — ты напишешь объяснение, что делала в доме.

— Предлагаю рассказать историю о дружбе Матвея и твоей бабушки, знакомстве с Ильёй и его интересе к твоей персоне. А тем вечером ты приехала по его просьбе суть, которой он не пояснил. Почему Света так среагировала и что в итоге хотел Илья ты знать не знаешь. Кстати, в крови девушки нашли следы наркотика, поэтому ее показания будут под сомнением. Илья про клад и монеты пока молчит, видимо не теряет надежды, что если не он, то может Ольга сможет их найти по его подсказке, поэтому болтать о них не станет.

Его голос звучит глухо видно, что парень вымотан, сколько он не спал, сутки? Или больше? Слова сами срываются, я даже не успела осознать, что сказала:

— Ты устал и сейчас тебя вырубит, иди сюда так и быть поделюсь койкой. — как же хорошо, что в палате темно и он не увидит, как румянец залил мои щеки, м-да умеешь ты Алекс приглашать парней в свою постель. Если бы я не была так смущена, то рассмеялась бы над этим нелепым предложением.

Но Макс не показал удивления или насмешки, снял ботинки и прилег рядом со мной поверх одеяла. Тесновато, но как-то очень спокойно и правильно что ли. Склонила голову к его плечу, вдохнула приятный запах и врубилась первой почти сразу.

Рассеянный солнечный свет, влажный воздух с примесью запахов горицвета и свежей травы и стойкое ощущение дежавю. Дорожка выложенная мелкими бежевыми камешками уводит меня все дальше и дальше от входа, вглубь зелёного волшебного царства. На мне ученическая мантия, как и положено адепту некроманту, черная с серебряным кантом, такая знакомая и привычная. Наконец я добрела до нашего укромного уголка, сколько часов мы провели здесь вдвоем за все время учебы? За заговорами, занятиями и поцелуями, последних было больше всего. А вот и Маркус, стоит ко мне спиной, ещё не заметил моего присутствия. Плечи обтянуты серой тканью мантии, непослушные волосы лежат как попало. Хочется налететь, обнять за талию и прижаться крепко, крепко. Но сдержав свой порыв, подкралась тихонько и встав на носочки закрыла руками глаза любимого.

— Лесси, — полустон, полувздох. Накрывает мои ладошки и спускает их ниже, утыкается носом вдыхает запах кожи и начинает расцеловывать каждый пальчик.

Маркус всегда так, можно сказать это его тайное оружие, внезапные порывы нежности, сбивающие меня с ног. Все мысли и слова в голове смешались, и полетели в беспечном танце. Я счастливо улыбнулась, как же мне повезло. Маркус пошел на второй круг, целуя ещё и центр ладошки, я сейчас расплывусь лужицей у его ног. Мимолетом заметила что-то странное на руке, рукав мантии задрался и на предплечье на белой коже виден рисунок. Что это? Я забрала руку и в растерянности уставилась на изображение жутких псов. Парень тем временем развернулся, погладил по щеке, заправил прядь за ухо, перебрал пальцами косу. И все это время, что-то настойчиво мне выговаривает. Не получается уловить смысл сказанного, я все смотрю и смотрю на татуировку, перед мысленным взором как в калейдоскопе проносятся события. Поворот трубки, раз, и из стёклышек и зеркал складывается первая картинка: газета лежащая на столе и лужица крови на ней. Следующий поворот, два: снежный танец в зимнем парке, скамейка и лицо Маркуса бледное и взволнованное. Ещё поворот, три-узор меняется опять, подо мной провал окна, лицо Оливии в ужасе и клыки стражей у её шеи. Поворот трубки и зеркала меняют рисунок, на этот раз кладбище, похороны Матвея Ивановича, наш с Максом ритуальный хоровод. Маркус встряхивает меня за плечи вырывая из прострации. Дальше одновременно происходит несколько событий. Во-первых поражённая накатившими воспоминаниями я отшатываюсь от парня, вернее делаю попытку, но он стискивает мои плечи, больно впивается пальцами. Во-вторых начинаю слышать, что именно он говорит.

— Лесси, ты обещала! Обещала сниться мне каждую ночь! Я схожу с ума, в этой проклятой оранжерее дожидаясь тебя! — глаза Маркуса лихорадочно блестят, речь торопливая и страстная, все вместе в сочетании с небрежной шевелюрой и резкими движениями, придает тему немного безумный вид.

— Лесси, я придумал артефакт времени! Мне нужно раздобыть кристаллы памяти. Мы вернёмся сюда вместе, с тобой, в тот день, помнишь? — он немного встряхивает меня, притягивает к себе и зарывается носом в мои волосы.

— Я все исправлю, обещаю. Мы вернёмся и все вновь будет хорошо. — обхватывает мое лицо ладонями и тянется с поцелуем.

В третьих раздается рычание и из-за пышного куста выпрыгивает знакомый зверь. Черная гладкая блестящая шерсть, плавные движения и оскаленная пасть. Маркус отшатывается и выпускает меня.

Пантера в два прыжка оказывается рядом и становится между нами, мой страх смешался с восторгом и удивлением. Зверь рычит и припадает на передние лапы, готовясь к прыжку. Внезапное помутнение или стабильная безуминка, что управляло мной не понятно, только вместо того чтоб искать спасения от клыков монстра, я упала на колени и обхватила мощную шею не давая атаковать Маркуса. Пространство вокруг звенит и ползет трещинами, меня с криком выкидывает из сна.

Глава 21. Каждому своё

Проситься домой из больницы я начала уже на следующий день. С утра все было тихо и спокойно, Макс ушел ещё до моего пробуждения, ну и катись колбаской. Хоть бы