Лорнет герцогини де Рошфор - Наталья Николаевна Александрова

Нельзя, а то и правда сглазить можно. Сегодня – открытие конференции, сегодня, как выражаются в шпионских сериалах, – день икс, а я должна торчать в осточертевшем офисе и любоваться на мрачную физиономию начальника?

И вот, пока я тяжко вздыхала и выбирала между пожаром, потопом и землетрясением, позвонила Рената и сообщила, что в офисе, а точнее, во всем нашем здании, отрубилось электричество, перегорел какой-то там самый главный трансформатор и света не будет до вечера. А посему начальник распорядился обзвонить всех сотрудников и сказать, чтобы мы работали дома, как говорится, удаленно.

Выслушав Ренату, я подняла глаза к небу, благодаря высшие силы за то, что позволили мне не ходить сегодня на работу. Вместо неба был потолок, который давно пора было побелить, но на такие пустяки я не обращаю внимания.

Итак, судьба сегодня явно на моей стороне, а это значит, что у меня все получится.

Прежде всего требовалось кардинально изменить образ.

Вот именно, не только внешность, а полностью весь образ. Потому что люди Осетрова, разумеется, следят за домом, за подъездом, за крышей и вообще за всеми подходами к тому дому, откуда Кастет собирается стрелять в того человека, которого ему заказали.

Так что кофточка с рюшами и соломенная шляпа людей Осетрова не впечатлят.

Больше того, если я повяжу старушечий платок и попрошу у Алевтины Ивановны какое-нибудь старое ее вылинявшее платьице, в котором она расхаживает исключительно в собственной квартире и даже на балкон не выходит, и стану в том дворе кормить голубей, то вряд ли меня примут за старушку.

К тому же к Алевтине от греха подальше лучше не обращаться, не то замучает потом вопросами.

Стало быть, обойдемся своими силами. Я постучалась к Нинке, подняла ее с постели, что было странно, потому что обычно она ранняя пташка.

Ах да, что-то она в последнее время зачастила в ресторан Викентия.

В ответ на мою просьбу Нинка сонно махнула рукой в сторону шкафа и снова заснула.

Нинкин сын Ванька, несмотря на то, что от роду имеет всего двенадцать лет, парень здоровый. Вымахал он и отрастил мускулы летом в деревне у бабки.

Нинкина мать нравом крута, сама работает в огороде с утра до ночи и Ваньку сумела приспособить к делу.

Ванька вообще-то парень покладистый, от работы не отлынивает, оттого и вырос рано. На свежем воздухе и натуральном питании так раздобрел, что не на двенадцать, а на все шестнадцать тянет.

Я быстро вытащила из шкафа широченные штаны и плотную рубашку с длинными рукавами. Затем в коридоре нашла старую потрепанную кепку с огромным козырьком, которая осталась, надо думать, от какого-то Валеркиного жильца.

У себя примерила все это перед зеркалом и осталась довольна. Штаны упорно сползали с бедер, так что пришлось закрепить их ремнем, зато не видно было, что кроссовки все-таки женские – у Ваньки уже сорок третий размер.

Волосы отлично уложились под кепку, так что я вымазала руки карандашом и им же нарисовала над верхней губой едва проступающие усики.

На улице я довольно быстро приноровилась к широченным штанам, волочащимся по асфальту. Нужно было просто как можно сильнее сутулиться и загребать ногами. Еще шмыгать носом и смотреть исключительно в землю.

В своем подростковом обличье я вошла в нужный двор и огляделась. Там никого не было, то есть наблюдатели располагались так, чтобы не бросаться в глаза.

Тут передо мной возник парнишка лет четырнадцати в клетчатых штанах и надвинутой на глаза черной бейсболке.

– Эй, пацан, ты чего тут делаешь? – процедил он, смерив меня неприязненным взглядом.

– А тебе что? – ответила я невозмутимо.

– А то, что это мой двор и посторонние тут должны платить налог!

– А по ушам не хочешь? – спросила я с растяжкой. – Это был твой двор, а теперь он к Кабану переходит! А Кабан, между прочим, мой старший братан!

– Кабан? – переспросил мальчишка и заметно поскучнел. – Я же не знал…

– Незнание не освобождает от ответственности! – отчеканила я… и абориген тут же испарился.

Я огляделась и на всякий случай обошла двор.

Сейчас в нем не было ни души. Только откуда-то с верхних этажей доносилась музыка.

Если где-то здесь затаились люди Осетрова, то они спрятались удивительно хорошо.

Я пересекла двор, вошла в подъезд и стала подниматься по лестнице.

Без коляски это восхождение не представляло большого труда, и скоро я уже стояла перед чердачной дверью.

Я достала ключ, который прихватила со связки, и попыталась вставить его в замок…

Но ключ не подходил.

Как же так? Ведь прошлый раз я легко открыла этот замок…

Я внимательно взглянула на ключ… и поняла, что он не тот. Более массивный, с фигурной бородкой…

Выходит, я перепутала ключи и сняла с Машиной связки вместо ключа от чердака какой-то другой.

На ключ от квартиры он тоже не был похож. Но тогда что же он открывает?

И тут я вспомнила, что Маша говорила – у них внизу есть подвал, где они держат коляски и прочие габаритные вещи.

Наверное, это ключ от того подвала…

Я расстроилась – выходит, зря сюда приехала.

Я попыталась открыть замок гвоздиком, который валялся на лестнице, но из этого, разумеется, ничего не вышло. Это только киногерои и особенно героини запросто открывают замки шпильками для волос и канцелярскими скрепками!

Я подумала, что это знак – нужно уходить отсюда, оставив операцию на профессионалов Осетрова. Уж им-то не составит труда открыть этот несчастный замок…

Напоследок я выглянула в окошко, выходящее во двор.

И как раз в это время в дальнем конце двора показались двое – рослый мужик средних лет в синем рабочем комбинезоне и очень худая девица в сером мешковатом платье, с волосами, забранными в конский хвост.

Что-то в этих двоих, особенно в мужчине, показалось мне подозрительно знакомым и определенно опасным.

Я бросилась вниз по лестнице, но, добежав до второго этажа, еще раз выглянула в лестничное окно.

Двое незнакомцев, определенно, шли к моему подъезду и были сейчас гораздо ближе, так что я смогла разглядеть лицо мужчины…

Это был человек лет шестидесяти. Тяжелый квадратный подбородок, глубоко посаженные, маленькие злобные глаза, низкий бугристый лоб неандертальца.

Передо мной был не кто иной, как Кастет. Только сегодня вместо дорогого итальянского костюма на нем была невзрачная униформа водопроводчика. Ну, идет работяга по вызову, его небось заждались в квартире какой-то, с ночи без воды сидят. Дело житейское, кто на сантехника подумает?

Честно говоря, я очень испугалась. А кто бы на моем месте не испугался?

А Кастет, словно почувствовав